Реальность окончательно стирается, выцветает как слишком старый карандашный рисунок. Джоанне совершенно не важно, услышит ли кто-нибудь из соседей ее вопли. Не важно, что красиво накрытый лучшей скатертью стол превращается просто в еще одно место для их ебли. Просто еще одно место в доме Пола Эберхарта, где Айк Кастильоне трахал свою грязную мокрую шлюху. Имеет значение только хер Айка в ее дырах и уроки, которые он ей преподает, и то, как он это делает – очень убедительно – дергая прищепки на ее сосках, хватая за волосы, кусая за мочку уха. У нее перехватывает горло, говорить она не может, но скулит, скулит под ним, и этот униженный скулеж означает – да, сэр, я все поняла, простите вашу тупую шлюху. И хотя Джоанне нравится время от времени делать что-то, что спровоцирует Айка задать ей трепку, в этот раз она просто не смогла сдержаться, кончив без его разрешения. Это было сильнее ее, все эти спазмы, посылающие по телу элегические разряды – она видела звезды, Джоанна готова была поклясться, что перед глазами у нее были звезды. Оргазм стал зверем который ее прожевал, проглотил и высрал – мокрую, дрожащую, скулящую. Но уже жаждущую еще – и большего.
Соси – говорит Айк, заталкивая ей в рот хрустальную пробку, горячую от ее задницы, со вкусом натурального сливочного масла. Соси все, что я тебе даю, и Джоанна благодарно стонет, выполняя эту команду. Она будет сосать все, что Айк прикажет – его хер, херы других мужиков, пробку, которой только что был прочно заткнут ее зад, пусть только ебет ее, пусть дает ей вот это все: оргазмы, яркую, как наркотический кислотный трип реальность, в которой она королева шлюх, ощущение, что она ничто, просто дырки для его удовольствия… Нафаршированная маслом задница принимает хер Айка легко и с благодарностью, и Джоанна тяжело дышит, вертит бедрами чтобы насадиться еще глубже – сегодня все ее рабочие дырки отполированы для блеска, но Джоанне нравится, что ее задницу Айк оставил только для себя, что вот этим куском горячего сочного мяса он пока ни с кем не хочет делиться.

Айк, тем временем, преподаёт ей новый урок, и Джоанна вытаскивает себя из полузабытья, в которое уплывает от того, что хер Айка долбится в ее дырку, а пробка от графина заткнула ей еще одну ее дырку. Ей лучше послушать. Послушать, запомнить и исполнить, потому что мистер Кастильоне не любит повторять дважды. На этот раз мистер Кастильоне хочет поработать над манерами своей шлюхи. Больше нет никакой миссис Эберхарт – строго говорит он, как будто читает в ее сердце, как будто в голову ей заглянул, есть ебливая шлюха, грязная блядь и тупая пизда, так ей и следует себя отныне называть. Джоанна – его ебливая сука – благодарно стонет. Нет, нет, она не думала, что будет легко, она не думала, что дрессировка закончена – такую тупую пизду как она нужно еще многому научить, чтобы она была достойна мистера Кастильоне. Чтобы мистер Кастильоне ею гордился. Чтобы мистеру Кастильоне завидовали, когда он захочет показать свою личную шлюху своим друзьям.

Брошенная на стол, она попадает локтем в тарелку с остатками овощей, на пол падает нож – настоящее столовое серебро, которым так гордится Пол, которое собирается передать по наследству. Ебливая сука делает как приказал мистер Кастильоне, поднимает ногу и прижимает ее к груди, демонстрируя свою натертую, блестящую, растраханную пизду, вспухшую под прищепками. Она счастлива, что он смотрит. Она счастлива, что мистеру Кастильоне нравится смотреть на ее пизду. Она заглядывает в глаза мистеру Кастильоне, пытаясь взглядом передать то, как его ебливая сука счастлива и благодарна. Как переполнена она желанием доставить ему удовольствие. Ебливая сука надеется, что мистер Кастильоне даст ей возможность выразить ему всю свою благодарность. И за пробку от графина в своей пизде тоже – она стонет, когда Айк засаживает ее, мокрую от слюны, в ее растраханную дырку – за все, потому что она его собственность, и не ей решать, что он в нее засунет, или кому отдаст попользоваться. Полу Эберхарту, законному супругу, успешному бизнесмену, или братьям Коди, с их грубыми руками, обветренными лицами и деревенским выговором. Шлюха не выбирает, за шлюху выбирает тот, кому она принадлежит.

Она кивает, мычит, когда пробка снова занимает место у нее во рту, на этот раз скользкая и полностью покрытая ее смазкой. Кивает и мычит, отвечая на вопрос – да, грязной шлюхе нравится вкус ее дырки, грязной шлюхе нравится все – у нее нет слова нет… С пробкой во рту она больше не может визжать, может только стонать, когда Айк берется за нее – ебет в зад, трет и шлепает ее пизду, стонать и умоляюще заглядывать ему в глаза – она больше не хочет допустить ошибки, не хочет кончить без позволения, а она так близка к тому, чтобы кончить, не будет ли мистер Кастильоне так добр, чтобы разрешить ей это? Сегодня он так щедро одаривает свою ебливую суку, вознаграждая за послушание и сообразительность, так щедр ко всем ее дыркам что Джоанна – грязная шлюха – преисполнена собачьим, животным обожанием, как преисполнена своей смазкой, его хером, и накатывающим оргазмом. Когда все закончится – она подумает, чем еще порадовать мистера Кастильоне. Но не сейчас. Сейчас грязная шлюха может думать только о том, чтобы ей позволили кончить еще раз.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

До того, как Айк ее сыто отпускает, одобрительно похлопав по растраханной заднице, он дает своей ебливой суке возможность встать на колени и поблагодарить его. Джоанна горячо благодарит, называет себя его грязной мокрой шлюхой, говорит, что его грязная мокрая шлюха счастлива и целует его ботинок, пачкая волосы в собственной моче – она и не знала, что можно так кончить, настолько потерять над собой контроль. Она уносит с собой его сперму в заднице и во рту, измочаленную, истраханную пизду и воспоминания о том, что он сказал – ему нравится, что она не только послушная, но и изобретательная шлюха. Сказал не переставать его удивлять, и пока Джоанна моет посуду, прячет испачканную скатерть и салфетки на самое дно корзины с грязным бельем, пока приводит себя в порядок – думает об этом. Как ей его удивить.
До приезда Пола еще есть время – удивительно, как быстро теперь летит время, а прежде, помнится, каждый час тянулся невыносимо медленно. Джоанна, хлопотунья-Джоаанна, хозяюшка-Джоанна садится за руль своего маленького красного автомобиля и едет за продуктами. Ей понадобится и хорошее мясо, и свежие овощи, и пиво – Айк хочет, чтобы в его руке всегда было пиво, если он ничем не занят.

Она тормозит перед магазином «Милый питомец, товары для животных». На вывеске скачет игривый щенок в ошейнике и это наводит Джоанну на некоторые мысли – как еще она может удивить Айка. Как еще она может привлечь внимание к своим дыркам. Сегодня она чувствует себя вытраханной целиком, полностью, вытраханной и политой его спермой, и между ног гнездится приятное удовлетворение, но она должна позаботиться и о завтрашнем дне. Пол любит это повторять – что умный человек всегда заботится о завтрашнем дне.
- Могу я вам чем-нибудь помочь? - улыбается ей продавец, и Джоанна улыбается ему в ответ.
- Да, прошу вас. Мне нужен крепкий поводок и надежный ошейник.
- Крупная собака? – деловито интересуется продавец, подходя к стеллажу, на котором выставлен товар.
- Да. И у нее течка, вы понимаете. Нужно что-то, что сможет ее удержать. Еще она не слишком послушная, приходится ее учить.
- Тогда возьмите это. Строгий ошейник.
Джоанна берет в руки полоску кожи с металлическими заклепками, внутри нее шипы. Представляет себе, как Айк дергает за поводок, и эти шипы царапают ее горло. Чувствует, как течет, как промокает ткань тонких трусов. Она его ебливая сука. Ебливых сук водят на поводке, им на шее потуже затягивают строгий ошейник. Понравится это Айку? Джоанна думает, что понравится. Он сможет привязать ее, сможет отхлестать поводком… Она, облизывает губы, переступает с ноги на ногу и расплачивается за покупку.

