Гарсиа, парень, который дал ему наводку на этот клуб, упомянул, что владелец - тот еще урод, за лишний доллар сестру родную продаст, но, с точки зрения Чеза, это хорошее качество для делового человека, и он приезжает пораньше, осмотреться на местности.
Оставляет тачку на парковке - судя по всему, "Катманду" больше для публики со средним достатком, но среди неприметных фордов и тойот затесалось несколько мерседесов, намекающих, что Чез, возможно, не зря приехал.
Внутри все ожидаемо - как будто эти клубы кто-то делает по единому стандарту: пахнет пролитым бухлом и тестотероном, музыка гремит так, что собственных мыслей не слышно, подсветка танцевальной зоны слепит глаза.
Сцена занимает львиную часть помещения - что, в общем, неудивительно, учитывая специфику клуба. Длинный проход на возвышении - зеркальный подиум с шестами, на котором выплясывают девицы, вдоль него расставлены столики, - а заканчивается собственно пятачком, кто-то явно вдохновлялся показами мод, когда делал внутреннюю проектировку. Пятачок освещен куда лучше - и прямо к нему, тоже на возвышении, примыкает вип-зона или то, что здесь ее заменяет. Отсюда лучший вид и, судя по тому, как старается девчонка на пятачке, лучшие чаевые.
Чез ждет каких-то отсылок к названию - может быть, каких-то непальских мотивов в костюмах, статую Будды в углу или нефритовых лингамов в качестве украшения интерьера, но на деле это просто стриптиз-бар, такой же, каких десятки в Майами.
Он просит в баре колу без сахара, получает в ответ не слишком любезный взгляд бармена, который, впрочем, теплеет после получения десятки и разрешения оставить сдачу себе. В ответ на кивок бармена, к Чезу подскакивает девица, одна из тех, чья смена на сцене еще не подошла.
- Привет! - она улыбается ярко-накрашенными губами, потягивая через трубочку коктейль, в котором уже больше льда, чем алкоголя. - Я Шейла. Ты впервые в "Катманду"? Хочешь посмотреть, как я танцую?
На ней мини-юбка в облипку, расшитый блестками лифчик и полурасстегнутая белая рубашка, а на носу очки. Волосы завязаны в пучок, должно быть. она выступает в амплуа усердной секретарши или что-то подобное - а вот благодаря взгляду, которым она обегает Чеза, собирая и его часы, и ботинки, и брендовые шмотки, то она вполне могла бы сделать карьеру оценщицей в ломбарде.
- Обязательно посмотрю, солнышко, - вежливо говорит ей Чез, - а сейчас, будь добра, найди хозяина и передай, что у него назначена встреча и я уже здесь. Сделаешь? И потом купи себе выпить.
Пятерка нахаляву делает девчонку еще дружелюбнее. Она прячет купюру в лифчик и бодро сваливает по направлению к вип-зоне.
Чез устраивается в ожидании поудобнее, разглядывает сцену - сейчас, видимо, Непал атаковали ковбои, потому что на танцующей девице ковбойские сапоги, ковбойские краги с бахромой, держащиеся на поясе, надетом поверх ярких трусов из веревочек, и лифчик, который намекает, что точно свалится при следующем движении.
Чез добирается до ее лица - и тут сюрприз, это же Мэйдэй, что ни говори, а память на лица у него отличная, профессиональная. А это, значит, клуб, в котором она работает.
Он ловит ее взгляд, салютует банкой колы - по ней не сказать, узнала она его или нет, да впрочем, это и не важно.
Чез наклоняется над стойкой, зовет бармена. Тот, что-то втолковывающий очень грустной блондинке в крохотных шортах и блестящем топе без лямок, оборачивается, потом как-то нехотя все же кивает блондинке.
- Сейчас.
Подходит к Чезу:
- Надумал, что будешь пить?
Чез показывает на Мэйдэй на сцене:
- Она что пьет? Хочу угостить ее.
- Она пьет наш фирменный, двадцатка, но у нее есть вкус.
Чез не торгуется, хотя не сомневается, что Мэйдэй-Руби достанется в лучшем случае водка с содовой, тоже, что бармен налил грустной блондинке - выкладывает двадцатку, бармен лихо сметает ее со стойки, как и не было.
- Что передать?
- Передай, от поклонника, - пожимает плечами Чез, больше увлеченный тем, что девчонка на сцене поворачивается спиной, демонстрируя круглую задницу, раздвигает ноги, прогибаясь все ниже, сползая ладонями по шесту и выписывая бедрами восьмерки. Волосы свисают за самого пола, тонкие трусы не столько скрывают, сколько подчеркивают, и Чез думает, что надо было ее все же трахнуть.
Чез и большая часть посетителей - и наверняка она прекрасно понимает, о чем сейчас думает чуть ли не каждый, потому что опирается ладонью о пол, удерживая равновесие, а потом - со стороны это выглядит очень легко, но на деле наверняка не так и требует серьезной подготовки, - закидывает сперва одну, затем вторую ногу на шест, обхватывая его лодыжками, прогибается, испытывая лифчик на прочность, перехватывает шест рукой и кружится, медленно опускаясь задницей на пол, широко разводя ноги, встряхивая обеими. Краги отлетают в сторону, публика заходится в благодарном восторге, пока она поднимается, заводя обе руки за спину, крутя бедрами, переступая с ноги на ногу в этих сапожках. Шляпа уже валяется неподалеку - Чез не успел на начало танца, но зато явно не опоздал к самому главному - и когда она наконец-то поводит плечами, позволяя лифчику слететь, это стоит прихода пораньше.

- Хватит стоять здесь с грустной рожей! - рявкает подошедший к стойке мужик на блондинку, которая сжимается при его приближении, опуская голову. - Чтобы я больше тебя здесь не видел между выступлениями, портишь атмосферу!
Он ловит взгляд Чеза, улыбается, мясистые губы открывают золотой зуб вместо резца.
- Я им всем как строгий отец, - говорит со смешком, протягивает Чезу руку - на толстом запястье буддийский браслет-четки, на мизинце перстень, часы, явная подделка. - А они мне все как дочери. Кто-то радует, кто-то нет. Вот она радует, и не только меня.
Он снова смеется, кивает на сцену, на которой Руби-Мэйдэй выполняет поперечный шпагат прямо на шесте, при этом умудряясь сделать это элементом танца.
- Наша звезда. С ней мне и другие не нужны, клуб становится все популярнее... Я Эдмондо Алонсо. Владелец "Катманду". Гарсиа считает, что мы с вами можем быть очень полезны друг другу, давайте пройдем туда, где можно говорить о делах без помех.
Чез задумчиво кивает, разглядывая отражение в зеркальном полу, пожимает мужику руку. Держится тот как деловой человек - но на самом деле его зовут Эдвард Ковальски, а "Катманду" всего лишь затраханный стрипушник. Впрочем, этот стрипушник и правда становится все популярнее - сегодня четверг, а парковка уже почти забита - и Чез не против прибрать это место к рукам, пока не подсуетился кто-нибудь еще.
Он кидает последний взгляд на заканчивающую выступление Руби - она собирает бабло, накиданное на сцену, сиськи на свободном выгуле, и тут же бьет по пальцам кого-то, кто тянется ее облапать, и окружающие ничуть не возмущены, а наоборот, разражаются воплями одобрения - и правда, местная звезда, все сходит с рук.
Эд замечает его взгляд.
- Шейла, моя милая, проводи мистера Монро в мой кабинет, я иду следом, - говорит он, и когда Чез отходит на порядочное расстояние, наклоняется к съежившейся Наде. - Быстро приведи себя в форму. Руби нужна мне в кабинете, заменишь ее после этого трека - и если тебе придется снять трусы и засунуть их в себя, чтобы заработать хотя бы доллар, то ты это сделаешь, и сделаешь с улыбкой, с бодрой улыбкой и настроением, или пеняй на себя.

Кабинет - громкое название для кабинки, отгороженной от вип-зоны крашеным гипсокартоном и шторкой, и вообще больше похоже на место для приватных номеров, если бы не низкий диван и два кресла вокруг столика.
- Шейла, принеси нам... Может быть, односолодовый? - любезно интересуется Эд, пока Чез устраивается на этом кожаном монстре, который кто-то зовет диваном.
- Колы достаточно, я за рулем.
Эд смеется, взмахивает рукой, заставляя поддельный перстень засверкать.
- Всегда на страже, понимаю, понимаю... Тогда колы, а мне текилы, детка.
Шейла уходит, не задергивая шторку до конца - отсюда отличный вид через вип-зону прямо на сцену, и Чезу приходится напомнить себе, что он-то точно пришел сюда не ради того, чтобы глазеть на девок.
- На страже, в точку. Слышал, после неприятностей с кубинцами местным клубам приходилось несладко - Гаитянин просил слишком большую цену и хотел торговать слишком большими партиями. УБН уже прикрыло несколько клубов, не хотелось бы, чтобы "Катманду" стал следующим, - переходит Чез к делу.
Эд несколько фальшиво смеется, но в его взгляде только расчет.
- Не хотелось бы, я даю работу стольким людям, помогаю тем, кому приходится не так уж легко, все эти девушки мне как дочери, - снова поет он уже знакомую песню, - но ссориться с Гаитянином...
- Гаитянин мертв, - обрывает его Чез. - Разборки банд, в прессу еще не попало, но у меня точные сведения.
Эд коротко кивает - он знает, кто такой Чез, знает, что в этом Чезу можно верить.
- Местные банды, - продолжает пояснять Чез, - перегрызутся между собой, деля территорию, но у них ничего не выйдет. Сюда идет Луэрта. И Луэрта предлагает весьма интересные условия для тех, кто проявит лояльность.
Глаза Эда блестят, он принимается щелкать четками на своем бреслете - щелк-щелк, щелк-щелк.
- О каких условиях речь? - спрашивает наконец.
Чез улыбается: клиент уже готов, осталось дожать.

Они быстро приходят к соглашению: ясное дело, Эд заинтересован в сотрудничестве с Луэртой, кто в Майами, считающий себя серьезными человеком, не слышал этого имени, и не против выступить амбассадором. Пока пыль не уляжется, Луэрта светиться в чужом районе не хочет, для этого есть Чез - а чтобы закрепиться, вполне подойдет "Катманду".
У Эда загораются глаза: он чувствует, что дело пахнет деньгами, хорошими деньгами. А еще тем, что его клуб сможет стать одним из клубов под крышей Луэрты - совсем другой уровень. Может, придурок даже думает, что станет местным воротилой, и Чез не мешает ему фантазировать об этом.
Сколько влезет - главное, чтобы ему самому не приходилось носиться по городу с карманами, переполненными коксом, да и сбывать через клуб куда удобнее, чем через девчонок на улице и их сутенеров: Эд просит вменяемый процент, даже не подозревая, наверное, что мог попросить в полтора раза больше и получить, так что Чез тоже доволен, и появление Руби-Мэйдэй встречает широкой улыбкой.
Она снова в своем сценическом костюме, с коктейлем, устраивается напротив Чеза, не заботясь о том, чтобы сдвинуть колени слишком быстро, и Эд смотрит на нее как на свою главную инвестицию - а может, так оно и есть.
Еще и знакомит их.
Значит, умница.

