Летом в Чикаго душно и жарко - Джерри, как выяснилось, не по душе городской шум и суета, к которым нужно, видать, привыкнуть, а Мэтт не против, что их в домике на озере трое.
После того злополучного Дня Независимости они было разъехались по квартирам, но, наверное, Холли тоже было скучно одной в городе, так что спустя несколько дней, спасаясь от неожиданной по меркам Иллинойса жары, они снова отправились на озеро. Мэтт, как мог, старался работать удаленно - но все же через день мотался в город, Джерри же перечитывал старые романы Чейза и наслаждался долгожданным отпуском.
А вот у Холли забот было с головой - все свадебные хлопоты легли на ее плечи, и хотя были вещи, которые она могла решить через интернет, кое-что все же нуждалось в ее личном присутствии.

- Ты не занят завтра? - спросил его Мэтт после ужина, поднимая голову от телефона - Холли гремела посудой на кухне, складывая ее в раковину, Джерри листал журнал, валяющийся здесь с прошлого года.
- Нет, а в чем дело?
- Холли нужно в город, а я никак не могу возить ее по всем намеченным планам - важная встреча с клиентом, не знаю даже, надолго ли. Не окажешь услугу? Она все еще не может сесть за руль, - Мэтт осуждающе поджал губы.
- Без проблем, - согласился Джерри. - Если ее устроит.
- Конечно, устроит, - отозвался Мэтт и снова нырнул в телефон.
Они оба вроде как проштрафились с той рыбалкой в глазах Мэтта - и Джерри, и Холли, и даже заверения Холли, что к свадьбе все совершенно точно будет в полном порядке, его мало успокаивали - складывалось впечатление, что это он засадил в ногу крючок по их вине и теперь переживает, что не будет выглядеть полным идеалом в нарядных туфлях, хромая во время танца.
Холли держалась куда лучше - она и в сам момент происшествия держалась куда лучше, чем Мэтт в похожей ситуации, разве что обилие крови заставило ее чувствовать себя не в своей тарелке. Они рыбачили на старых мостках, собираясь наловить рыбы, и сначала все шло неплохо, до этой аварии с крючком - Джерри переправил их в лодке на эту сторону озера и нес Холли на руках в дом, оставляя капли крови от самого берега до дивана в гостиной, и только здесь смог вынуть крючок и обработать и перевязать рану.
Ничего смертельного - но нечего было и думать о том, чтобы сесть за руль.

Она и сейчас хромает - Джерри обходит припаркованный джип, помогает ей спрыгнуть с высокой подножки: на мгновение она прижимается к нему, пока не находит равновесие, и его обдает этим теплом от ладони на ее спине, как будто он случайно подключился в электрическую сеть с невысоким напряжением.
На миг ему даже кажется, что от нее пахнет ежевикой и терпкой свежестью тумана над озером, но это, разумеется, не так.

- Нет, не жених, - Джерри с легким удивлением смотрит на эту невысокую седовласую женщину, которая устремляется к ним откуда-то из глубины помещения и тут же хватает Холли за руку и тянет за собой. - Отец жениха, но спасибо, вы мне польстили.
Он не очень понимает, что ему делать дальше - вообще-то, планировал сдать Холли мастеру и предупредить, что подождет в машине, но все происходит так быстро, что Джерри не успевает предупредить ее, что выйдет.
- Польстила? - женщина оборачивается. - Это чем же? Сколько вам? Лет сорок пять? Самый подходящий возраст, чтобы жениться - мужчины моложе еще и сами не знают, чего хотят, спросите любую разведенную женщину Чикаго...
Джерри не нужно далеко ходить - он, в конце концов, и сам разведен - и сейчас удивленно вскидывает брови под напором такой житейской мудрости.
- Не стану спорить...
- И нечего, - обрывает его эта бодрая дамочка. - Пойдемте, милая, после вас у меня еще три записи, не будем терять ни минуты... А вы посидите вон там, Эдди принесет вам кофе.
Она властно машет рукой в угол рядом с теми портьерами, за которые утаскивает Холли.
Угол несколько отгорожен от входа несколькими рядами вешалок с платьями всевозможных расцветок и фасонов, Джерри проходит среди всего этого шелкового и атласного великолепия, надеясь, что где-то тут отыщется эта самая - этот самый? - Эдди, обнаруживает небольшое помещение с зеркалами и круглым возвышением по центру, а поодаль низкий диван.
- Садитесь, - доносится до него из-за спины, заставляя дернуться - привычки никуда не делись, он еще не совсем вернулся.
Джерри поспешно оборачивается - Эдди оказывается невысокой девицей с кудрявыми волосами и пирсингом в носу.
- Садитесь, - повторяет она настойчиво. - Я принесу вам кофе. Вы жених?
- Я отец жениха, - покорно объясняет Джерри. - И по совместительству водитель.
Эдди хмыкает, разглядывая его с ног до головы. обращает внимание на левую руку с отсутствующим обручальным кольцом.
- Соберетесь жениться - порекомендуйте невесте наш салон, - говорит тем же требовательным тоном - Джерри начинает казаться, что он что-то должен обеим этим женщинам, подстерегающим своих незадачливым жертв среди этих нарядных платьев и выставленных на стеллажах туфлях. - Анжелика настоящая волшебница во всем, что касается свадебных образов.
- Обязательно, - обещает Джерри и тут только Эдди перестает сверлить его взглядом.