Уже подъезжая к дому, Джоанна видит мистера Картера, мужа Элизабет, он вешает на входную дверь траурный венок. Он похудел, осунулся, и Джоанну переполняет искренне сочувствие к его горю. Она останавливает машину, чтобы его обнять, чтобы сказать несколько ободряющих слов – это ужасное горе, он должен быть сильным ради детей…
- Вы придете завтра на поминальную службу, Джоанна? Потом, после похорон, мы устраиваем поминки. Всем занимается мать Элизабет, боюсь, от меня сейчас мало толка.
- Ну разумеется! Разумеется, я приду!
Пол тоже считает, что ей нужно пойти, Элизабет была такой милой, они все ее очень любили. Джоанна согласно кивает – так и есть, и она тоже любила Элизабет. Но, к сожалению, Элизабет решила что можно войти в незапертую дверь, подняться на второй этаж и заглянуть в ванную комнату в то время, когда миссис Эберхарт полировала своей задницей член Айка Кастильоне. Что ж, зато ей не нужно больше волноваться из-за растяжек.

Она любуется на Пола, сидящего во главе стола – там, где еще недавно сидел Айк. На этом столе он драл свою ебливую сучку во все дырки, затыкал их пробкой от хрустального графина, сверкающей сейчас отмытыми гранями.
- Я сама, - говорит она, когда Пол тянется к графину, чтобы налить себе воды. – Позволь мне поухаживать за тобой, милый, это моя обязанность, я не хочу ею пренебрегать.
А когда Пол устраивается в гостиной, включает телевизор (самый новый и самый большой на их улице), Джоанна заботливо приносит ему бокал мартини.
- Наверное, мне будет много, - сомневается Пол, приглаживая уже редеющие светлые волосы, ослабляя галстук, смотря с умилением на свою красивую и заботливую женушку, преисполненную сейчас самыми сладкими воспоминаниями о прошедшем дне.
- Ну что ты, милый, это совсем немного. Отдыхай, я пока помою посуду, не хочу оставлять все на утро.
Сегодня Пол без грелки между ног, значит, выполнять свой супружеский долг он не намерен, но у Джоанны есть задание – Айк хочет, чтобы она попросила Пола трахнуть ее в зад, и она прижимается к нему голой грудью, как только они оказываются в постели. Пол начинает тяжело дышать, елозя мокрым ртом по ее натертым соскам. Это даже приятно, если не думать, что это делает Пол, и Джоанна закрывает глаза, ненадолго, потому что она здесь для удовольствия мистера Кастильоне, а не ради своего удовольствия или удовольствия Пола.
- Милый, - шепчет она. – Не хотел бы ты попробовать сегодня кое-что новое?
Она берет его руку, тянет к себе между ягодиц, прижимает его пальцы к своей дырке, уже такой же горячей и такой же жадной как ее пизда. Дрессировка и сливочное масло сделали свое дело, и теперь Джоанна полностью готова принимать в себя хер мистера Кастильоне не сжимая его слишком сильно. Или член мужа – потому что мистер Кастильоне так захотел.
Пол одёргивает руку.
- Господи Иисусе, Джоанна, ты в своем уме? Что на тебя нашло? Ты заболела?
Настаивать Джоанна не собирается, Айк не приказывал ей настаивать.
- О, дорогой, прости, - в ее голосе полно неискреннего раскаяния. – Просто я прочитала в журнале, что такое нравится мужчинам, я только хотела тебе угодить.
- Больше не читай таких безнравственных журналов, Джоанна! Моя жена не шлюха, и не будет заниматься такими вещами.
Потрясенный до глубины души, Пол отворачивается от нее, отодвигается на свою половину кровати.
Джоанна улыбается в темноту.

На похороны она собирается тщательно и неспешно. Она должна выглядеть элегантной, но искренне скорбящей, и Джоанна получает удовольствие, продумывая свой наряд – в конце концов, если бы не она, этих похорон бы не было. Все черное – белье, чулки, туфли-лодочки, платье, перчатки, и круглая шляпка с вуалью, которую можно опустить на глаза. Скромные, но дорогие жемчужные серьги и жемчужная брошь. Жемчуг – символ пролитых слез. Очень символично – думает Джоанна, спускаясь вниз, чтобы открыть дверь Айку. Очень символично. Будет вполне уместно, если она, Джоанна, заплачет на похоронах, и в черной бархатной сумочке у нее есть платок, чтобы аккуратно, не смазав макияж, вытереть глаза. Она надеется, что похороны будут красивыми – Элизабет заслужила красивые похороны.

Ошейник и поводок припрятаны в ее комоде, под ворохом нижнего белья. Она достанет их позже, когда вернется с похорон.[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Джоанна  и правда не спрашивала у Айка позволения пойти на похороны. Для нее все кажется очевидным – она его грязная шлюха когда она не миссис Пол Эберхарт. Сейчас ей нужно быть миссис Пол Эберхарт, пойти на похороны, выразить свои соболезнования, показать, как она скорбит – но у Айка другое мнение на этот счет. Он дает ей пощечину. Говорит, что он никуда ее не отпускает – разве она спрашивала разрешения? Разве узнала, есть ли у него планы на ее дырки? Нет. Нет – и Джоанна, у которой есть выбор (у нее всегда есть выбор), не дергается. Не возражает и не требует ее отпустить, когда Айк швыряет ее на комод и задирает на ней платье. Снова – как вчерашним утром в гостиной, когда Айк объяснил ей, что мистеры Коди здесь для того, чтобы ее выебать как им захочется – она выбирает быть шлюхой Айка Кастильоне, а не миссис Пол Эберхарт. Не жертвовать же всем ради мертвой Элизабет Картер, которая, можно сказать, пожертвовала жизнью, чтобы ее подруга Джоанна и дальше получала то, что ей так нужно.
Она вздрагивает от каждого удара ремнем, вздрагивает, но так и стоит, вцепившись в комод, широко расставив ноги, тяжело дыша. Поскуливает, когда Айк сует ей руку между ног. Если бы пощечины от него было бы недостаточно, если бы его разъяснений было не достаточно, это прикосновение – такое хозяйское, такое собственническое, точно заставило бы ее намокнуть, намокнуть и передумать быть миссис Пол Эберхарт. И когда она разворачивается – как приказал Айк – на него уже смотрит не миссис Эберхарт, а его послушная шлюха. Его послушная шлюха встает на колени, потому что она знает свое место.

- Грязная шлюха просит прощения, мистер Кастильоне. Она заслуживает наказания. Грязная шлюха допустила ошибку и это больше не повториться.
Ее голос дрожит от волнения, непритворного волнения и страха – вдруг Айк решит, что эта ее ошибка непростительна? Вдруг ему уже надоело наказывать и воспитывать свою ебливую суку? Ей с каждым днем нужно все больше – больше ебли, больше наказаний, больше унижений. Она уже села на эту карусель и не может сойти, но весь ее парк развлечений с аттракционами на любой вкус не будет работать без Айка, он сердце всего. И Джоанна леденеет от страха, стоит ей только представить, что мистер Кастильоне снова откажет своей грязной шлюхе в том, что ей так необходимо. Чтобы этого не случилось, она должна стараться – доставлять ему удовольствие любыми способами. Не только своими дырками, новизна быстро приедается, но давая ему то, что ему необходимо. То, что она подсмотрела вчера в гостиной, когда он хвастался ею перед Коди и позже, когда она обслужила его, приготовила ему обед, наказала себя и отсосала под столом. Айк должен чувствовать себя королем королевы шлюх. Ее хозяином, чья власть абсолютна.
- Скажите, как грязная шлюха может загладить свою вину?