- Мы знакомы, - ухмыляется этой умнице Чез, намекая, что охотно продолжил бы знакомство. - И да, она умница.
Улыбка умницы становится напряженной, и Эд тоже теряет свое благодушие.
- Знакомы? Откуда же? Бывали в нашем клубе? - переспрашивает он, бросает на девчонку взгляд - Чез со своего места не видит, какой, но тут в зале восторженно вопят, и они все трое поворачиваются к раздвинутой шторке.
Девчонка на сцене - Чез даже не сразу узнает в ней ту грустную блондинку у стойки, потому что сейчас она совсем не выглядит грустной - крутит перед публикой задницей, то стаскивая на бедра полоску трусов, то возвращая их на место, а потом стаскивает окончательно, наклоняясь под музыку, ритмично стряхивая трусы совсем, пока они не повисают, зацепившись за ремешки от туфель на щиколотках, и разворачивается, встряхивая волосами.
Блестящий топ все еще на ней, зато ниже пояса она совершенно голая - и совершенно блондинка, аккуратно подстриженная полоска светлых волос на лобке хорошо различима в свете ламп.
Она садится на корточки, раздвигая колени, давая всем желающим полюбоваться на свою киску в шаговой доступности - на сцену летят купюры, а она будто и не замечает, как будто сама для себя танцует, как будто не замечает этого возбуждения перед сценой, даже в такт музыке не попадает, когда опускается на колени и ползет к краю, подметая волосами подиум.
Трусы тянутся за ней, каким-то чудом держась на одной туфле, а она как-то натыкается на одну двадцатку, потом на полтинник, сгребает купюры, сует себе в топ.
- Ну и ну, - говорит Эд, вскакивая на ноги. - Да что с ней такое!
У Чеза есть пара догадок - и все они о том, что блондиночка, возможно, обдолбана, - но он помалкивает: это не его дело, и если Эд пичкает своих танцовщиц коксом, ему же лучше, больше выйдет продать.
А Куколка - Чез наконец-то вспоминает блондинку, только сейчас она и правда сама на себя не похожа, особенно там, на сцене - продолжает ползать по сцене, собирая бабло, уже совершенно не попадая под музыку, тянется к сотне, которой трясет один из мужиков прямо перед сценой - а тот отводит руку с сотней в сторону и хватает блондиночку за голое бедро, тащит со сцены под веселые вопли окружающих.
В толпу врезается охранник - здоровенный мрачный громила, которого Чез заметил еще при входе - отталкивает мужика с сотней, пока тот не засунул всю пятерню блондинке в пизду, подхватывает Куколку на плечо и утаскивает куда-то вбок, расталкивая зрителей.
Остальные девчонки, лениво трущиеся у шестов, переглядываются, бросая танцевать, пока мужик с сотней громко возмущается.
- Чез, мы договорились, а сейчас я должен пойти и решить проблемы с этой тупой козой, - Эд с грохотом ставит стакан на столик, торопится к шторке. - Мэйдэй, прелесть, приватный танец для Чеза, чтобы сгладить впечатление, и уж постарайся как следует, он будет часто тут бывать, будешь им заниматься... Да что в нее вселилось! У меня не такое заведение! Никто не снимает трусы прямо на сцене!
Он убегает, не забыв, впрочем, задернуть шторку.
Чез фыркает, допивает колу залпом.
- Она что-то приняла? - спрашивает у Руби, а потом вспоминает еще кое-что. - Подрабатываешь мимо кассы папочки-Эда, киска? Могла бы предупредить.

Ну, в том, что Эдмондо тут со всего свою долю имеет, с каждого раза, когда его девочки скачут на коленях у клиента во время привата или рот открывают, чтобы отсосать, Чез и не сомневается - наверняка еще и сам каждую трахает, а если не каждую, так через одну, эту Шейлу, которую вроде секретаря использует и которую ему Мэйдэй рекомендует, или ту же Мэйдэй, но это в порядке вещей, Чез и не на такое насмотрелся, и так-то понятно, чего ради девочки иной раз мимо кассы подрабатывают, чтобы не делиться.
Его другое удивляет - что она его вроде как посылает. Он думал, они подружились - после дорожки, после того, как она ему отсосала за сотню, которая чисто ей пошла, после того, как он ее по-джентльменски до дома подкинул. Подружились - а теперь она вот так его посылает, даже не узнав, в чем дело.
- Эй, - говорит Чез, пока она все повторяет, что ей проблемы не нужны, говорит и даже руку поднимает, мол, погоди-ка, помолчи и послушай, - ты чего такая напряженная, киска? Откуда столько пессимизма?
Ему больше нравилось, пока она ему трусами светила, а не затирала вот это, насчет мешка на голове и океана - насмотрелась полицейских сериалов по кабельному, что ли.
- Какие проблемы, какие дела, ты о чем, - фыркает Чез, но все же на экран смотрит - да, Шейла, которая спрашивала, посмотрит ли он на ее танец, действительно гимнастка, потому что такие фортели, какие она на шесте крутит, без подготовки точно не повторить, но Чезу с того что: он когда ебется, не думает о цирковой карьере, его скорее привлекает, когда девчонка рвотный рефлекс контролирует или когда сама мокнет, а не вот цирковой номер на нем отрабатывает, спутав с шестом или трапецией.

- Иди сюда, - хлопает Чез по дивану рядом с собой, когда вдоволь на Шейлу нагляделся, - иди, сейчас договоримся.
"Катманду", конечно, не "Мулен Руж", это правда - но Чез под всеми этими брендовыми шмотками тоже не из Лиги плюща и вырос в доме немногим лучше того, где киска снимает, так что на него вся эта атмосфера дешевки действует отнюдь не отвращающе.
Все эти девчонки, которые под дозой и отсосут и трусы на сцене снимут, которые наверняка и под хозяина клуба ложатся ради условий получше - его это вроде как заводит, хоть о таком говорить не принято, и Мэйдэй, которая за сотню отсосет, заводит особенно, может, потому что он помнит, как она это делает (куда лучше его подружки, потому что сотня требует старания), а может, потому что в ней эта здоровое желание ухватить кусок получше ничем не прикрыто (в отличие от его подружки, которая делает вид, будто они с Чезом зависают вместе не ради взаимной выгоды), и это их между собой роднит - его и Мэйдэй.
"Катманду" не "Мулен Руж" - но и он считает, что за свои деньги в "Катманду" получит больше, от киски получит больше, и в прошлый раз она была куда сговорчивее, когда увидала сотню.
В этом, наверное, и дело, приходит к выводу Чез. Он тоже без мотивации лишний раз не почешется - вот и девчонка не хочет огрести, случись что, проблем себе на задницу забесплатно.

- Сколько ты тут получаешь с каждой проданной дозы? - напрямую спрашивает Чез. - Спорим, что ничего? Твоя задача раскрутить мужика на коктейль и приват, а если ему захочется кокса для остроты ощущений - то твое дело принести, но не процент с того получить? Твой босс на коксе в плохой месяц двадцать штук поднимает, и вы тут в этих играх уже по самые уши завязаны, так что я бы на твоем месте не делал вид, будто ты к этому отношения не имеешь. Не будь у вас тут точки, хрен бы я сейчас здесь сидел - и если вдруг у твоего босса начнутся проблемы, ты правда считаешь, что кто-то будет разбираться, хотела ты иметь к ним отношение или нет? Ты - вы все - уже по самые сиськи, киска, а я вам, и тебе, и другим девчонкам, и даже твоему Эду, делаю предложение, от которого только тупица откажется - предложение работать на человека, на которого в целом городе никто больше не наедет после смерти Гаитянина, а если и наедет - то тут, киска, полицейский департамент в стороне не останется, уж можешь мне поверить.
Она выглядит задумчивой, в самом деле задумчивой - и Чез заходит с другой стороны: он услышал насчет того, что клуб этот она дырой считает, услышал, что у нее в планах здесь не задерживаться, и то, что она в личное время подрабатывает, крутя задницей на частных заказах, на его мельницу воду льет - всегда проще договориться с тем, кто показал, в чем заинтересован, а на ее симпатичной мордашке и почти голых сиськах разве что крупными буквами не написано, чего ей по жизни не хватает и за что она готова постараться.

Чез отпивает свою колу, опять смотрит на экран - Шейла демонстрирует сиськи, покачиваясь вниз головой на шесте, щиплет себя за соски, и Чезу даже притворяться особенно не нужно, изображая интерес, но, видимо, ему больше нравится тема дикого запада, чем исполнительной секретарши, или что там у Шейлы за костюм.
- Мне, киска, не принципиальная разница, я могу и с Шейлой работать - скажу Эду, что ты бревно бревном, а может, скажу, что уже трахал тебя на паре вечеринок, о которых он ни сном, ни духом, и если это ваши отношения испортит, то это не моя забота. Но это если ты продолжишь изображать дуру, а ты же не дура, так? Ты у нас умница - и если ты будешь вести себя как умница, то еще и в плюсе останешься. Будешь брать у меня понемногу - но по оптовой цене, и я не стану тебя напрягать насчет того, почем ты продаешь на этих своих подработках, где мужики из штанов выпрыгивают ради твоих сисек, твоих и твоей блондиночки, вот кому дорожка сегодня тоже кстати пришлась, а там, может, и вовсе из этого клуба свалишь, Луэрта планирует в Аптаун перебраться, и я вместе с ним, и в этой лодке еще есть свободные места. Но это, конечно, если ты будешь умницей, - Чез разваливается на диване, давая ей рассмотреть и прицениться к его шмоткам, небрежно вытаскивает бумажник - натуральная кожа, тиснение с узнаваемым брендом, знак качества, не то что подделка на запястье Эда - пусть полюбуется, пусть прикинет, что вещи, на которые ей сейчас не хватает, через пару месяцев могут стать ее.
- Возьми столько, сколько за приват берешь - я сегодня не в настроении участвовать в гимнастических этюдах, - отдай долю боссу и не забудь про долю с той вечеринки, или, киска, подумай как следует и сделай выбор, который за полгода принесет тебе куда больше, чем ты заработаешь без выходных здесь, особенно если с частными выездами придется покончить. Я не настаиваю.