- Холли! - доносится до него полный возмущения голос Анжелики. - Не меньше пяти лишних фунтов! О чем вы думаете, милая?! Если бы вы предупредили меня, что собираетесь набрать вес, я бы предложила совсем другое платье!
Эдди осуждающе качает головой.
- Пять фунтов! - повторяет она, ныряя за какую-то очередную штору.
Пять фунтов, думает Джерри - а сколько драмы. С его точки зрения, Холли выглядит замечательно и вполне может себе позволить не только пять, но и все пятнадцать фунтов, не теряя в привлекательности - здесь же, очевидно, бал правят жесткие стандарты красоты, которых придерживалась Карла. Те самые стандарты, которые не дают женщинам получать удовольствие от мороженого или пирога со взбитыми сливками и заставляют ненавидеть мужей, уминающих лазанью, пока жена сидит на пучке рукколы и безвкусном обезжиренном йогурте.
- Так предложите другое платье! - не сдерживается Джерри - не хватало еще, чтобы Холли почувствовала себя толстой.
Анжелика отдергивает штору, за ней в чем-то непонятном прижимает руки к груди Холлидей.
- А вы, значит, специалист по свадебным платьям? - ядовито спрашивает Анжелика. - Будут еще рекомендации?
Джерри тут же становится стыдно, он поспешно падает на низкий диван, мотает головой.
- Прошу прощения. Уверен, вам с Холлидей виднее. Больше ни скажу ни слова.
- Ха! - удовлетворенно восклицает Анжелика. - То-то же! Когда вы увидите платье, которое я выбрала для невесты вашего сына, вы поймете, как были нелепы со своими советами. Помяните мое слово - сразу же поймете.
Она задергивает штору вновь и до Джерри снова доносится ее голос:
- Больше ни фунта, Холли, ясно, милая? Ни фунта, или нам придется в самом деле менять платье, а значит, менять все!

Платье и правда очень красиво - Джерри не знает, чего ожидал, наверное, каких-то нелепых воланов и оборок, но платье, в котором Холлидей, семеня, выходит из примерочной, в самом деле кажется ему произведением искусства.
И, пожалуй, катастрофически сексуальным произведением искусства - вроде бы, белое свадебное платье должно быть символом невинности и чистоты невесты, но это конкретное платье, напротив, подчеркивает сексуальную привлекательность. Шелк обтягивает бедра второй кожей, кружево  на низко вырезанном лифе кажется светло-розовым на фоне кожи - Холли выглядит волшебной принцессой, только отчего-то очень неуверенной в себе принцессой, и когда Джерри все же поднимает взгляд до ее глаз, то замечает это.
Это неуверенность - вот только в чем дело? Неужели ей не нравится платье?
Джерри отставляет чашку кофе - Эдди все же принесла ему кофе, черный и без сахара, как будто Джерри тоже нельзя набрать ни одного фунта - изображает восхищение. Именно что изображает - никак не может понять эту неуверенность на ее лице, но из-за этого тут же забывает о платье.
- Очень красиво, Холли. Платье действительно великолепно, - соглашается он с Анжеликой, надеясь, что это избавит Холли от сомнений, но нет, она выглядит по прежнему неуверенной, и Джерри напоминает себе, что едва ли ей в самом деле важно его мнение или должно быть важно.
Они прекрасно поладили, как ему кажется, но едва ли он для нее авторитет, однако он и правда не знает, что сказать еще - что она выглядит ослепительно в этом платье? Что она самая аппетитная невеста, которую он видел, и пять фунтов ничуть не лишние?
Такое не говорят невесте своего сына, и не разглядывают с такой жадностью ее бедра, когда она поворачивается кругом, чтобы дать ему полюбоваться.
Платьем, вынужден напомнить себе Джерри. Она показывает платье.