Джоанна торопливо лезет под платье, стаскивает с себя черные шелковые – и уже мокрые – трусы и торопливо откладывает их в сторону. Умоляюще смотрит на Айка. Вот – она осознала ошибку. Она знает свое место. Она останется дома, если он прикажет и будет спрашивать его позволения, выходя из дома в то время, когда он может приехать. Как еще она может доказать ему свое раскаяние? Свое послушание? Каждый день она заходит по этой дорожке все дальше, спускается все глубже, в такую темноту своих фантазий, что даже леди Ди, космическая шлюшка, испугалась бы. Джоанна хочет большего, чем быть выебанной, она хочет абсолютного, униженного подчинения, и Айк помогает ей в этом – наказывает, порет, велит называть себя в третьем лице и забыть о «я». Никаких «я» и Джоанна так и думает о себе как о ебливой суке, его личной течной суке, и растворяется в этом ощущении, как в сильнейшей кислоте. И первой в чан с этой кислотой была брошена миссис Пол Эберхарт и ее супружеские обеты. Теперь – ее «я», больше она не Джоанна Эберхарт, теперь она его грязная и мокрая шлюха. Но за каждую жертву Айк вознаграждает ее – дает ей кончить, называет хорошей шлюшкой, позволят себе отсосать, позволяет подставить пол его хер задницу… Так что Джоанна жаждет жертв. О да.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Он не уже не хочет, она испортила ему настроение, и Джоанна смотрит на Айка виновато, как нашкодившая собака, как провинившаяся ебливая сука. Но он хотя бы не отсылает ее прочь с глаз, бросает небрежно, что она «пока» не заслужила, и это будит в Джоанне надежду, это и еще ботинок Айка, который вдвигается ей между бедер, и она торопливо и радостно потирается об него – но нет, нет, ухмыляется ей в лицо Айк. Даже возможность сесть пиздой на его ботинок и тереться об него еще нужно заслужить. Джоанна не заслуживает даже этого. Даже ботинка мистера Кастильоне, который так добр, тратит свое время на то, чтобы воспитывать такую ненасытную шлюху как она. Ей повезло – говорит Айк, и Джоанна согласно опускает голову – ей повезло.
- Грязная шлюха благодарна вам, мистер Кастильоне, сэр, за то, что вы ее учите и ебете. Грязная шлюха сейчас все принесет.

Джоанна встает, включает телевизор, ищет спортивный канал, кладет пульт на стол. В её холодильнике находится и острый перец, и кусок масла, и. разумеется, пиво – она позаботилась о том, чтобы в холодильнике всегда был запас пива. Кусок масла и перец кладет  на тарелку, надеясь, что масло для нее – для ее задницы. Надеясь, что наказав ее, Айк оттрахает ее задницу, нафаршировав лучшим маслом, которое можно найти в Мариэтте. Надеется, что сможет его умилостивить, и он разрешит ей кончить. Все мысли Джоанны крутятся только вокруг этого – член Айка в ее дырках и возможность кончить. Возможность вымолить себе оргазм и получить его как самый дорогой подарок. Благодарно облизывать ботинки мистера Кастильоне и заверять его, что ебливая сука счастлива и все ее дырки принадлежат ему.
- Ваше пиво, сэр.

Она услужливо открывает бутылку, ставит на журнальный столик блюдо с аппетитным куском масла, украшенным листиком свежего базилика и стручком красного острого перца. Садится на колени у его ног, смотрит умоляюще и вопросительно – что еще она может для него сделать? Пусть только скажет. Между ног уже мокро. Джоанна думает, что ей, возможно, и сегодня придется чистить ковер, но это ничтожная цена за возможность ждать милостей Айка Кастильоне. Даже это ожидание ее возбуждает, она плавится от предвкушения, пытаясь предугадать, как это будет. Что он с ней сделает. Как заставит заплатить за свою ошибку. То, что заставит – Джоанна не сомневается, ошибок Айк не прощает, а она только счастлива быть его сучкой, которую нужно учить, воспитывать и наказывать. И да, Пол с этой работой никогда не справится – думает она с легким презрением, припоминая, как вчера он одернул руку от ее дырки и еще прочитал нотацию. Никто не справится кроме Айка. Она чувствует в нем эту злую готовность ломать ее и с радостью отдают всю себя. И – о чудо – этой злой готовности в нем меньше не становится. Наоборот, чем она раболепнее, чем горячее она умоляет о большом счастье принять в себя его хер, тем злее он становится, и это уже не игра, нет. Все это уже не игра.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Она начинает понимать, какое наказание ей придумал Айк. Удары ремнем рядом с этим покажутся ей детским праздником, как и прищепки – а еще вчера она думала, что прищепки ее предел, она еле выдержала, а когда снимала их, расцепляла дрожащими пальцами, корчилась от боли и удовольствия. Но тут все серьезнее, опять Айк вздергивает ставки, и по его взгляду Джоанне понятно, как ему это нравится. Он в предвкушении. Ему хочется посмотреть, какой выбор она сделает. Может быть – думает Джоанна – может быть…
Но Айк принимается в красках рассказывать ей, что ее ждет, если он встанет и уйдет: секс с мужем, рисунки как жалкая попытка хоть как-то реализовать свои фантазии. Дрочить себе пальцами – или бутылкой – или еще чем-то, что она придумает в себя засунуть, и да, может быть, раз в год Пол наберётся смелости чтобы нежно погладить ее пизду. Это страшно, без преувеличения страшно, до конца жизни оказаться на этой пресной и сухой диете, которая будет её сводить с ума. Утром она не удержалась, поработала в своей пизде пальцами – слишком живыми оказались фантазии об ошейнике и поводке, даже смогла кончить. Но это была жалкая тень тех оргазмов, которые ей дарил Айк. Ей не стало легче, только накатило раздражение и между ног зачесалось еще больше, и воспоминания о том, хере Айка во всех ее дырках сделали утро весьма печальным. Но она утешалась мыслью о том, что после похорон ей что-нибудь перепадет… А вот теперь Айк объясняет ей, что ее ждет, если она не хочет учиться. Предлагает альтернативу, перец с маслом в ее пизде – или он уходит и не тратит время на такую необучаемую суку.

Вчера утром она слишком долго думала, и Айк почти передумал давать ей второй шанс. Джоанну охватывает паническая дрожь от мысли, что он и сейчас может передумать, решить, что она не оценила его усилия по воспитанию своей ебливой суки, и она хватает его пальцы, облизывает, обсасывает с мольбой глядя ему в лицо – она его шлюха, она будет стараться, пусть он только заменит это наказание на какое-нибудь другое… Но Айк ухмыляется и показывает глазами на кусок масла с вдавленным в него куском перца.
- И поглубже, - напоминает он.
Она только облизала пальцы, а у нее уже горит рот. Джоанна сглатывает, решаясь. Наклоняется, растягивая одной рукой совою пизду, второй проталкивает кусок масла, глубже, еще глубже, пока он не исчезает полностью.
- Вы довольны, мистер Кастильоне, сэр? – дрожащим голосом спрашивает она. – Ваша грязная шлюха очень благодарна вам за урок. Как ебливая сука может  загладить свою вину перед вами?

Правда, Джоанну больше мучает другой вопрос, как ебливая сука переживет ближайшие несколько часов, потому что масло внутри нее начинает таять. Сначала это даже приятно, очень приятно – это тепло, которое превращается в жар. Если бы можно было бы остановиться только на этом – Джоанна бы, наверное, до ночи текла и кончала, но это наказание, а не подарок. И она очень хорошо чувствует, что это наказание, когда пизду изнутри словно начинают прожаривать. Тяжело дышит, кусает губы… Как же ей хочется засунуть в себя что-нибудь – что угодно, чтобы облегчить этот зуд, это жжение внутри. Масло тает, растекаясь по растертой и растраханной пизде, и, кажется, каждый ее миллиметр колет сотня раскаленных иголок… хотя бы пальцы, если бы ей можно было засунуть в себя хотя бы пальцы!
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Ощущение тяжелой хрустальной пробки в ее пизде возможно в другой ситуации доставило бы Джоанне удовольствие – нужно признаться, ей нравится, когда Айк сует в нее – не только свой хер, все что угодно, потому что ее дырки принадлежат ему - но не сейчас. Она стоит на коенях у дивана, держит пиво Айка, и чтобы удержать ее внутри себя, приходится изо всех сил сжимать бедра, потому что внутри нее масло, которое тает, а еще внутри нее перец, и чем сильнее она сжимается, чтобы пробка не выскользнула, тем тяжелее ей приходится. Внутри все горит, и по щекам Джоанны текут слезы. Она кусает губы, чтобы стоять тихо и не мешать мистеру Кастильоне смотреть матч, по щекам текут слезы, а по внутренней стороне бедра течет смазка, смешанная с тающим маслом. Но если она выронит пробку – Джоанна не сомневается, что Айк осуществит свою угрозу. Она будет ходить с перцем в пизде – в возможно и в другой своей дырке – до конца недели. Будет – потому что очень ярко представляет себе альтернативу. Пол в этой самой гостиной за просмотром этого самого канала, она – в красивом платье и кокетливом фартучке подносит ему выпивку. Весь день она пила и смотрела дневные шоу, или пила и рисовала, а вечером в супружеской постели ее ждет скучный, предсказуемый секс – сначала пол обсосет и оближет ее грудь, потом ляжет сверху и будет елозить в ней своим хером, потом задергается и кончит, а ей придется делать вид, что большего и не надо. А ей надо. Надо гораздо больше. И все это есть для нее у мистера Кастильоне. Все что требуется от ебливой суки – это исполнять его приказы.  Нужно просто перестать думать о себе, будто она что-то значит – Джоанна повторяет про себя вчерашние слова Айка, чтобы отвлечься от того, что происходит у него между ног. Она только ее дырки. Ее дырки принадлежат ему.