- Я - могила, - заверяет девчонку Чез. - С Эдом у меня одни дела, с тобой - другие, и мы друг друга поняли. Я получаю кое-что и ты получаешь кое-что.
Хороший принцип, считает Чез, и что ему вообще не жмет, так это получать с нее это самое, чем она не прочь мимо кассы приторговывать.
Получай лучшее из того, что можешь себе позволить - таков его принцип, и деньги ему как раз для этого и нужны - тратить, а не копить, покупать то, чего захотелось: тачку, шмотки, женщину.
Эта женщина, по крайней мере, не прикидывается пай-девочкой, и понимает, что к чему - встает неторопливо, покачивая полуголым задом в этих трусах над крагами, что-то там переключает у стены, настраивая свет так, чтобы у них тут обстановочка поинтимнее была, даже музыку включает, все по высшему разряду.
Прогибается, опираясь ему на колени, толкает, дразня, чуть не вываливая сиськи ему в руки - а Чез все не может избавиться от картинки, как в самом деле с ее сисек занюхивает.
Значит, не третья и не пятая кабинки - ну что же, киска уже начала отрабатывать его хорошее отношение, и останавливаться не собирается, забирается на него верхом, притирается промежностью к его паху, обдавая запахом разгоряченного тела и какой-то блестящей херни на коже, вцепляется в плечи, как будто и правда выебать хочет, и к припеву у него уже стоит так, что джинсы кажутся слишком узкими.
Полы жилетки хлопают по голому телу, тяжелые сиськи, на которые Чез еще в прошлый раз запал, подскакивают вместе с ней в этом зажигательном ритме, в ложбинке выступает испарина, потому что она и правда старается, а от неона тут жарко, как на пляже - и Чезу так кажется - и в первый момент, когда она с него встает, неторопливо выпрямляясь, крутя задом, он даже испытывает мимолетное облегчение: с подросткового возраста не случалось в штаны кончать, а он, черт возьми, к тому довольно близок.
И она как будто знает это - и развлекается, гладя себя по сиськам, по животу, размазывая эти блестки по телу, разворачивается, опять нагибается, пошире ноги расставляя, со всех сторон себя демонстрируя, и Чез как загипнотизированный следит за ее пальцами, появляющимися между ног, прихватывающими тонкую полоску трусов, отодвигающими ее в сторону.
Там она, само собой, тоже в блестках - такова доля стриптизерши, тут и душа мало, чтобы от блеска отмыться, но Чез, конечно, не в претензии, когда она ему дырки свои показывает, эти темно-розовые складки, пока еще сомкнутые, и плотное кольцо мышц повыше и в этих гребаных блестках.
Если здесь трусы снимать и нельзя, то она прекрасно обходится, не нарушая этого провила, делает вывод Чез, пока она мягко покачивает перед ним бедрами, придерживая трусы, чтобы не мешать виду, и пока это самый горячий приват без проникновения, что у него случался, и на него снова накатывает жадное желание ее трахнуть, наконец-то трахнуть, а не обойтись полумерами.
Чез качается вперед, стояк упирается в плотную ткань, он оттягивает джинсы с трусами, но это мало делу помогает - стоит у него уже так, что теперь деваться некуда, так его завело это все, неудивительно, что Эд ее звездой зовет, она и на сцене, и тут выкладывается на все сто, так, что нет ни сомнения, будто ей самой по кайфу.
Зритель из него благодарный, и когда она играет со своими складками, неторопливо наглаживая себя между ног, а потом также неторопливо чуть проталкивает средний палец в себя и вытаскивает уже влажным, Чез это принимает за приглашение - она и в прошлый раз о себе не забыла, пока отсасывала ему на крыше, а сейчас это и вовсе как намек выглядит: намек, что она была не бы не против, если бы ко всем этим поглаживаниям прибавилось и что-нибудь посущественнее, и если ей нужен дополнительный стимул - то Чезу на такое не жалко.
Он дотягивается до ее задницы, оглаживает, сгребая трусы еще дальше - вроде как проверяет реакцию - потом дергает шнурок-завязку на боку, ненавязчиво, но тоже с намеком: виды ему нравятся, он хочет больше и готов за это "больше" заплатить в любой валюте.
- Как насчет немного занюхать, киска? У меня с собой, угощаю - чисто для настроения и в знак нашей возобновившейся дружбы, - предлагает дружелюбно, уже вытряхивая из бумажника пакетик кокаином мелкой фасовки, что носит для собственного случая. - Трахалась под коксом когда-нибудь? В смысле, по-настоящему, чтобы по десять минут кончать, до искр из глаз - бывало?
Следом за коксом вылетает и блестящий конвертик презерватива - ну, последнее, что Чезу нужо, так это подцепить венеру, он старается быть осторожным, даже когда так подкатывает, как ему сейчас подкатило.
- Не знаю, что у тебя за правила насчет привата, что за расценки, но если ты ко мне по-хорошему, то и я к тебе по-хорошему, торговаться не стану, - многозначительно сообщает Чез, еще более многозначительно потирая стояк, топорщащий джинсы.
Адель повторяет и повторяет припев - трек длинный, или и вовсе зацикленный, а неяркий насыщенно-розовый свет и ощущение, что за занавеской полный клуб, настраивают Чеза на романтический лад.
Всяко лучше, чем парковка - даже если выйдет дороже.

Ну, значит, не судьба. Чез не вот суеверный, но, наверное, что-то от бабки-креолки передалось: может, думает, это типа знак. Знак, что не нужно ему с ней трахаться - да мало ли, почему, может, Эд этот, который ее так и облизывает, взбесится и все договоренности с Чезом похерит, а может, еще что, раз уж у него второй раз не задается.
Не просто так не задается - и даже думает и в самом деле свалить, раз секс ему обломался, набрать Аманде и порадовать ее своим роскошным стояком, не упоминая причин, но тут киска перестает мять свои сиськи, встает у него между коленей, деловито за ремень хватается, и Чез перестает о лишнем думать, стоит ей за его член взяться.
Может и правда что-то придумают - значит, пораньше, к самому открытию, пока Эд не появился.
Ну а пока она ему вроде как компенсацию оформляет, это Чез просекает - чтобы у него не возникло желания все их договорняки послать лесом, и хотя это и рядом не лежало с тем, чего бы ему действительно хотелось, ее сиськи способны, наверное, и войну остановить, не то что привести здорового мужика с нормальной ориентацией в хорошее расположение духа.

Ну и Чез сползает пониже по дивану, пока она его обрабатывает, и сейчас, конечно, по степени комфорта крыша и рядом не стояла, как и по степени его возбуждения: все же одно дело, когда она на вечеринке отпрыгала, и другое - приват, вся эта обстановочка, все эти ее улыбочки, поглядывания, да только что не прямое обещание дать ему, когда Эд над душой стоять не будет.
И что не говори, а Чез ее пизду из головы тоже так просто не выкинет - и то, как она перед ним задом крутила, с этим приглашением, и это хорошо ложится на то, как она сейчас сплевывает ему на головку, размазывает слюну по всей длине, зажимает его член между своих образцовых сисек и снова улыбается, прямо в глаза смотрит.
Высовывает мокрый розовый язык, проходится по показавшейся между сиськами головке, а сама смотрит - тут у любого встанет, и Чез опять приплывает к самому краю благодаря этим ее штучкам плохой девочки, которая знает, чего от нее хотят.

Но удовольствие удовольствием - а Чез тоже не вчера родился, и когда она его бумажник на столе нащупывает, он это дело пресекает: ему нравится быть щедрым, нравится пускать пыль в глаза, но вот чего он не любит, так это когда его за дурака держат.
Отличные сиськи и рабочий рот еще не все, иначе бы во Флориде такая конкуренция была, что мама не горюй, и он щиплет ее за сосок игриво, а сам бумажник из-под ее руки вытягивает, намекая, что они еще не настолько близкие друзья, чтобы он совсем деньги считать перестал.
Вытаскивает полтинник, сует ей под пояс, на котором эти ее псевдо-штаны развратной подружки ковбоя держатся, ну и руку далеко не убирает, поглаживает круглую задницу и только потом обратно на спинку дивана откидывается.
- Остальное в другой раз, киска, как договорились. А кокс себе оставь, найдешь, куда деть.
Она слишком недовольной не выглядит - поди, привыкла, что не все в жизни по ее желанию само собой происходит, привыкла, что приходится зубами и когтями выцарапывать свое, и в этом они с ней тоже похожи, но Чез в эту софистику далеко углубляться не собирается, выкидывает из головы лишнее, сосредотачивается на том, как мокрый член между ее сиськами ходит, кладет руки поверх ее, зацепляя горячую и упругую плоть, ну и через пару минут ей на грудь кончает, песня едва-едва второй раз к концу подходит, уложись в пристойные пятнадцать минут, приват и ничего лишнего.