- Ваша грязная шлюза предложила ему отодрать ее в зад, мистер Кастильоне. Грязная шлюха раздвинула ноги и положила его руку на свою дырку, и предложила попробовать ее там. Он отказался, сэр. Он очень рассердился и отказался, сказал, что ваша ебливая сука леди, а леди таким не занимаются.
Не смотря на пытку, которую Айк ей устроил, не смотря на то, что чертова пробка так и норовит выскользнуть из ее пизды, масло тает а перец превращает ее нутро в маленький филиал ада, Джоанне нравится рассказывать о том, как это было с Полом. Пусть Айк видит, что она выполняет его приказы. И что не ее вина, если муж не хочет заниматься ее дырками. Это вина Пола, из-за него Айк тратит свое драгоценное время на дрессировку своей личной шлюхи, на то, чтобы поддерживать ее дырки в рабочем состоянии.
Еще ей хочется думать, что ее рассказ хоть немного, но загладит ее вину – она с легкостью приносит мужа в жертву, давая Айку возможность посмеяться над ним, почувствовать свое превосходство над богатеньким и успешным Полом Эберхартом. Да, у него дом и счет в банке. Карьера идет в гору и в гостиной стоит самый большой в пригороде цветной телевизор. Но это он, Айк, ебет его жену во все дырки, он может приказать ей раздвинуть ноги, открыть рот, или вот так как сейчас – стоять на коленях с тяжелой хрустальной пробкой в пизде. Что толку быть успешным если ты не можешь как следует выебать свою жену? Эти мысли написаны у Айка на лице. Что толку, если ока Пол зарабатывает деньги, его жена готова отсосать по щелчку пальцев?

- Он не умеет обращаться с вашей грязной сучкой, мистер Кастильоне, - говорит она, смаргивая слезы. – Он не знает, что действительно нужно вашей сучке. Он считает ее леди.
До того, как она позволила Айку Кастильоне выдрать себя в первый раз, на и сама считала себя леди, не смотря на рисунки, не смотря на все грязные фантазии. Может быть, она ею и была, но леди не получают всего того, что получают грязные ебливые суки, когда их воспитывают умелые руки. Джоанна согласна играть роль леди, но только если потом она получит возможность быть грязной шлюхой мистера Кастильоне. И лучше ей в этом не мешать. Она согласна порхать по дому на каблуках, в красивом платье, ухаживая за своим уставшим успешным мужем только если потом она сможет встать на колени и сосать хер Айка Кастильоне.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Рассказ о неудавшейся попытке склонить Пола Эберхарта ко греху развеселил Айка – и Джоанна украдкой переводит дух. Может быть, наказание он и не смягчит, не в правилах Айка Кастильоне баловать свою личную сучку, но уже и не сердится на нее за то, что она собиралась уйти из дома без его позволения. Ее покорность, готовность принять наказание вкупе с неспособностью Пола Эберзарта отличить леди о шлюхи (а может быть и то, что он сидит в гостиной Пола Эберхарта с бутылкой любимого пива Пола Эберхарта, смотрит его телевизор и засунул его жене в пизду масло с перцем) сделали мистера Кастильоне хозяином строгим, но милостивым. И его милость проявляется в том, что он оголяет ее грудь, испортив лифчик, и Джоанна тяжело дышит и еще сильнее сжимает бедра – сиськи вываливаются во всей красе, со следами его хватки и хватки мистеров Коди, соски яркие, натертые. Она даже гордится этим, как другая женщина годилась бы золотыми часами, полученными в подарок от любящего мужа и браслетом от Картье. Повезло, что бедняга Пол предпочитает мусолить ее грудь в темноте, пришлось бы придумывать убедительную ложь, объясняющую, что такого случилось с миссис Пол Эберхарт правой и мисс Пол Эберхарт левой, как называет их муж.

Его милость проявляется в том, что он ебет ее рот пальцами, пока она не давится слюной – но Джоанна счастлива и его пальцам у себя во рту, всему, что он засунет ей в рот счастлива, и послушно сплевывает себе между сисек – заинтригованная, предвкушающая новый урок. Но не забывающая крепко сжимать бедра, чтобы не выскользнула пробка и горячо мечтая о хорошей горсти льда в своей пизде, потому что перец действует, еще как действует, и ее бросает в жар от того, как ее растраханную щель сейчас припекает. Но член мистера Кастильоне – вот он, у нее перед глазами, Джоанна невольно облизывается, сглатывает – так на нее действует этот вид. Но она наказана, наказана. И ее рот тоже наказан, и хер мистера Кастильоне не для ее дырок, но в качестве милости она может обработать его член сиськами, которые так любит Пол Эберхарт. Она сжимает их руками, догадливо двигает ими, зажимая член Айка покрепче, заглядывает ему в лицо с робким вопросом, все ли правильно делает его ебливая сука? И гордится, гордится тем, что он выбрал ее. Потому что она не леди, потому что у нее сочная пизда и рабочая задница, потому что ее можно научить, хотя и приходится тратить время, потому что тупая пизда иногда плохо соображает.  И когда Айк задает свой вопрос, ухватив ее за подбородок, заставляя смотреть на себя, у нее готов ответ.
- Ваша грязная шлюха хочет доставить вам удовольствие, сэр, - горячо выдыхает она, смаргивая слезы – это наказание она запомнит надолго, это наказание она точно не захочет повторить. – Грязная шлюха существует только для вашего удовольствия, мистер Кастильне, и все ее дырки принадлежат вам. Вы можете делать с ней все что захотите, ваша грязная шлюха будет вам благодарна.

Это чистая правда – они оба это знают, и Джоанна и тут гордится собой. Она имеет право так говорить, потому что доказала Айку свою готовность выполнить любой его приказ. Доказала, что ее дырки действительно принадлежат ей, доказала в этой самой гостиной, когда стояла на четвереньках, а Коди драли ее в два хера. Доказала, когда села на вот этот стол и широко раздвинула ноги, показывая Коди свою пизду, а Айк выебал ее бутылкой. У братьев Коди до последнего было такое выражение лица, будто они не до конца верят увиденному. Даже когда они спустили на нее по второму разу. А потом она встала на колени и поблагодарила мистера Кастильоне – потому что его ебливая сука заноет свое место…

Хер Айка ходит ей между сисек, если Джоанна наклонит голову, то сможет поймать красную головку ртом. Да, она очень хочет доставить удовольствие мистеру Кастильоне, ведь только так она может получить удовольствие сама. Настоящее удовольствие, а не то жалкое, что случилось с ней утром, когда она сунула в себя пальцы – это тоже был урок. Айк действительно поработал над ее пиздой, а еще над ее головой хорошо поработал, и она все сделает, чтобы он и дальше ее трахал, наказывал, мучил. Все, только бы не остаться за дверью этой жестокой, вывернутой наизнанку сказки про «они встретились».
- Позвольте вашей грязной шлюхе облизывать ваш член, сэр, - горячо молит она сквозь слезы.
Самое тяжелое в этом наказании, которое устроил ей Айк то, что на теперь ни на секунду не может перестать думать о своей пизде, о хрустальной пробке в ней, о том, что перечная горечь мучит, но еще возбуждает, заставляя мечтать о том, что ей пока не светит – быть жестко выебанной мистером Кастильоне, чтобы хоть как-то утолить этот зуд.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Не слишком-то ей нравится слышать все то, что говорит о ней Айк, и, конечно, злит ее не то, что он называет ее шлюхой, а то, что он, оказывается, хорошо понимает, что стоит за ее униженной покорностью, за ее мольбами, за ее демонстрацией своих дырок – желание быть жестко выебанной. Желание чувствовать себя грязной среди этого чистенького пригорода, грязнее последних шлюх. Он отлично ее понял и вовсе не обманывается на ее счет. Прав во всем – кроме одного. Она не попросит остановиться, о нет. Никогда не попросит остановиться, и если Айк этого ждет, то ему еще предстоит удивиться.

Все эти мысли Джоанна комкает и прячет, запихивает подальше, потому что они мешают ей, мешают ей быть его послушной сучкой, которая не думает – в выполняет приказы. Которая только ее дырки. Поэтому она сглатывает неприятное послевкусие от его слов, как глотала вчера сперму Нейта Коди, быстро, и тут же забывая об этом. Какая разница – если он говорит, что он тот парень, который ей нужен. Какая разница, если он согласен ее воспитывать, драть, растягивать и делать с ней все эти вещи, которые так ее возбуждают. И он делает – тянет ее голову вниз, вжимает лицом себе в яйца и приказывает лизать. Он хочет кончить, пока ее язык вылизывает ее задницу. И это тоже наказание – понимает Джоанна – но не в том смысле, что для нее вдруг это требование оказалось возмутительным, конечно, нет. Но она хочет, чтобы Айк кончал с ней, при ее непосредственном участии, используя ее как предмет для собственного удовлетворения, как живую куклу с растянутыми и готовыми дырками. А сейчас она может только лизать ему – сегодня ебливая сучка может только лизать, потому что наказана.

- Спасибо, что позволяете вашей грязной шлюхе лизать вам, - вдыхает она, потому что и это еще надо заслужить. А значит, она должна быть благодарной сучкой. Айк столько трудится над ее манерами, она не может его разочаровать.
Ей приходится наклониться, чтобы все сделать как хочет мистер Кастильоне, и от этого движения пробка чуть не вылетает из ее пизды, она едва успевает крепче сжать ее внутри собой, что дается непросто, внутри нее ад и огонь, и Джоанна уже не верит, что это когда-нибудь закончится, но она напоминает себе, что она только ее дырки. Она не должна думать о себе, будто она что-то значит. Должна знать свое место.
Она высовывает мокрый язык и лижет яйца мистера Кастильоне, проводит им по шву, идущему через промежность, нажимая, смачивая слюной, забирается дальше, облизывая по краю кольцо сжатых мышц, сует язык внутрь, сует и вытаскивает, добавляя слюны, а потом проходится языком еще раз, вылизывая по собачьи – она же его ебливая сука, эта работа как раз для сук. Сует, вытаскивает, лижет, трогает, сует, насколько хватает языка, вытаскивает, прижимаясь щекой к его яйцам, стараясь вывернуться так, чтобы сделать свою работу как можно лучше. Вертит голой задницей – подол траурного платья собрался складками на спине – вертит ею в надежде соблазнить мистера Кастильоне своей дыркой, уже обученной и растянутой им дыркой, от которой сегодня ночью с таким негодованием отказался Пол.

Джоанна представляет себе, как предлагает мужу вылизать его яйца и задницу, засунуть в него язык поглубже. Его бы хватил удар, не меньше. А если бы он узнал, что она делает это Айку Кастильоне, которого он нанял для ремонта чердака? Которого в глубине души – Джоанна это знает – он презирает. И она таким образом мстить мужу еще за Айка Кастильоне – тот за эту неделю дал ей куда больше чем Пол за всю их совместную жизнь, это должно быть вознаграждено. Она хочет, чтобы Айк уходи от нее не только с пустыми яйцами и чувством приятного удовлетворения. Она хочет, чтобы он чувствовал себя не меньше, чем королем. Потому что дырки, даже сочные, могут надоесть – а вот власть, считает Джоанна, власть неограниченная, абсолютная – никогда. Власть выебать ее или наказать, власть приказать ей остаться дома и мыть своим языком его яйца и задницу. Власть хозяйничать в доме Пола Эберхарта, пить его пиво, пользоваться его вещами и даже ломать их… разве против этого можно устоять? Джоанне кажется, что нет, нет, нельзя, а еще Джоанне нравится подбрасывать Айку новые и новые соблазны и наблюдать, как он охотно тянется к ним. Каждый такой соблазн – как рыболовный крючок, нужный для того, чтобы рыба не отплыла далеко. Чтобы Айк Кастильоне не сбежал далеко – потому что он уже часть того мира, что всегда за невидимой дверью, он сердце ее парка развлечений, он крутит ее карусели, он раскачивает ее качели. Она не может его отпустить, просто не может.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Джоанна широко открывает рот, когда Айк кончает, в надежде, что ей перепадет хоть капля, тяжело дышит, когда горячая сперма стекает по груди, купаясь в этом ощущении. Она чувствует себя испачканной, только ей от этого не стыдно – ни капли стыда или смущения. Наоборот, ее возбуждение только растет. Наоборот, ей хочется размазать по себе его сперму – по груди, по лицу, губам, и, конечно, по горящей пизде – удовольствие, которое ей не грозит с Полом, зацикленном на том, что у них должны быть дети, вычисляющим для секса дни, наиболее благоприятные для зачатия.

Она наклоняется и вылизывает свою грудь языком, приподнимает сиськи на ладонях и старательно вылизывает собирая, как он и сказал, все до последней капли.
- Нет, мистер Кастильоне, сэр, грязная шлюха не выронила пробку.
Сначала она послушно садится на корточки у его ног, но потом, сообразив, забирается на стол – уже памятный стол, оскверненный братьями Коди. Задирает до живота подол платья. На спине оно мокнет, на подоле жирные пятна, масло, перец и смазка, просочившееся, не смотря на пробку в ее пизде. Джоанна широко разводит колени, изо всех сил стараясь не выпустить пробку из себя. Изнутри ее пизда, наверное, уже запеклась румяной корочкой, но жжение слабее не становится.
- Ваша ебливая сука благодарит вас за то, что вы делаете для нее то, что никто больше не сделает, потому что муж вашей шлюхи на это не способен, и никто не способен. Благодарит за то, что вы ее наказываете и учите. За то, что вы видите кая она есть – грязная мокрая блядь которая мечтает, чтобы ее выебали пожестче.
Джоанна быстро учится. Джоанна – ебливая сука, которая быстро обучается новым трюкам, сосать, подставлять зад, давать сразу двоим, или вот – благодарить мистера Кастильоне. Раньше она благодарила его за то, что он позволяет ей доставить ему удовольствие, но если он хочет слышать, что все то, что он делает доставляет удовольствие его грязной мокрой шлюхе – она расскажет ему об этом, о да.
- Шлюха счастлива, когда вы ее ебете, сэр, это то, о чем она всегда мечтала. Шлюха счастлива быть наказанной, это ей очень нравится. Она счастлива быть вашей грязной блядью и выполнять все вши приказы. Спасибо вам, сэр, за то, что вы так заботитесь о вашей ебливой суке и о ее дырках. Ваша ебливая сука и есть ее дырки.