Уже поднимаясь в квартиру - лофт в приятном районе, где не селятся семьи, зато полно тусовщиков и прожигателей жизни, тоже съемный, разумеется, но Чез считает, что лет через пять купит себе что-нибудь не хуже - он проверяет телефон, поставленный на беззвучный.
Несколько сообщений от Аманды - предложение встретиться, вопрос, что заставляет его задерживаться на работе, потом грустный смайлик - и пара пропущенных. Можно бы и перезвонить, но Чез больше заинтересован в том, чтобы завалиться спать: день был долгий, утром рано вставать, а Аманда любит потрепаться...
Черта с два: она ждет его в квартире, и Чез клянет себя за то, что пару недель назад собственноручно вручил ей ключи, но делает хорошую мину при плохой игре, тем более что она явно в настроении, сидит прямо на широком столе в гостиной, откинувшись на локти, а черный шелковый халатик призывно распахнут, являя голое тело.
Картинка симпатичная - но у Чеза из головы не идет Руби-Мэйдэй, а Аманда, при всей миловидности, напрочь лишена вот этой ауры дешевой сексапильности, на которую Чез повелся еще на вечеринке в Тринадцатом.
Не кончи он в клубе - так только обрадовался бы, но сейчас у него вообще настроения нет на все эти долгие прелюдии, к которым требовательна Аманда.
- Какой сюрприз, детка! - деланно радостно реагирует он - но не торопится трахнуть ее прямо в гостиной. Снимает часы, ремень, проходит в ванную.
- Слушай, детка, я правда очень рад, но прямо с ног валюсь, может, перенесем на завтра?
Аманда убирает с лица густую вьющуюся прядь, соскакивает со стола, идет за ним в ванную, где Чез уже включил воду и раздевается.
Она обнимает его со спины, проводит ногтями по ребрам, спускает одну руку на член - ну, думает Чез, может, это не такая уж и плохая мысль.
- Устал? - мурлычет Аманда ему в плечо, потираясь щекой, мягко обхватывая член. - А я так соскучилась. Может быть, ты просто постоишь спокойно, а я все сделаю? Или ты не соскучился?
Она обходит его, прижимается голым телом в распахнутом халате, гладит его по груди, по животу, коротко лижет татуировку слева над сердцем, опускается на корточки, присоединяя к руке язык - и тут же отстраняется.
Чез открывает глаза, смотрит вниз.
- Эй, детка, продолжай...
- Что это, Чез?
Она выпрямляется, подносит к его глазам свою ладонь, и в голосе у нее больше нет этих мурлыкающих нот - сейчас она звучит совершенно стервозно.
- Что это такое, Чез? Какого хрена, ты сунул член в банку с глиттером?
Чез тупо рассматривает блестки у нее на ладони, а она второй рукой обхватывает его за член, пристально изучает вторую руку, а потом со всей силы залепляет ему пощечину - он даже дернуться не успевает.
- Мудак! - орет Аманда уже совершенно немузыкально. - Урод! Ты трахаешь кого-то на стороне? Какую-то шлюху в блестках? Господи боже, Чез!
- Прекрати орать! - рявкает Чез. - Это по работе!
- По работе?! - орать она не прекращает, наоборот только набирает обороты, выскакивает из ванной, кидается в спальню. - По работе?! И что это за работа - вы там всем отделом обмазываетесь глиттером со вкусом персика? Это так развлекается убойный отдел?! Я могу написать об этом статью, да?!
Чез идет за ней - но она уже влезает в платье, комкает халат, засовывая его в сумку, сердито оборачивается.
- Я так и знала! Так и знала - мать мне всегда говорила: если парень не трахает тебя - то он трахает кого-то еще, но чего я не ждала, Чез, так это блесток! Сраных блесток - ты трахаешь фею или какую-нибудь стриптизершу?! Кто еще будет осыпать себя блестками?!
Она толкает его, проносится мимо разъяренной фурией и выскакивает из квартиры, громко хлопая дверью.
Наступившая тишина кажется почти оглушающей.
- Блядь, - говорит Чез, когда в дверь ударяет что-то и звенит по лестничной площадке - судя по всему, ключи.

Он имеет в виду то, что она ему сказала - мол, заходи сразу после открытия, и справедливо считает, что она ему кое-что должна за свои гребаные блестки, которые даже салфеткой не оттираются полностью, но то одно, то другое, никак он не освобождается так, чтобы застать клуб без владельца, у детектива убойного рабочий день нерегламентирован, если детектив хочет сделать карьеру, а Чез хочет. Его не то что так прет получить должность сержанта, и старается он не ради этого - это ему, пожалуй, даже лишнее, потому что при любом повышении в его дела непременно захочет сунуть нос отдел внутренних расследований, но ему нужно стать своим на новом месте, заручиться поддержкой коллег на случай, есл потребуется небольшое прикрытие или положительная характеристика, так что он пашет как проклятый, благо, недавние разборки с Гаитянином и стычки мелких банд, делящих территорию, обеспечивают убойный работой с утра до вечера.
Аманда на него так и злится - пару раз ответила на звонок, но только ради того, чтобы послать его подальше, и звонить Чез бросил: он не против был помириться, им вместе было весело, не говоря уж о том, как она была ему полезна, когда требовалось получить информацию быстро и без ордера, но не бегать же за ней. Они ничего друг другу не обещали, не его проблема, что она вообразила слишком много - да и потом, постоянная подружка начинала тяготить. Так он говорит себе, собираясь заехать в "Катманду", выбравшись из управления около десяти - ему есть, с кем потрахаться, и при этом безо всякого мозгоимения.

Киска появляется рядом как по волшебству, стоит ему войти в клуб - охранник кивает, признавая за Чезом статус не простого посетителя, должно быть получил инструкции. Интересно, какие, думает Чез, по привычке оглядывая охранника на предмет скрытого ношения - но пушки вроде не видно. Впрочем, с такими кулачищами это, наверное, и не принципиально: постоянные гости стрипушника тоже не вооруженные головорезы, перебравшего мужика, возжелавшего от девчонки лишнего, наверняка успокоит и простая встряска от этой глыбы, а дальше конфликт разрешится с помощью денег или халявной выпивки.
- Двойную водку, денек был тот еще. Босс здесь? - спрашивает Чез, пока идет за киской к бару - она не на сцене, должно быть, для звезды рановато, потому что на подиуме скачет кордебалет в каких-то одинаковых купальниках. Чез высматривает блондиночку с кукольным личиком - но и ее не видать, может, прячется от людей, а может, вообще уволилась.
Чез вообще не из сострадательных - но, вроде, помнит, как она грустила за стойкой, а потом обдолбалась так, что нихрена не соображала. Вот ей бы точно сменить место работы - и на что-то принципиально другое. Может, выгуливать собак, может, стоять за прилавком, потому что стриптиз с допуслугами вообще не ее тема. Кискина - вот Руби здесь как рыба в воде, идет с видом хозяйки, а Куколка нет, Куколке мимо.
Впрочем, это ее дело - и Чез выкидывает ее из головы.

Эда нет - ну, он не удивлен, он приехал пораньше не случайно, так что он кивает в ответ, пока киска ждет у бармена их выпивку.
- Окей, - говорит, оглядывает ее целиком - от загорелых плеч до каблуков, ухмыляется, замечая несколько блесток на горле. - Я ненадолго. Позвони боссу, скажи, что я привез кое что для него. Он ждет, мы договаривались.
Бармен ставит на стойку его водку, Чез выпивает залпом, просит повторить, кладет на стойку двадцатку.
- С меня коктейль. Когда тебе на сцену? Воткнешь меня в график? Пойдем поболтаем где-нибудь, где потише.
У него под пиджаком целый сверток, тонко скрученные пакетики с более мелкой фасовкой, в общей сложности на три штуки, и эти три штуки должны ждать его в клубе - но есть и него тут и другое дело, которое к Эду не имеет отношения, а все целиком между ним и киской.
Шейла приветливо улыбается ему с другого конца стойки, но остается на своем месте, хоть и поглядывает с интересом. Рядом с ней еще одна девица, которя наверняка позже тоже будет на сцене, но блондинки по-прежнему нет.
- Как дела у твоей подружки? У Куколки? - вежливо интересуется Чез по полицейской привычке чуть позже - он не доброхот, но если она попадет в скорую с передозом прямиком из клуба, то этим вполне могут заинтересоваться УНБ, но еще меньше он хочет однажды получить от коронера заключение о том, что ее смерть была вызвана передозом, и полиция может скинуть эту смерть со счетов.

- Посмотрим, - туманно отвечает Чез на предложение дождаться ее выступления, устраиваясь на диване.
Денек и правда выдался довольно суматошным, так что расслабиться даже кстати - не домой же возвращаться, к тому же, хрена с два он уйдет, не получив свои три штуки. Две двойные водки постепенно включаются в игру, в голове приятно пустеет: как говаривала мать, рабочие дела нужно оставлять на работе.
Он в самом деле не прочь остаться, поглядеть, что тут вообще в меню, в этом "Катманду" - выпить еще немного, потрепаться с людьми, посмотреть, как идет торговля.
Посмотреть, часто ли у девочек на сцене случаются вот такие вот творческие кризисы - Чез подобрал бы другое слово, но Руби явно не хочет развивать тему, включает панель на стене, много голого тела, на тот случай, видимо, если на увиденного из зала будет недостаточно.
Вообще, подборка намекает, что тут не только танцуют - но не Чезу после кискиного гостеприимства быть в претензии.
- Включи вид на сцену, - просит Чез. - Захочу посмотреть порно - поеду домой.
Стрипушник - место социального взаимодействия, так он считает, и в подтверждение его мыслей Руби стягивает свой обтягивающий лиф, предлагая, видимо, Чезу повзаимодействовать с ее сиськами.
В ней есть это - Чез не особенно может сформулировать, что имеет в виду, но какая-то смесь наглости, бесстыдства и агрессии. Она знает, что хороша - в самом таком, примитивном смысле, и гордится этим - и не собирается прятать свою вызывающую гордость за правилами. На Чеза, который вырос в обстановке двойной морали, это действует возбуждающе, как и знание того, что он может трахнуть ее - договориться о цене и трахнуть, не тратя времени на долгие социальные ухаживания, притворство и прочую ерунду.

Кондиционер слабо гудит, практически заглушаемый музыкой, но в кабинке все равно жарко - Чез предпочел бы кабинет Эда, но, видимо, без Эда его кабинет закрытая зона.
Он снимает пиджак, пожимает плечами, одобрительно следя за влажной полоской на ее коже, остающейся за кубиком льда - зрелище куда лучше, чем на экране.
- Еще одна дорогая игрушка, мэр отмывает деньги, - делится своим взглядом на судьбу земли под Тринадцатым. - Я знаком с парой парней, которые в этом заинтересованы - каждый выделил по сорок кусков, игра крупная, но и ставки неплохие. Клуб, вечеринки на воде, все, чтобы стать новым Атлантик-сити.
Дельце обещает быть прибыльным, Чез бы тоже вложился - барыши точно не разочаруют - но свободных денег у него не так чтобы много. Впрочем, с помощью Эда и "Катманду" он еще рассчитывает успеть заскочить в последний вагон - окупятся даже небольшие инвестиции, так заверил его источник, да и все абсолютно легально: респектабельное место, респектабельная публика, готовая платить по пять сотен за бутылку шампанского и по сотне за дозу.
Мэр, разумеется, участвует не в открытую - но то, с какой скоростью утрясаются все административные моменты, говорит само за себя.

Соски у нее крупные, но тугие, смотрят прямо на Чеза, напоминая, что она может этими сиськами сделать - настроение Чеза становится все лучше. Похуй на Аманду - у него есть вариант, при котором к отличному сексу не будут идти комплектом и все эти неизбежные проблемы.
Чез ухмыляется этими сиськам, лезет в карман джинсов.
- Для тебя у меня тоже кое-что есть, детка.
Кидает сверток ей на колени, глядя ей между ног, на тонкий лоскут трусов, врезавшийся между темно-розовых складок - даже интересно, ей тоже, как Куколке, приходится чем-то догоняться? Он вроде не заметил - но кто ее знает.
- Почем ты продашь это - твое дело, но через неделю ты отдаешь мне отсюда штуку. Себе в ущерб я не работаю, а ты легко получишь на этом три сотни сверху, делая то же, что и всегда - уверен, у тебя никто не торгуется, киска. Если дело пойдет, будешь брать больше, но у тебя пойдет, так? С твоими вечеринками вне клуба, да и здесь ты наверняка придумаешь, как не засветиться, - я могу подгонять тебе и на две штуки в неделю, если ты действительно хочешь подзаработать. Ну так что, ты все еще в деле? Уже придумала, куда деть лишние три сотни, не облагаемые налогом, о которых твой босс не будет и знать?