Пробка графина медленно, но верно выскальзывает из ее пизды, не меньше, чем на дюйм, но Джоанна сжимает мышцы, загоняя ее обратно. Из пизды на идеально отмытый стол капает смазка и масло. Ебливая сука дрожит от усердия, от того, как припекает перец в ее щели, но пробка опять показывается наружу.
Звонит телефон – Джоанна понятия не имеет, кому понадобилась. Может быть, это свекровь, или Пол – он иногда звонит с работы. Или кто-то из скорбящих хочет узнать, почему Джоанны нет на похоронах. Она даже не поворачивается на звонок – ответит, только если ей позволит мистер Кастильоне. Или не ответит совсем – кто бы знал, как она устала играть роль идеальной мисс Пол Эберхарт. Как устала чувствовать себя чертополохом в этом питомнике роз богатого пригорода. Каждая из ее приятельниц счастлива иметь возможность не работать, вести дом и заниматься детьми. Все они увлечены розами, благотворительными базарами и симфоническими концертами, проходящими раз в месяц в местной баптистской церкви. Все готовы посвятить себя мужу и детям. Джоанна не готова – она хочет посвятить себя другому. Сосать, лизать, подставлять свои дырки и кончать. Разве это не ее право?
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Излагая свою просьбу Айку, Джоанна не ждет, что он согласится отпустить ее на поминки – звонил муж Элизабет (то есть уже вдовец) – более того, она надеется, что он не согласится. Ей куда больше хочется статься дома, сидеть перед ним на корточках, демонстрируя ярко-красную вспухшую пизду и надеяться на то, что мистер Кастильоне снизойдет до какой-нибудь из ее дырок. Даже ожидание, мучительное ожидание, наполненное перечным жжением и тяжестью хрустальной пробки, которую нельзя уронить, имеет для Джоанны неизъяснимую притягательность. Предлагать себя ему, умолять его, демонстрировать ему свои дырки в лучшем виде, как на витрине, как игрушки, которыми он может поиграть, или куски сочной вырезки, которые он может употребить как ему угодно. Но Айк ее отпускает – Айк так добр к своей шлюхе, что сам ее переодевает – как куклу, и Джоанна благодарно, заискивающе ему улыбается, надевая платье, которое он для нее выбрал. Запоминает то, что он сказал о ее платьях – скучно, уродливо. Думает о том, что именно ему могло бы понравиться на ней. Что-то, что подчеркивало бы тот факт, что она не леди, а его ебливая мокрощелка? Она подумает об этом, обязательно подумает. Сейчас ей думать об этом трудно, она возбуждена, она с трудом удерживает пробку в пизде, и та так и норовит выскользнуть. Айка это развлекает, он делает несколько снимков – и Джоанна послушно позирует, широко расставив ноги. Прекрасно отдавая себе отчет, что с этими фотографиями – со всеми фотографиями, что есть у Айка перешла черту, Коди их видели (и, судя по всему оценили по достоинству), увидит еще кто-нибудь. Но это слишком приятно, слишком порочно – наблюдать за тем, как Айк фотографирует ее дырки в самых забористых ракурсах, видеть, как ее красная натертая пизда проступает на фотоснимке. Знать, что ее репутация, ее семейное благополучие, ее жизнь в этом городе в руках Айка Кастильоне. Давать ему эту власть…

Она не знает, дойдет ли до дома Картеров с пробкой в пизде, но покорно семенит к двери, и Айк дает своей шлюхе небольшую поблажку. Затыкает пробкой, вымазанной в перечном масле ее зад. Дырка, которую он разрабатывал своим хером все эти дни, тут же начинает гореть, и теперь Джоанна получает действительно весь спектр ощущений. Если бы она верила в ад, то предположила бы, что вот так и наказывают грешниц вроде нее. Но в ад Джоанна не верит, зато верит в то, что хорошие шлюхи получают приз. Сорок пять минут, напоминает она себе, и золотые часики на ее запястье начинают отсчитывать минуты. Ровно через срок пять минут она должна стоять на коленях перед Айком и спрашивать, как она может доставить ему удовольствие, и ее бросает в жар от предвкушения.

Появление миссис Эберхарт на поминках не проходит незамеченным. О ней говорили – как-никак в ее доме так трагически погибла Элизабет и ее не рождённый малыш, и все сходились во мнении, что миссис Эберхарт следовало бы прийти на похороны и, возможно, произнести небольшую речь в память о своей подруге. Но, глядя на то, с каким трудом она ходит, глядя на ее измученное лицо ей простили ее отсутствие на кладбище.
- Бог мой, Джоанна, бедняжка, может быть тебе сесть? – Кристина Аткинсон подхватывает ее под руку. – Тебе следовало остаться в постели, ты же едва стоишь на ногах. И, милая, не хочу тебя смущать, но ты забыла надеть под платье лифчик, я поищу тебе шарфик или шаль.
Как бы была шокирована Кристина Аткинсон, узнав, что лифчик ей запретил надевать Айк, которому понравится вид ее сосков, торчащих под гладким шелком…
- Можно мне воды со льдом? – просит она.
Кристина заботливо сует ей в руку бокал воды со льдом, Джоанна, извинившись, идет в туалет – она не может больше терпеть, не может, это невыносимо. Запирается, задирает на себе платье, вылавливает из бокала кубики льда и сует их в свою пизду. Это немного успокаивает жжение, но ненадолго, к тому же теперь во всю припекает в ее заднице, заткнутой пробкой, и по щекам Джоанны текут слезы – это наказание она действительно запомнит надолго…
Выходя из туалета, она сталкивается с мужем Элизабет.
- Ох, Джоанна…
У Джоанны заплаканные глаза, на щеках лихорадочный румянец, а под глазами тени, и все это, конечно, от горя. Конечно от горя, а не от перца в ее дырках.
- Джоанна, ты не должна себя винить в ее смерти! Никто не винит тебя в ее смерти.
- Как я могу? Это все случилось в моем доме, на моих глазах, и я постоянно спрашиваю себя, что я могла сделать? Что должна была сделать?
Муж Элизабет осторожно обнимает ее, такую хрупкую и беззащитную перед лицом их общего горя.

С поминок Джоанна уходит через двадцать минут, извинившись и сославшись на свое плохое самочувствие. Айк пьет пиво, смотрит телевизор и на ее появление не обращает никакого внимания, но Джоанна знает, что он следи за временем. Знает, что даже минута опоздания ей не простится, поэтому тропится. Раздевается, снимает платье и чулки, переобувается в ярко-красные босоножки на высоком каблуке, единственное в ее гардеробе, что можно назвать действительно сексуальным. Нацепляет на себя ошейник с поводком, смотрится в зеркало – и между ног опять мокро, она опять течет, его ебливая сука, течет от одной мысли что Айк, может быть, даст своей шлюхе заслуженную награду за то, что она была послушной. А еще от того, что ей идет ошейник, подходит к ее сиськам, измятым до синяков, растраханной и натертой пизде. И вот сейчас из зеркала на Джанну Эберхарт смотрит она настоящая, и если бы кто-то увидел эту Джоанну, ни на секунду бы не усомнился в том, что она грязная шлюха. Королева шлюх.

- Мистер Кастильоне, сэр, - опускается она на колени у дивана, держа на вытянутых руках поводок. – Нет ли у вас желания выебать свою грязную суку?[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Ботинок Айка Джоанна облизывает со всем своим старанием, не жалея слюны – ей нравится это делать, она жадно хватается за любую возможность продемонстрировать мистеру Кастильоне свое послушание, показать ему что его ебливая сука понимает и знает свое место. Лижет и сосет все что он ей прикажет, принимает в свои дырки все что он захочет туда засунуть – тихо стонет от удовольствия, когда он сует в нее пальцы, когда меняет пальцы на поводок. Даже если бы она считала, что может выбирать, что именно должно оказаться в ее пизде, а чего там быть не должно (хотя Джоанна, конечно, далека от такой ереси) перец бы научил ее смирению, научил послушанию, потому что сейчас она рада всему, что может помочь ей унять зуд в ее дырках.

- Вашей ебливой суке это очень нравится, сэр, - отвечает она.
Ботинок Айка на шее вжимает ее щекой в ковер, ее зад высоко вздернут, и мистер Кастильоне наверняка сам видит, как сильно это ей нравится.
Как сильно ей нравится все, что он с ней сделал – водил на поводке по дому, хлестал по заднице и по горящей пизде, называл течной, ебливой сукой, ненасытной шлюхой, дыркой. Как жаль – думает Джоанна, даже не подозревая, что их мысли так созвучны – как жаль, что нельзя вот так выйти из дома. Жаль, что он не может показать ее вот такую – и вот так. Ему бы позавидовали. Любой бы ему позавидовал. Но, может быть, если мистер Кастильоне будет гордиться своей личной сучкой, он еще раз пригласит мистеров Коди, или еще кого-нибудь, чтобы продемонстрировать ее таланты… Он готова, она будет счастлива, только бы Айк назвал ее хорошей шлюхой, только бы кинул ей, как кость собаке, возможность трахаться и кончать, трахаться и кончать – как сейчас, жестко ебя ее пальцами, и Джоанна плавится в этом, в том, как его пальцы хозяйничают в ее пизде. Джоанна счастлива. Джоанна благодарна. Джоанна на все пойдет, чтобы получать это снова и снова… Никогда не скажет «нет», потому что личная шлюха мистера Кастильоне не знает слова нет.