Чез понятливо кивает - ну да, конечно, с видом на океан. Пусть и крохотная квартирка, кровать только и поместится, да кухонька, где вдвоем уже не развернуться - но с видом на океан, это желание ему хорошо знакомо, как, наверное, знакомо каждому, кто вырос в многоэтажке с видом на стену соседнего жилого дома, вроде той, куда он ее подвозил, вроде той, где Чез сам вырос.
Как будто вид на океан что-то дает, что-то значит - ну, может и так, он тоже немалые бабки отдает за свою квартиру, и район пусть и не лучший, но далеко не худший, и вид на океан - да, присутствует, с балкона такое зрелище, не хуже, чем с крыши Тринадцатого, да еще и не испорчен доками.
Чез своей квартирой - и видом с балкона на океан - в самом деле гордится, для него это кое что значит, вроде как он добился, так что планы Руби он понимает куда лучше, чем, может, она думает.
- Ага, - тянет согласно. - Вид на океан, круто. У меня с балкона отличный вид, и пахнет как на пляже - не в смысле тухлыми водорослями и маслом для загара, а солью и... Ну короче, океаном.
Солью и горечью какой-то - но хорошо пахнет, и от Руби тоже хорошо пахнет, опять чем-то сладковатым, может, мылом, Чез, в общем, не особенно вникает - ему просто нравится, как от нее пахнет, нравится ее тело, и то, что она не делает вида, будто не врубается, к чему у них все идет, не врубается, зачем он с ней разговоры разговаривает и все прочее.

Не проститутка - не из таких, которые на Корал-Гейблс свои услуги предлагают и к которым без двух надетых гондонов лучше не подходить, а, типа, девица свободной профессии. Исполнительница экзотических танцев, ага - так же они между собой свою работу называют, когда не хотят использовать простое и емкое "стриптиз".
Ну, в общем, все понятно, ее с родителями знакомиться не приведешь - но у Чеза таких планов и нет: мать со вторым мужем уехала в Миннесоту, отец в доме престарелых и ранний альцгеймер превращает его в овощ вернее, чем пуля в затылок, так что в определенном смысле на Чеза не давит весь этот социальный багаж насчет остепениться и прочего. Ему всего тридцать - карьера задалась, жизнь только налаживается, и у него пока нет настоятельной потребности каждую встреченную девицу представлять на своей кухне и с выводком их общих детей.
У него потребности лежат вообще в другом базисе - том, куда Руби эта со своими сиськами и акульими замашками вписывается просто замечательно.

Особое, значит, предложение - гибкая система скидок.
Чез фыркает, потом смеется в голос: значит, сиськи не просто так, она, поди, сразу была готова поторговаться.
Вообще-то, он ей хорошее предложение делает - не особое, все так, но вполне приличное, с учетом, что они не вот друзья, с учетом, что он не знает, как у нее пойдет, не знает, не кинет ли она его.
Не должна - Чез считает, что в людях разбирается, и дурой она ему не кажется, но всегда есть, как говорится, нюанс, а теперь она еще и привилегий требует.
Впрочем, ее встречное предложение заслуживает как минимум рассмотрения: за счет заведения он получает танцы и, может, еще за пару десяток сверху потискать ее сиськи, что тоже неплохо, но, понятно, Чез уже настроился на допобслуживание, и демо-версия, которую она в прошлый раз продемонстрировала, ему понравилась, так понравилась, что он даже насчет Аманды не слишком расстроился, и теперь, значит, киска свой козырь на стол выложила.
А на всякий случай, чтобы Чез не растерялся и верно ее понял, ноги раздвигает так, как будто у нее вот-вот из пизды должна приветственная делегация показаться.

С точки зрения Чеза, это дружелюбно - и, в общем, стоит обдумывания: в любом случае, он собирался ее трахнуть, они, можно сказать, договорились насчет этого, вот он пораньше и прикатил, ну и в курсе, что ему бы это обошлось в кругленькую сумму. Она к делу с самоотдачей, не вот едва сосет, как обдолбанные по самые уши девчонки на пляже - с самоотдачей, с настроением, сама заводится, и Чез это в сексе ценит, когда партнерша не лежит и ждет, когда он кончит и с нее слезет, а вроде как тоже в игре.
Руби в игре - даже если ей просто нравится, что на нее у мужика стоит, Чеза это все равно заводит, заводит, что она не прикидывается дурочкой, не ждет, что он ее на ужин поведет прежде, чем к ней в трусы залезть.
Так что, может, он не так уж прогадает, если согласится, вот о чем Чез думает.
Нет, не на семьсот, конечно, тут она лишку хватила - но согласится рассмотреть частичную оплату вот тем, что она ему щедро демонстрирует.

Ты мне - я тебе, этот принцип Чезу понятен, все так.
- Ну нет, киска, - ласково говорит он, наклоняется, кладет руку ей на бедро, на которое она опирается, высоко, почти к самому краю трусов, которые она засвечивает, как будто на пляже. - Это не система скидок, это я в минус ухожу, если за семь сотен тебе товар отдавать буду. Я и сам дороже беру, да плюс расходы, сама понимаешь.
Будь на ее месте кто другой - да тот же Эд - Чез бы иначе разговаривал, он такие вещи не любит: штука - хорошая цена, они оба это знают, так что Эда бы он просто послал, а то еще и прижал бы возможными неприятностями, но киска - киска другое дело, и ее улыбочка намекает, что она в курсе, что с ней другое дело, и что с ней и ее сиськами Чез будет куда любезнее.
- Восемьсот пятьдесят, детка, - предлагает Чез, поглаживая ее бедро - на пятачке перед вип-зоной уже крутится какая-то еще незнакомая ему девица, но Чезу не до экрана на стене. - Это практически по себестоимости, заплатишь минимальную комиссию, чтобы самой не мотаться, а за допуслуги, детка, я твою визитку паре друзей подкину, щедрым и вежливым ребятам, которые любят повеселиться, сможешь еще подзаработать. Ты мне - я тебе, все так.
Он собирался занюхать для настроения, может, расслабиться, оторваться - но вообще, думает Чез, в этом вроде как и необходимости нет: пара двойных водок и киска отправляют его настроение на хороший уровень, и где надо - он расслаблен, а где надо - уже напрягается благодаря виду на ее торчащие соски и врезавшуюся между ног полоску трусов, от воды с ее пальцев ставших полупрозрачными.
- Восемьсот пятьдесят, Мэйдэй. Это супер-предложение с моей стороны - потому что мне нравится, как ты танцуешь.
И не только - но Чез считает, что они не настолько близкие друзья, чтобы он делал комплименты ее оральным навыкам. Может, в тот раз она показала такой класс, потому что была под коксом - под коксом и Куколка устроила настоящее шоу, Чез был впечатлен - и вчистую это все только образ плохой девочки, ну вроде псевдонима и ковбойского костюма. Впрочем, думает Чез, если он останется разочарованным, они всегда смогут пересмотреть договор. А если не останется, если она действительно так горяча, как ему кажется, - ну, тогда ему не будет жаль упущенной прибыли.
Деньги зарабатывать он умеет, голова у него хорошо варит - а вот с отличным сексом вечно идут какие-то напряги.

Днем и ночью бы танцевала - ну конечно, Чез снова фыркает: она, поди, от счастья вот-вот кончит, даже ручной работы не потребуется. Ей поперло - может, и временно, но поперло, и она это знает. Здесь, в этом городе, нужно быстро соображать, а еще важнее быстро понимать, с кем дружить нужно - и возле тех, кто на вершине, полно других, рангом пониже, а вокруг них - еще пониже, и так далее. Чез не большая шишка - но по меркам "Катманду" живая возможность, вот киска его и обхаживает, чует, что дружба с ним ей выгодна, чует, что это возможность получше, чем стать звезой третьесортного клуба, чтобы через пару-тройку лет выйти в тираж, наскучив постоянным посетителям и скопив за это время в лучшем случае на подержанную тачку.
Этот мир не прощает остановок, нужно двигаться, бежать на опережение, чтобы заработать, чтобы кое-чего достичь - вот киска в теме, и готова хватиться не только руками и ногами, но и тем, что у нее между ног, за возможность перескочить на следующую ступеньку, пока лестница ее не пережевала и не выплюнула на обочину.
Чез в этой гонке давно, и на киску готов поставить - она из тех, у кого может и получиться.
И квартира эта с видом на океан у нее вполне может быть, и работа получше - потому что она понимает, как и что в мире устроено, и готова договариваться.

Чез только за отметить супер-сделку, следит за тем, как киска включает музыку с пульта - тяжелые сиськи покачиваются вместе с ее движением, приковывая взгляд, он даже не обращает внимания, что за трек она ставит, когда она поднимается, не одергивая юбку, неторопливо встает между его коленей, намекая, что можно не только смотреть. Задница у нее хороша - крупновата по меркам модельных агенств, так что киске подиум не светил бы, но для того, чем она занимается, самое то, так в руки и просится, и Чезу нравится, что это она его вроде как соблазняет.
Что это он тут клиент - как она сказала, почетный гость - и что это она показывает, что у нее есть и на что она способна.
С другими девчонками - с той же Амандой - все иначе: по ту сторону вип-кабинки женщины делают вид, будто только они выбирают, будто только им решать, и запросто свайпают влево тех, кто не приложил достаточно усилий для самопрезентации, а тут все иначе. Тут киска понимает, что это ее удача - что ее сиськи ему приглянулись, а не той же Куколки, и не собирается его морозить или испытывать, заставляя изображать что-то еще. Ей уже довольно того, что Чез готов дать - и его даже удивляет то, как его это цепляет.
Чуть ли не так же, как приглашение в ее голосе - этот тягучий акцент все, что она не скажет, делает еще сексуальнее, наверное, обсуждай она вчерашнюю аварию на бульваре, у многих и то бы встал.
Он думает, не нюхнуть ли ему - так, для настроения и бодрости, - но вроде как и так нормально: водка, а больше киска вопрос напряженного дня решают, да и потом, если Эд все же в клуб едет, не вот у них времени до утра.

Она сдвигает край трусов, демонстрируя ему обещанное - крупные внешние складки гладко выбриты, малые скромно сомкнуты, а промокшие трусы, о которые она пальцы вытирала, создают иллюзию, что она уже завелась.
Чез в целом к трусам равнодушен - вообще равнодушен ко всей этой атрибутике, но его, вроде как, тоже заводит, что она не полностью раздета - туфли и трусы, как будто только что номер отработала и со сцены спустилась, прямо к нему. И он, конечно, сказал, что ему нравится, как она танцует, ради разговора - но это так и есть: танцует она и правда неплохо, даже сейчас, когда просто покачивается, отпуская и подбирая край трусов, дразня его своей дыркой.
- Оставь, - предлагает Чез. - Как будто часть костюма.
В прошлый раз ему зашло, когда она эти свои штаны и жилет оставила - сейчас, понятно, трусы костюмом не назовешь, но обстановка все равно располагает, добавляет перчинки, как в уличную еду на пляже торговцы лаймовый сок и чили подкладывают. Вот здесь этой перчинкой выступает ее работа и обстановка кабинки для приватов - и что после них сюда еще кто-то придет, и девчонка, может быть, та же киска, будет снова крутить бедрами, прогибаться и демонстрировать то, что у нее под трусами, но с той разницей, что Чезу не только смотреть можно.

Он снова гладит ее по бедру, по гладкому лобку, расстегивает пуговицу и молнию на джинсах под ее взглядом, стаскивает спереди вместе с трусами - его дружок так и ждет, когда она им вплотную займется, Чез большой мальчик, и только от взглядов на голую девку у него не вот встает.
- Ну он по тебе точно соскучился, киска, - соглашается, неторопливо обхватывая член, сжимая - терпеть не может натягивать резинку слишком рано, так можно и весь настрой убить, но кискина пизда перед глазами настрой поддерживает, и Чез сжимает пальцы - на своем члене и на ее груди, прямо на торчащем упругом соске, оттягивая, наблюдая, как ее грудь подается следом за его рукой и мягко качается обратно, стоит ему отпустить.
Член в кольце пальцев твердеет еще сильнее - Чез поудобнее разваливается на крошечном диване, вытаскивает из кармана презерватив, но потом хмыкает, тянет Руби на себя - речь была не о том, чтобы он сам себя обслуживал.
- Давай, детка, как в прошлый раз, устраивайся, ты знаешь, что делать, чтобы у меня встал.
В прошлый раз она у него на коленях такие скачки устроила - он чуть в штаны не кончил, и Чез ничего против не имеет, если она и сегодня слегка о него потрется под музыку: они, в конце концов, в стриптиз-клубе.
- Дорожку для начала пропустить не хочешь? - спрашивает вежливо, когда она притирается к нему всем своим сладко пахнущим горячим гибким телом - его заводит и то, что она почти голая по сравнению с ним, и то, что так оно и останется, если ему захочется. - Для настроения, а, Мэйдэй? Или у тебя и так с настроением все в порядке?
Соски у нее так торчат так, что он через ткань рубашки чувствует, когда она к нему прижимается, но, может, ей для разгона требуется что-то покруче ощущения его стояка под рукой - Чез не в претензии, кокс в этом смысле отлично работает, и секс под ним улетный, но что до него, то он хотел бы киску так трахнуть, чистым. Для чистоты, так сказать, эксперимента - а потом, само собой, и под коксом, раз уж заключенное соглашение позволяет.
И Чез поддается соблазну, обхватывает ее за бедра, двигает по себе, с силой потирается о ткань трусов, вжимается ей между ног - ну и уже готов, дело за резинкой осталось, он еще не выжил из ума, чтобы без презерватива трахать стриптизершу, да и она, поди, с головой дружит и понимает, что ее карьере какая-нибудь ерунда не в тему.
- Наденешь? - прижимая ее к себе так, чтобы не осталось сомнений, о чем он, Чез сует ей в руки конвертик. - Люблю, когда девчонка сама это делает.

Чезу тоже и без кокса вполне себе нормально, а уж когда Руби упоминает этак между прочим, что не будет против, если у него интересы ее пиздой и ртом не ограничатся, то Чез и вовсе о скинутых полутора сотнях жалеть перестает. Не то что он сам не свой до анала - особенно учитывая, сколько обычно девчонку уламывать надо, сколько облизывать, чтобы она в задницу дала - но под коксом, понятно, просто стандартного набора маловато, стоит у него как каменный, чувствительность сбита, нейронные импульсы заняты трипом, и чтобы кончить, ему приходится либо рукой догоняться, либо искать другие варианты, а Мэйдэй, сама любезность, сама такой вариант и подбрасывает.
Ну ладно, думает Чез на это - любезность на любезность, он в ответ не поскупится: он в курсе, вроде, что девчонкам это не слишком нравится, тем предложение вдвойне ценно.
Ну и по ней не сказать, что ей вообще что-то не нравится - по его прикидкам ей лет двадцать пять, может, чуть меньше, и хотя ясно, что в этот бизнес она не вчера пришла, нет в ней этой затраханности какой-то, которой от той же Шейлы разит за полмили.
Затраханности нет, и запрыгивает она на него так, как будто у нее между ног с утра чесалось и она только его и ждала, чтобы он пришел и почесал.
Кому такое обхождение не понравится - вот и Чезу нравится, и как она на нем рубашку расстегивает, а не сидит кукла куклой, и что им не требуется дополнительная смазка.
Горячая девчонка, он так и понял еще на той вечеринке в Тринадцатом - горячая и потрахаться любит, и вовсе не в коксе дело, как ему тогда показалось. Вообще нет - и от халявной дорожки отказалась, и не сказать, что сухая, как будто завелась, пока они тут о делах договаривались.
А может и завелась - и на этой мысли Чез фыркает. Может и завелась - его, в общем, болтовня о деньгах тоже заводит, так что это ему понятно, и тут у них полный контакт и взаимопонимание.

И может, она лучше знает, сколько у них времени до того, как ей на сцену выходить, потому что ни минуты не теряет, сразу берет бодрый темп, скачет на Чезе так, как будто намерена отполировать его собой до блеска, ему даже ничего делать не нужно, разве что под бедра ее придерживать, и да, в этом есть немало такого, чего в ней и так с избытком - агрессии, вот этой самой наглой агрессии, которая ему в ней понравилась.
Кайф, это так - Чез от этой ее агрессии кайфует не хуже, чем от кокаинового прихода, от того, как она его трахает, и он ей это позволяет, вроде как она ему премьеру устроила, показывает, на что способна, сколько может сверху прыгать.
Она и правда показывает - это Чез уже понял, что ей нравится, чтобы на нее смотрели, и когда она откидывается на его коленях, широко разводя бедра, прогибается, и сиськи тяжело подскакивают, дразня его сосками, а между ног у нее мокро, он ведет себя как благодарный зритель: смотрит ей между ног, на то, как она по его члену двигается, обхватывает ее одной рукой за талию, ей для упора, а второй рукой перехватывает ее трусы на лобке, натягивает, скручивает...
Пока ему все нравится даже сильнее, чем он рассчитывал - его прямо ведет от того, как она на него смотрит, от того, как старается, как себя ему показывает. И киска, и секс с ней - и даже если это демо-версия, ему все равно не на что жаловаться: он даже не под кайфом отдает предпочтение бодрому траху, и Руби, видно, из таких же, и вместе они разгоняются совсем неплохо со своего задорного старта.
Ну и пока она на нем скачет, Чез тоже не теряется - двигает в нее, поймав ритм, тискает ей сиськи и задницу, но по большей степени все равно она работает, вверх и вниз, как заведенная, прогибается, меняя угол, Чез тоже выпрямляется, ловит ее сосок в рот, облизывает, зажимая - ей, кажется, нравится, и его руки на заднице тоже нравятся, а ему нравится вкус ее кожи на языке, что-то с персиковой отдушкой, может, гель для душа.
- Ага, - говорит Чез всему сразу сквозь зубы, толкаясь языком ей в сосок. - Ага, детка, ты просто космос, давай.
Просто космос - за такой трах полторы сотни вообще не жаль, и Чез думает, что, может, будет и пару раз в неделю наведываться к ее огоньку. С его работой есть свои сложности с постоянными отношениями - но едва ли киске нужно будет, чтобы он приходил домой не позже полуночи и звонил ей, если задерживается, а то, что ему нужно, она выдает по высшему классу.

В кабинке чертовски жарко, кожа у нее становится влажной, скользкой под его руками, они оба дышат громче, жадно, Чез выдыхает ей в шею, мнет задницу под эти шлепки их тел, едва не заглушающие музыку, ведет рукой дальше, ей между ягодиц, собирает смазку и растирает выше, надавливая, проталкивая палец в другую ее дырку, растягивая ее, пока она скачет на нем, подводя к оргазму.
- Хочу кончить тебе на задницу, детка, как тебе, - Чез за договоренности на берегу и за то, чтобы все сюрпризы были приятными, и знает, что лучше спросить, чтобы она не начала орать и не испортила ему весь финиш, если вдруг именно такой финал не по ней. - А ты, киска? Ты без кокса кончаешь? Хочешь кончить?
Такая горячая девчонка, считает Чез, должна кончать - если не притворяется, но так-то ему без разницы, может, она кончает, когда о шест трется - в любом случае, их дружбе это не помешает.

Выходит, эта ее агрессия - она не напускная, киска и правда любит пожестче, и Чез поздравляет себя с удачным знакомством. Он не по всяким извращениям, не по жести, копу такие предпочтения и вообще неприличны, но насчет того, о чем она говорит - потянуть за волосы, ущипнуть, может, шлепнуть или засунуть палец в зад, на что она простонала что-то одобрительное - ему такие вещи тоже заходят. Не до боли, никаких там проколов, крови, чем еще мир богат - а вот так, для остроты, как приправа. Как кокс, вроде того - то, что сделает секс чуть ярче.
И Руби тоже не против того, чтобы сделать их секс чуть ярче - спрыгивает с него, встает на диван, выпячивая задницу.
Хочет показать ему, как Мэйдэй кончает, не ломается - и они, конечно, далеко ушли от любой приватной программы, но, ей-богу, Чезу и кокс не нужен, его и так отлично ведет от ее тугой пизды, от того, как она подставляется, как бодро двигалась на его члене.
Он пристраивается сзади, трется ей между ног, растирая скопившуюся смазку, мнет и разводит ягодицы - обе ее дырки задорно ему подмигивают, трусы, скрученные, мокрые, ничуть не мешают. Чез наматывает их на указательный палец, тянет - они глубоко врезаются ей между припухших ярко-розовых половых губ, она крутит задницей, выдыхая томно и нетерпеливо, вздрагивает, когда он отпускает ткань и резинка шлепает ее по заднице, а потом, не дав приготовиться, засаживает ей на всю длину.
Диван чуть низковат, Чезу приходится согнуть колени, но потом он как-то находит удобный угол, удобную позу, стряхивает джинсы с трусами пониже, чтобы не мешали, обхватывает ее за талию, находит наощупь сосок, мокрый от его слюны, сжимает чуть сильнее, а второй рукой вцепляется ей в густую гриву волос, наматывает на кулак, тянет на себя, вбиваясь в нее в том же ритме, в котором она на нем скакала.
Это, конечно, не так чтобы похоже на "потяни меня за волосы" - но Чез помнит, что ей зашло, как он трахал ее рот, держа волосы в кулаке, и хотя в тот раз они оба были под коксом, это совершенно не значит, что у нее чистой принципиально другие предпочтения.
Когда она скакала сверху - она его трахала, сейчас - он ее ебет, и не похоже, что она в претензии, и Чез даже как-то слегка забывает о том, что у них тут, считай, деловые отношения, чисто бизнес и ничего личного, потому что очень легко про это забыть, когда трахаешь такую горячую девчонку, которая еще и сама тебя попросила.
Края рубашки липнут к его бедрам, но Чез не собирается выпускать Руби из рук, даже чтобы рубашку снять - к тому же, ему и осталось то всего ничего, а может и ей тоже, учитывая, как она задницей крутит, как подается к нему бедрами, такая вот агрессивная девчонка, любящая агрессивный секс.