- Моя пизда принадлежит вам, сэр, - тяжело дыша, с мольбой в голос отвечает она. – Вы можете делать с ней все что угодно. Если вы прикажете, ваша грязная шлюха проведет день с острым соусом в пизде.
Интересно, можно ли придумать объяснение для врачей, каким образом миссис Пол Эберхарт получила ожог своей пизды и как туда попал острый соус. Но, если честно, Джоанну это сейчас не слишком волнует – ее ничего не волнует, что за пределами этой комнаты. Все что ей нужно – здесь и Айк, как хозяин строгий, но справедливый, дает свей сучке то, что ей так нужно, трахает ее пальцами, а боль от шипов, царапающих ее шею, это как тот самый острый соус, и, конечно, как еще одно подтверждение того, о чем Джоанна твердит – ебливая сука мистера Кастильоне существует только для его удовольствия.
- Пожалуйста, сэр, - задыхается она. – Пожалуйста, сэр, разрешите вашей грязной шлюхе кончить!

Пробка распирает ее задницу, пальцы Айка растягивают ее пизду, смазка капает на ковер – потому что она течет, течет, по выражению мистера Коди, как Миссисипи. Она готова кончить, она хочет кончить, хочет получить награду за свои старания, награду, завернутую в унижение, подчинение, супружескую неверность и грязные фантазии о том, как мистер Кастильоне ебет ее на глазах у завидующих ему Коди, и не только Коди, их много, этих знакомых и не знакомых Джоанне мужчин, и все они смотрят и завидуют, потому что ни у кого нет такой послушной, такой выдрессированной шлюхи. И если бы проводили конкурс шлюх, Джоанна, несомненно, принесла бы Айку главный приз, главную награду.
- Пожалуйста, сэр, моя пизда принадлежит вам! Моя пизда принадлежит вам!

Она и есть его пизда. Она его ебливая сука, все равно, что собака, которую наказывают за провинность и глядят, когда та все делает правильно. Он ее хозяин, и как же ей нравится, что с фотографий на нее смотрит Пол Эберхарт. Смотрит на ее высоко вздернутый зад, на широко расставленные ноги, на пробку в заднице и пальцы Айка Кастильоне в ее пизде. На все эти прекрасные вещи, на то, как он прижимает ботинком ее шею, удерживая в этой позе полной открытости и послушания. И как жаль, что Пол Эберхарт не в состоянии оценить все эти прекрасные вещи. Ей бы понравилось сосать Айку у него на глазах, ей бы понравилось, если бы Айк иногда, в качестве милости, разрешал ему облизать сиськи своей жены, на которые он только что кончил. Если бы Айк дрессировал мистера Пола Эберхарта так же как ее. Это, безусловно, пошло бы на пользу их семейной жизни.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Все ее дырки принадлежат ему, и он решает, что она в себя запихнет – Джоанна согласна с этой заповедью, конечно, она согласна, и торопливо повторяет это: все дырки. Все – и пизда, и зад, и ебливый мокрый рот, и Айк развлекается со своей личной шлюхой, развлекается по-королевски, жестко трахая ее пальцами и поводком, загоняя ей в зад пробку и требуя выталкивать ее обратно.  И Джоанна старается, очень старается – потому что очень хочет кончить, но так просто ей свой оргазм не получить. Айк, прекрасно зная, что на самом деле нужно его грязной шлюхе, каждый раз вздергивает ставки. Каждый раз проверяя ее – а сможет ли она кончить? С его хером во рту, в заднице, с бутылкой в пизде или вот как сейчас, когда она вся натянута на его ладонь, как перчатка. Когда растянута так, что Джоанна не поверила бы в такое, если бы это происходило не с ней. Но масло, перец и ее собственная смазка, а еще невыносимое желание кончить, творят, практически, чудеса.

Старайся – приказывает ей Айк – соси и старайся, не отлынивай. И Джоанна насаживается ртом на его член, вертит задом на его пальцах, полная решимости доказать, что она не бесполезная пизда. Угроза оставить все ее дырки ее мужу каждый раз действует как пощечина, мотивируя миссис Эберхарт стараться еще лучше, и даже если ей болезненно это натяжение, даже если кажется, что еще немного, и ее пизда лопнет, порвется, она не останавливается, насаживаясь на пальцы мистера Кастильоне. И если он хочет засунуть в нее кулак, она кончит на его кулаке, в этом Джоанна уверена. К тому же она уже приохотилась вот к тому – к тому что Айк одновременно затыкает ей две, три ее дырки. Приохотилась к этому ощущению растянутости и наполненности, которое дает ей его хер, пальцы и все то что н захочет в нее засунуть. Это уже и близко не похоже на обычный, нормальный секс, но чем меньше в ебле нормальности, тем сильнее хочет и течет Джоанна Эберхарт. Хочет и течет.

Ебливая шлюха мистера Кастильоне старается, очень старается работая над его хером – он научил ее сосать, научил ее глотать не проливая ни капли, научил брать так глубоко, что хер трахает уже горло, а не рот, и Джоанна, как прилежная ученица, раз за разом показывает своему учителю, что он не зря потратил время, обучая свою течную суку. Старается, не опуская глаз, не закрывая глаза, потому что мистер Кастильоне любит смотреть на свою сучку, когда трахает ее в рот. У них уже есть несколько прекрасных снимков, на которых миссис Пол Эберхарт насаживается ртом на член мистера Кастильоне, несколько снимков, где ее лицо и грудь в сперме мистера Кастильоне, есть даже снимок, на котором она слизывает его сперму с ботинка. Не говоря уже о других, где его сперма вытекает из ее пизды и задницы. Он очень щедр, и сегодня щедро объявляет ей о намерении спустить ей в рот, и Джоанна готова и благодарна, его послушная выдрессированная шлюшка.

Она припоминает, как ее ебали Коди и не может не отметить разницы, утонченности, если угодно, подхода. Те хотели только побыстрее кончить, а Айк умеет растягивать удовольствие. Те трахали ее с энтузиазмом мальчишек, дорвавшихся до долгожданной игрушки – Айк же любит подчеркнуть, что его грязная мокрая шлюха сама должна постараться. Он не должен делать за нее работу, а если все же снизойдет до того, чтобы выебать ее, то это исключительно потому что он щедрый и справедливый, потому что она заслужила. И каждый раз должна хорошенько стараться, чтобы заслужить. Дрессировка идет полным ходом и Джоанна счастлива, счастлива и довольна, и счастливо стонет мистеру Кастильоне в яйца, насаживаясь на его хер своим ртом, дергая задом, как будто задавшись целью вобрать его руку в себя до локтя. В куклу для ебли всегда можно запихнуть побольше – она шире расставит ноги, шире откроет рот, а потом не забудет поблагодарить за то, что мистер Кастильоне тратит время и силы, приводя ее дырки в соответствие самым высоким стандартам.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Это невозможно, просто невозможно. Невозможно вместить себя целый кулак, тем более, невозможно кончить, когда тебя суют целый кулак, но Джоанна собирается именно это и сделать, сделать невозможное. Так нужно. Айк хочет от нее этого – от своей грязной бляди. Хочет, чтобы она проглотила его сперму только когда кончит на его кулаке, ни секундой раньше, ни секундой позже. Конечно, она может сказать «нет». Джоанна знает, что всегда может сказать «нет», и она уверена – Айк тут же вынет из ее пизды свои пальцы и поводок, который натягивается так, что врезается между её вспухших ярко-красных нижних губ. Вынет, пожелает мисси Пол Эберхарт всего самого наилучшего и больше никогда к ней не притронется, даже не посмотрит в ее стоону. Потому что его шлюха – королева шлюх, а не какая-то там леди, для которой хер мужа в пизде – предел возможностей. Дырки королевы шлюх должны соответствовать самым высоким стандартам. И он тратит свое драгоценное время, чтобы разрабатывать ей эти дырки, раз уж мистер Эберхарт с этим не справляется, учит ее, и она должна это ценить – и стараться. Либо проваливать к своему муженьку.