Чез продолжает ее трахать, чуть прибавляя скорости, удерживая за волосы стоящую на коленях - ее ноги широко раздвинуты для устойчивости, она двигается вместе с ним на его члене, прижатая спиной к его груди, и Чезу кажется, он дышит этими персиками, запахом ее кожи и волос, и он и правда делает, как она сказала: спускает руку с ее сисек, которые все тискал, ведет вниз, через плоский живот, через пупок, по гладкому лобку, трет ее там, между ног, чуть выше дырки, в которой членом двигает, трет так, как будто хочет искру выбить. Отнимает ненадолго пальцы, сплевывает через ее плечо, добавляя слюны к ее смазке, снова трет - щиплет, оттягивает, снова щиплет.
И она действительно кончает - дергает задницей, дергает головой, натягивая волосы на его кулаке, сжимает бедра вместе с его рукой между ног, вся сжимается, крепко обхватывая его член внутри себя, и ругается - грязно, громко, так искренне, со всеми этими всхлипами, стонами, хриплым мяуканьем, перемежающимся отборными ругательствами, ладно еще музыка это все слегка маскирует, что Чеза следом тут же и самого накрывает этим ее неприкрытым таким кайфом.
Он толкает ее на спинку дивана, вжимая лицом в оббивку из искусственного меха - вытаскивает член, сдергивает резинку под ноги, дергает Руби к себе поближе, на самый край коленями, придерживая ее под живот, и доводит себя рукой, глядя на блестящие мокрые складки у нее между ног, растраханные, темно-розовые и опухшие, и так и кончает, сливая ей на выставленную задницу.
Выпрямляется, стараясь не испачкать рубашку и джинсы, оглядывается в поисках салфеток - на столике, рядом со стаканом с растаявшим льдом, целая пачка.
Переводит дыхание - это стоит полтора сотен. Это, черт возьми, стоит даже больше - Чез не знает, сколько именно, но точно знает, что это секс на десять из десяти по его личной оценке, и девчонка на десять из десяти, и, наверное, если бы не акцент, ее бы в любом эскорт-агентстве с распростертыми объятиями приняли бы.
- И что, киска, ты каждый раз так ругаешься? Испуганные соседи не прибегают узнать, что случилось?

Чез фыркает на ее шутку насчет вызова полиции, пока тщательно вытирается влажными салфетками с запахом лимона - лучше бы, конечно, он в прошлый раз так же тщательно вытирался, но сейчас чего в нем вообще нет, так это сожалений об Аманде: вообще не до нее.
Сейчас он может хоть весь в этих блестках перемазаться и что там она еще на себя выливает, вообще похер, но Чез помнит, что по официальной версии владельца клуба, который как раз виден на экране, местные девочки не шлюхи, с клиентами не трахаются, так что Руби подставлять не собирается. То и почему она ему дает - это их дело и Эда не касается, а тот наверняка захочет процент, и накроются все договоренности.
И хотя он не собирался задерживаться в клубе сверх необходимого после получения денег и, может, чего погорячее от киски, сейчас, понятно, настроен куда благодушнее - и когда она повторяет, что ему понравится посмотреть выступление, ее выступление, явно, потому что остальных девочек он почти всех пропустил, Чез думает: а почему бы и нет.
Он совершенно не торопится, на работе его не ждут раньше полудня, если не случится ничего экстренного - небольшой бонус за проявленное усердие, даже детективам убойного иногда нужно отдыхать - и Чез не видит причин не остаться. Все равно бы, наверное, не отправился спать - разве что с какой-нибудь симпатичной девицей, а сейчас и эта мысль ему кажется интересной скорее в теории, чем на практике, так что Чез, возвращая трусы и джинсы на место, прячет мятую рубашку в джинсы, застегивает ремень и ухмыляется в ответ на зубастую ухмылку киски:
- А если не понравится, я смогу получить компенсацию за потраченное время?
Его веселит, какой у нее деловой вид, как она охорашивается после их совместного забега на этом самом диване. Не вот там за него цепляется, не вот ей нужно, чтобы теперь он обнимал ее, нес разную херню и все такое: она с него свое поимела, и его, если уж на то пошло, поимела - но и Чез не остался внакладе, и он это ценит.
Идеальный секс, вот на что это пока больше всего похоже - на идеальный секс, как его представляет себе здоровый тридцатилетний мужик с работой по такому графику, который не терпит планирования ни в каком виде, и, конечно, не то что Чез именно так представлял себе новую подружку, но как проходной вариант, Руби-Мэйдэй его чертовски устраивает даже вместе со своим кентуккийским произношением.

Эд прямо-таки ощупывает его взглядом, но Чез не обращает внимания - если тот и подозревает, что одна из его кобылок использует приват-кабинки для горячего траха, то со своими подозрениями пусть и остается: Чез намерен поиметь и девчонку, и выручку с клуба, так что улыбается Эду - Эдмондо, ты подумай - вполне дружелюбно.
- Мистер Монро! Думал, вы приедете как в прошлый раз. Я не приезжаю раньше полуночи, открывают мальчики клуб сами, - ухватки у Эда такие, будто "Катманду" первосортное заведение, но Чез прощает ему эту мелочь - он сейчас все готов простить, такой у него настрой. - Руби была любезна?
- Сама любезность, - заверяет Чез лениво и получает еще один полный подозрения взгляд.
Они проходят в "кабинет", Чез отдает сверток, получает взамен бумажный конверт, мятый от тяжести денег, увесистый такой конверт, заглядывает внутрь - полтинники, двадцатки, несколько сотенный и десятки.
Эд предлагает пересчитать - и поджимает губы, когда Чез принимает предложение, садится в кресло, вываливает из конверта порядком потрепанные купюры. Впрочем, несмотря на затрепанный вид, так даже лучше - мелкие купюры отследить куда сложнее, Луэрта не брезгует и двудолларовыми банкнотами, если деньги поступили в срок и в плном объеме.
Пока Чез считает, Эд все взвешивает сверток с кокаином в руке - Чезу хочется посоветовать ему приобрести аптекарские весы, но он придерживает совет: пусть Алонсо сам разбирается, раз захотел расширить ассортимент.
Когда сумма сосчитана и убрана обратно в конверт, Чез поднимает глаза, улыбается, прячет конверт во внутренний карман - в клубе жарко, но ему будет спокойнее, если деньги будут под рукой.
- Как блондиночка? Надя, кажется? Мне показалось, в прошлый раз она была не в лучшей форме.
Эд смеется:
- Эти девочки как кошки - ничего с ней не сделается, - показывает на экран. - Вон она, у стойки, болтает с постоянным гостем. Я, конечно, был недоволен, но нужно признать, ее выходка пошла на пользу. Нет, конечно, мой клуб рне какой-то бордель, но иногда нужно напоминать и девушкам, и посетителям, что...
Он замолкает, пожимает плечами - Чез, который с интересом ждал, о чем же надо иногда напоминать, остается ни с чем, да и зал на экране оживляется: появляется звезда.

Они спускаются в зал - Чез принял предложение - устраиваются в вип-зоне, прямо перед пятачком сцены, где уже извивается Мэйдэй, пока при полном параде. На ней какие-то лоскуты леопардовой расцветки, бусины на шнурках, волосы гладко зачесаны, на голове платок, такой же леопардовый, и музыку она подобрала под стать: что-то дерганое, дикое. Туфли на высоченных каблуках держатся благодаря ремешкам до самых коленей, и когда она медленно гладит себя, широко расставляя пальцы, а потом резко шлепает, выставив задницу и обернувшись через плечо, Чез ловит себя на том, что она и правда хорошо это делает.
Хорошо умеет завести, вот о чем он - и не важно, сколько перед ней мужиков: один, десяток или целый зал.
Эд тоже смотрит на сцену, но время от времени поглядывает на Чеза - Чез чувствует его взгляд.
Надя - блондинистая Куколка - приносит выпивку, мужик, который с ней болтал, не отрывает взгляда от ее задницы, когда она поднимается к вип-зоне и наклоняется, чтобы поставить колу Чеза и текилу для босса.
- Надя, милая, тебя запомнили, - смеется Эд, показывает на Чеза. - Ты произвела впечатление, стоило лишь постараться.
На лице у Нади все, что угодно, кроме гордости - больше похоже на страх, но, должно быть, никого особенно не интересует, что она пытается спрятать за слабой улыбкой. Эд гладит ее по бедру, высоко запуская пальцы ей в шорты, потом хлопает по заднице.
- Шейла сказала, ты сегодня выступила так себе. Не старалась. Ты знаешь, мне не нравится, когда мои девочки не стараются - посмотри на Мэйдэй, она старается. Ее хочет ползала, и она получит еженедельный бонус. Поняла? А теперь иди и постарайся. Клуб работает еще три часа, кабинки свободны. Не сиди с кислой миной, скажи Дюку, что я разрешил тебе выпить, пусть намешает что-нибудь для бодрости, и если через полчаса ты не будешь в третьей кабинке с настроением и гостем, я серьезно пересмотрю условия твоей оплаты.
Надю как ветром сдувает, Эд оборачивается к Чезу, пожимает плечом.
- С ними иногда нужно построже, или они перестают стараться.
Как по Чезу, блондиночка и так на грани - но со своим уставом он в чужой монастырь не лезет.
Отвечает таким же пожатием, возвращает внимание сцене - леопардовый верх кискиного костюма мотается на поясе, она уже выпустила на свободу своих близняшек, и хотя Чезу по всем законам бы чувствовать себя глубоко сытым, он все равно с интересом наблюдает за тем, как подскакивают ее сиськи, когда она резко выпрямляется, откидывая назад волосы. Свет ловит блестящую цепочку между сосками и яркие эмалевые украшения в виде перцев, Эд стучит рукой по столу, выражая одобрение.
- Будь у меня еще три такие же девочки как Мэйдэй - "Катманду" был бы лучшим клубом города! Вот кто способен завести одним взглядом.
И это правда, от всей души соглашается Чез мысленно, представляя, как бы тряслись эти перцы сегодня, пока они трахались.