Джоанна не хочет проваливать к своему муженьку. Пол чешет своим хером ее пизду только в надежде зачать детей, Пол ничего о ней не знает, ничего не знает о том, что ей нужно, а узнал бы – сбежал в ужасе. Она держит сперму Айка во рту, она насаживается на его кулак, она собирается совершить невозможное – и делает это. Кулак Айка в ее пизде, и она на него насаживается –под его азартные комментарии.  Он как будто мяч забил, как будто принёс своей команде победу одним броском. Насаживается на его кулак – повторяя себе: она только его дырки, она только его дырки, она существует ради его удовольствия. Так она и должна о себе думать, она – дырки, которые мистер Кастильоне использует так, как ему нравится. Она – его спермоприемник, и разве она должна думать? Не должна. Ее задача проста и понятна – открывать рот и шевелить задницей.
Пол смотрит на нее с фотографий, Айк смотрит на ее, смотрит ей в глаза, и Джоанне хочется думать, что ему нравится то, что он видит. Женщина с его спермой во рту, женщина, принявшая его кулак в своей пизде, похожа на миссис Пол Эберхарт, но это не миссис Пол Эберхарт. Грязная шлюха Айка Катильоне – вот кто она такая. Его грязная и мокрая шлюха, и Джоанна кончает, напялив себя на эту мысль, напялив себя на его кулак. Кончает – со стоном, со всхлипами, по ее щекам текут слезы, но она полна решимости не отступить. Кончает, и в этом оргазме мало облегчения, но много преодоления. Скулит, вздрагивает без сил, и кончает, и глотает сперму Айка, и думает о том, что это ее предел, точно ее предел. Что это надо прекратить. Он мог ее покалечить. Порвать ее вот с этой своей улыбкой. Ему бы, наверное, даже понравилось сломать свою куклу для ебли… Но Джоанна только открывает рот и высовывает язык, показывая Айзеку, что она проглотила его сперму.
- Ваша грязная шлюха благодарит вас за то, что вы разрешили ей кончить, мистер Кастильоне, - говорит она, прекрасно понимая, что только что перешла черту, которую переходить не следовало. Отделяющую грязную еблю от вещей действительно опасных.
Но она не может сказать «нет», он не хочет. Она хочет продолжать – даже сейчас уже хочет продолжать, увидеть, какие еще аттракционы работают в ее парке развлечений. Что у Айка еще есть для нее.

Следующим утром Джоанна Эберхарт отправляется по магазинам. Урок усвоен, она смиренно просит у Айка позволения, и он ей милостиво позволяет. Велит купить «что-нибудь блядское». Играя в свою игру – спрячь шлюхе покажи леди – Джоанна так же спрашивает позволения у Пола, и тот мягко выговаривает ей за любовь к покупкам, но, конечно, разрешает своей милой женушке потратить немного денег на обновки. И даже не задается вопросом, отчего на шее у его женушки красуется кокетливо повязанный шелковый платок. Загляни он под него, и Джоанне было бы затруднительно объяснить происхождение царапин и ссадит от шипов ошейника. Но она даже не пытается придумать объяснения, так велико в ней презрение к Полу Эберхату. Оно так велико, что не поместилось бы даже в ее пизду, разъебанную кулаком Айка Кастильоне. И, помня о том, как его кулак хозяйничал в ее дырке накануне, Джоанна даже не уверена, что сможет встать утром с постели. Но она встает, и в целом чувствует себе превосходно, и уже не понимает своих вчерашних колебаний – впереди, думает Джоанна Эберхарт, еще один чудесный день.

Она делает покупки для дома, для вида покупает себе пару новых платьев во вкусе Пола, но нужно ей, конечно, не это. Но тут загвоздка, то что ей нужно не продается в магазинах, где одеваются леди, и Джоаннав се думает, как ей решить эту задачку, и, в итоге, обращается с вопросом к молоденькой продавщице. Та, ничем не выказав удивление или интереса, любезно дает покупательнице адрес, где можно приобрести кое-что, подходящее для «тематической вечеринки». Так что когда Айк приезжает, она встречает его уже преображенная. На ней красные босоножки, чулки в крупную сетку, очень короткая красная латексная юбка на молнии от пояса до задницы, которая практически видна при ходьбе. К ней, тоже на молнии, но спереди, Джоанна купила черный топ, художественно разорванный в некоторых местах, так, чтобы показать грудь – очень подходящий для королевы шлюх, как кажется Джоанне. Чтобы полюбоваться на цвет ее сосков даже расстегивать его не надо, достаточно чуть сдвинуть ткань. Она думала накрасить не только рот но и нижние губы, Айк сказал, что ему понравился этот фокус, но после всех трудов последних дней, после острого перца и кулака Айка, она и так была ярко-красной, и Джоанна какое-то время любовалась на нее в зеркало – пизда настоящей шлюхи, и это с ней сделала Айк Кастильоне. И сделает еще раз, и снова, и Джоанна даже вздрагивает от предвкушения, слыша, как к дому подъезжает ег пикап и стоя в прихожей на коленях. Как выдрессированная сучка, которая знает свое место.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]

Ее наряд удостаивается одобрения мистера Кастильоне, она угодила – и эта мысль наполняет Джоанну тихой гордостью. Она старается, очень старается, каждый раз, дожидаясь с горячим нетерпением появления Айка, она думает о том, как ему угодить. Чем удивить. Чем подогреть интерес к ее дыркам и вкус к наказаниям. Позавчера – прищепки на сосках и половых губах, вчера поводок и ошейник, сегодня – наряд шлюхи, и она сама от себя в восторге, когда поднимается в спальню за фотоаппаратом. На кровати лежат новые платья, и она непременно их наденет, когда будет встречать Пола, когда придет время снова превращаться в миссис Эберхарт, но сейчас он личная сучка Айка Кастильоне, и стоя перед зеркалом, она щиплет и теребит свою пизду, чтобы Айк нашел ее достаточно сочной, достаточно красной и достаточно готовой для всего, что он захочет в нее засунуть сегодня.
Айк делает несколько снимков у стола, пока она прогибается и раздвигает ягодицы, для этого ей даже не приходится задирать юбку, достаточно ей наклониться и обе ее дырки прекрасно видны. Велит ей лезть на стол, и она встает на четвереньки, расставив шире колени. Соски вызывающе торчат через ткань топа, грудь тяжело покачивается, дешевая юбка ползет вверх, и Джоанна может собой гордиться, и Айк может ей гордиться своей грязной шлюхой, потому что она мокрая, потому что он может разглядеть во всех подробностях ее пизду, в которой вчера засунул кулак, а она все равно кончила.

- Все дырки вашей шлюхи принадлежат вам, шлюха счастлива, что вы ее ебете, сэр, чем угодно, сэр.
Она говорит это снова и снова, а Айк снова и снова изобретает для нее проверки – все более унизительные, иногда болезненные и трудновыполнимые, но Джоанна справляется. И получает свою награду, получает позволение кончить. А в ожидании этого момента она течет на свои пальцы.
- Да, мистер Кастильоне, сучка мечтает быть выдранной, мечтает, чтобы вы заткнули все ее дырки, сучка нарядилась для вас… пожалуйста, сэр! Пожалуйста, выебете вашу грязную шлюху!
Она понятливо не поет больше про его удовольствие – одно и то же кому угодно надоест слушать – теперь она поет про то, как будет счастлива, если мистер Кастильоне проявит интерес к ее рту, или сиськам, или пизде, или заднице. И знает, что между ног у нее находится неопровержимое доказательство ее искренности – мокрая, текущая щель, прямо-таки умоляющая о том, чтобы в нее что-нибудь засунули. И, конечно, член Пола Эбехарта не способен заполнить собой эту пустоту, и ее собственные пальцы тоже не способны, и Айк отлично это знает. Знает обо всех ее грязных фантазиях, и да – Джоанна согласна с тем, что ей повезло – он так любезен, что дает миссис Эберхарт страстно желаемое. Раз уже ее муженек не может сподобиться даже засунуть хер ей в задницу.

Мягкий медовый свет падает на идеально-чистый пол кухни, на отмытую до блеска поверхность плиты. Здесь еще немного пахнет кофе – она варила его утром для мужа. И, наверное, в представлении Пола его милая женушка придумывает, чем его порадовать вечером, стоит у холодильника в красивом платье, в кокетливом фартучке. Она и стоит – на столе, на четвереньках, в возмутительно-короткой юбке, позируя Айку для фотографий, в тайне наслаждающаяся мыслью о том, что он их кому-то показывает, наверняка показывает, пусть даже тем же Коди. Что на ее пизду, сиськи, рот смотрят – и хотят повторить с ней все то, что делал Айк. Что ему – и тем, кто, может быть, дрочит на ее фотографии – плевать, насколько чудесно готовит миссис Пол Эберхарт. Хорошо ли гладит она рубашку мужа. Достаточно ли бережно обходится с фамильным фарфором. Их интересует только как долго она может сосать, и как может дать. Приятный, освежающий контраст после двух лет брака.
[nick]Джоанна Эберхарт[/nick][status]отчаянная домохозяйка[/status][icon]https://imageup.ru/img163/4884945/aaaa.jpg[/icon]