Эд убирается в свой кабинет, напоследок приветливо кивая Чезу с очевидным намеком "чувствуйте себя как дома" - может, торопится проследить, чтобы блондиночка, которая только что поднялась за вип-зал с тем самым мужиком от стойки, как следует постаралась, Чез не забыл кискино предупреждение насчет камер.
- Не пожалел, отличное выступление, - щедрится на похвалу Чез.
В клубах вроде "Катманду" ни хореографов, ни костюмеров - она, наверное, сама и танец придумала, и костюм, и Чез не может глаз оторвать от ее украшения на сиськах, а она только задорно поводит плечами. Цепочка между перчиками так и намекает, что за нее можно взять и потянуть - Чез так и делает, ему чертовски интересно повторить этот фокус, который Руби проделывала на сцене. Он пропускает цепочку между пальцев, чуть тянет - сиськи приподнимаются, качаются вслед за его движением.
Подумать только, она эти перцы прямо на соски нацепила - но зрелище, конечно, роскошное.
- Остальные девочки здесь тебе и в подметки не годятся, да и во многих клубах покруче.
Потому что в ней есть это, убежден Чез - она умеет дать мужику понять, что прямо сейчас не прочь, и чтобы он ей поглубже засадил, и вот это-то превращает стриптиз в то, за что не жаль и полтинника, и сотни, лишь бы она еще разок вот так на тебя поглядела.
Ну и Чезу своих полутора сотен не жаль - заработает он на Эде, а Руби порадует его иначе, вот так, как сегодня порадовала.
И когда она про расчет говорит, Чез добродушно пожимает плечами:
- Ну вообще, это не в моих правилах - но для тебя, так и быть, сделаю исключение.
Она и правда хорошо постаралась сегодня, и Чез еще в голове держит, что это не разовая акция - так что нет, он и правда не против, если она отдавать частями станет. Восемь сотен - не те деньги, которых он не найдет, чтобы Луэрте сразу заплатить, а вот чтобы ему сосали так, как киска отсосала - это потерять не хотелось бы, и пока она не сильно наглеет, вполне в рамках того, как у них оговорено.

Она сваливает на приват, задорно потряхивая своими болтающимися перчиками, Чез остается в вип-зоне с этой акулообразной Шейлой, которая сладенько ему улыбается.
Улыбается, наклоняется, чтобы Чез мог беспрепятственно заглянуть ей в лифчик - сегодня на ней что-то в стиле Лары Крофт, шорты-хаки, на бедрах резинки для разгрузки, майка-милитари и блестящий лифчик в цвет флага. Волосы заплетены в косу, только кобуры не хватает - Чеза посещает идея в качестве шутки предложить ей свою, принести из сейфа в тачке, пушку он с собой в клуб не взял.
- Здесь у вас как будто вечный Хэллоуин, - говорит он, чтобы разговор поддержать.
Шейла улыбается еще слаще.
- На Хэллоуин намного интереснее, - сообщает ему как настоящий рекламный агент. - В прошлом году про нашу тематическую вечеринку даже написал Мистас, целый блог, гостей прибавилось... Вышла хорошая реклама, Эдмондо даже хотел заказать афиши к вечеринке в этом году, на одной из них буду я в костюме призрака.
Чез изображает интерес, поглядывая на сцену - после зажигательного выступления Руби даже девочки из подтанцовки выглядят весьма неплохо, как будто она расшевелила даже их. Мужчины вокруг подиума возбужденно переговариваются, заказывают выпивку - только успевай разносить, даже тем, кто в зале носит бухло, достаются чаевые и одобрительные похлопывания по задницам.
- ..Но лучший мой костюм - из свечей, - продолжает Шейла, и Чез возвращается к разговору.
- Ты сказала - из свечей? - переспрашивает, и она, поняв, что пробудила интерес, довольно ухмыляется, показывая десны. - Из горящих свечей?
- Да, именно, нужно взять такие плоские свечи, потом как следует поработать с основой костюма. Я отделалась парой ожогов, но дело того стоило, - хвастает она.
Чез и правда заинтересован - ему никак не удается представить, что за костюм можно соорудить из свечей, которые горят, разве что она втыкает пару в зад.
- И как это возможно?
Она уже смеется, посасывает свой коктейль, оставляя на трубочке след накрашенных губ:
- Это секрет. Но если тебе так интересно, то в следующую субботу я собираюсь повторить кое-какие из тех трюков. Шепнуть словечко, чтобы для теб оставили место прямо здесь? По субботам в клубе тесно, все постоянные гости знают, что я показываю лучшие номера.
Чез оглядывает ее целиком, а она под его взглядом только вытягивает ноги, поводит плечами, давая на себя смотреть - но, видимо, киска его как следует высушила, потому что смотрит Чез с чисто исследовательским интересом, ничего деятельного.
- Может быть, - размыто соглашается он, а потом допивает свою колу. - Слушай, знаешь, чего вам тут не хватает?
Шейла с той же улыбкой подвигается ближе:
- И чего же?
- Кухни, - говорит Чез, чьи мысли сейчас все в гастрономической плоскости, может, из-за киски и ее перчиков. - Хотя бы по минимуму - бургер или сэндвич, что-то такое. Ничего нет?
На миг Шейла слегка теряется, но быстро берет себя в руки.
- Есть чипсы и арахис. Принести?

К тому моменту, как Руби заканчивает, Чез прикончил две пачки чипсов, но жрать ему хочется по- прежнему.
- Ну что, - спрашивает, когда она появляется, уже переодетая из этих своих крошечных трусов и перчиков - впрочем, Чезу не обязательно сильно напрягать воображение, чтобы вызвать в памяти особенно соблазнительные ее позы, - может, по дороге хватанем что-нибудь пожрать? Я подкину тебя до дома, а ты составишь мне компанию, ты как? Или у тебя после ночи на ногах аппетит не разыгрался?
Ну, ночи не ночи - но часа четыре она в клубе точно отпахала, и Чез сомневается, что она плотно поужинала до того, как идти крутиться на шесте и демонстрировать растяжку, а он терпеть не может есть в одиночестве, даже из дома всегда выбирается, чтобы поужинать или позавтракать, а теперь, когда Аманда не заезжает с забранным заказом китайской еды, у него в холодильнике вообще пусто.

Время почти три, скоро рассвет и движение неплотное, даже воздух кажется свежее. Кухни во всех нормальных местах уже закрыты, так что Чез сворачивает к променаду вдоль пляжа, и там, конечно, жизнь уже кипит вовсю: рыбаки вернулись с ночной рыбалки, свежий улов поджаривается на гриле, пахнет солью и лимонами.
Открыто уличное кафе - так, пара столиков и кухня.
Парочка, вспугнутая их появлением, спешит свалить - совсем еще дети, лет по семнадцать, загорелые дочерна, в ушах девчонки крупные кольца-подделки, на левом плече парнишки синяя банда, знак принадлежности к одной из уличных банд, контролирующих этот район.
Чез понимает, почему они свалили - через лобовое стекло его тачки видна табличка "детектив на службе": парковаться на променаде запрещено, но, понятно, на детектива на службе это не распространяется, и Чез не стесняется использовать служебное положение для собственного удобства.
- Воду с газом, - лениво отвечает Чез на вопрос хозяина кафе, провожая взглядом удаляющуюся парочку - их следы на песке исчезают в предрассветных сумерках. - В бутылке.
Кубинец понимающе ухмыляется, ничуть не обиженный, особенно когда Чез кладет ему двадцатку, даже не спрашивая о цене заказа.

Пока еда готовится, Чез разувается - бережет свои итальянские кожаные лоферы, они не для прогулок по песку, да и в салон ягуара нет желания натащить песка. Разувается, стягивает носки - песок под босыми ступнями все еще кажется теплым, не остыл за безветренную ночь, хранит дневной жар.
Чез шевелит пальцами ног, чувствуя упругое сопротивление песка, забирает свой заказ, тоже буррито и бутылку воды, фыркает, когда киска прямо на ходу отдает должное и пище, и коктейлю.
- Полный порядок, - ему совсем не хочется разговаривать о Луэрте. - Пошли поближе к воде, ты же, вроде, любишь океан.

Он любит - и Майами, наверное, поэтому любит: и океан, и песок, и даже вот такие дешевые кафешки на пляже.
И киска права - хорошо.
Ближе к воде песок становится прохладнее, если запустить пальцы поглубже, но после душного клуба Чезу даже нравится эта прохлада.
Он лениво жует свой буррито, зажав под мышкой воду - лоферы несет в свободной руке, не оставлять же их там, возле кафе. Табличка на торпеде отпугнет любителей приключений от ягуара - но вот бросать на променаде хорошие вещи не стоит.
Буррито острый, бобы вместе с морепродуктами и лаймом дают странный привкус - Чез больше любит кубинскую кухню, но в Майами даже мексиканские буррито похожи на медианоче, и Чез не жалуется: лаймовый соус примиряет его со всем остальным.

Сочная начинка течет в салфетку, Чез торопится доесть, потом вытирает руки, вытягивает ноги, смотрит на прибой - к ночи ветер улегся, волны перекатываются медленно, лениво, будто в замедленной съемке.
Чез поворачивается, смотрит на то, как ест киска, сминает салфетку, вкапывая ее в песок.
- Ты сама придумываешь все свои костюмы? И танцы тоже? Откуда эта тема с перчиками - я думал, у парней у сцены будет массовый инфаркт, особенно когда ты показала тот, что между ног.
Может, у нее и правда кое-что выйдет - ну, с ее планами, насчет клуба получше, насчет того, что она сможет устроиться и получше. К соблазнительным сиськам и длинным ногам у нее еще и фантазия - и оригинальность котируется там, где идеальной фигурой может похвастаться каждая танцовщица. Оригинальность и, конечно, покладистость.
- Что насчет Эда? Ты с ним трахаешься?
Сегодня, когда она после выступления появилась в вип-зоне, Чеза посетила эта догадка - и он хочет выяснить, не играет ли Эд с ним в какую-то игру, используя Руби, не собирается ли нагреть Чеза на бабло, изобразив в какой-то момент ревнивого и обиженного бойфренда.