Анжелика рысит куда-то за вешалки, тараторя что-то в мобильник, Холли скрывается в примерочной, Джерри поднимается, догадываясь, что они закончили - прошло почти полчаса, что его всерьез удивляет, даже сейчас, когда он видел платье.
И тут он слышит придушенную просьбу о помощи.
Она стоит посреди примерочной, смешно застряв в платье - волосы запутались в кружеве с плеч, шелк подола повис унылым хвостом, подчеркивая тронутую загаром кожу.
Джерри оборачивается - ну где там эта Эдди, не только же кофе она может подавать, или Анжелика, где они все, когда нужны клиентке?
Сердитый голос Анжелики слышен как сквозь толщу воды, от Эдди вообще ни слуху, ни духу.
- Давайте я позову...
- Нет! - испуганно перебивает его Холли. - Мне просто нужно снять платье, пока с ним ничего не случилось!
Тут до Джерри кое-что доходит - ну что же, вероятно, эта Анжелика вполне может превратиться в смертоносного дракона, если решит, что ее драгоценному платью что-то угрожает.
- Так, ладно. Холли, все в порядке. Сейчас я вас вытащу из этой шкурки. Не волнуйтесь, стойте вот так.
Ладно, она не первая женщина, которую он вынет из платья - и даже не первая, чье белье увидит.
Это ерунда, они взрослые люди, которые попали в немного неудобную ситуацию - но все же достаточно взрослые для того, чтобы выйти из нее с честью.
Джерри напоминает себе, что видел Холли в купальнике - все эти дни на озере, они вместе ходили плавать, чтобы она не боялась, рыбачили, она загорала в шезлонге. Его не должно кидать в жар от вида ее живота, ягодиц, полускрытых трусами, голых бедер.
Не должно - все так, но тогда что это с ним?

Ему удается нащупать бегунок молнии у нее на спине, опустить его еще немного ниже - на каких-то полдюйма, которые, тем не менее, могут стать решающими.
- А сейчас выдохните и задержите дыхание, - советует Джерри, вставая прямо перед ней, берясь за платье. Его ладони скользят по теплому шелку платья, нагретому ее кожей, потом по ее талии, ребрам, задевают ткань лифчика. Джерри осторожно тянет платье вверх, еще выше, еще - и оно поддается, ползет выше, ненадолго цепляется за округлость груди, но все же поддается, и оказывается целиком в руках Джерри.
Он встряхивает этот чехол из шелка и кружева, оставляя Холли в одном белье, держит платье, перекинув через руку, как мог бы держать кухонное полотенце.
- О боже! - вскрикивает Анжелика, появляясь в примерочной, но ее возглас относится вовсе не к полуголой невесте, а к драгоценному платью. - Вы же его помнете!
Она выхватывает у Джерри платье, оглядывает, бережно прижимает к груди:
- Вы должны были дождаться меня, Холлидей, - упрекает сердито.
Джерри пятится из примерочной:
- Я буду ждать вас в машине, Холли. Помните, где мы припарковались?
Слишком много платьев вокруг, слишком много голой кожи невесты сына, слишком много его собственной реакции на ее близость, на всю эту комедийную ситуацию - да, однажды я застряла в платье и Джерри снимал его с меня прямо в магазине.
Как Джерри не пытается, это все еще не смешно для него.

Ретировавшись в тачку, Джерри наконец-то может выдохнуть.
Без всякой необходимости смотрит в телефон - ни пропущенных, ни сообщений, ничего - потом ставит телефон на зарядку от прикуривателя: модель старая, быстро разряжается, вряд ли телефону пошла на пользу иракская жара и болтание в вещмешке.
Ловит собственное размытое отражение в лобовом стекле, поднимает глаза на зеркало заднего вида, смотрит с интересом - ну что, приятель, как оно?
Как оно, захотеть женщину вот так остро, так сильно, что пришлось сбежать?
Сколько с ним такого не случалось?
Давно, прикидывает Джерри. Давно, в самом деле - и в последний раз это настигло его все в том же Ираке. Колонну прессы захватили какие-то местные боевики, не республиканская армия даже. Конвой сопровождения колонны перебили - Джерри знал нескольких ребят лично, большая потеря для КМП - и пока боевики отступали вглубь разграбленной разбомбленной провинции, переходящей из рук в руки как разменная монета за последние пару лет, часть Джерри выступила наперерез с временной военной базы. Все кончилось быстро - хватило трех блэкхоуков, и после пришлось почти три часа ждать грузовики, чтобы увезти журналистов - их собственный транспорт был уничтожен боевиками.
Три часа посреди покинутого жителями села, где боевики пытались устроить базу - Джерри собирался подремать, но не вышло: Стефания решила не терять времени даром, уговорила его на съемку. Две фотографии из той сессии вошли в собрание ее выставки - Джерри каждый раз удивлялся, когда ему говорили, что видели его в том или ином журнале, посвященном отнюдь не военной службе.
Фотосессия продлилась чуть больше часа - Стефания велела ему просто ходить по деревне, а сама ходила следом, а затем, отщелкав всю пленку, спросила, что он собирается делать дальше, пока не приехали грузовики.
Ну, наверное, есть своя правда в том, что не стоит доверять отношениям, которые начинаются с секса - но тогда Джерри не думал о долгоиграющей связи. Это было другое - и, что ему совсем не нравится, что-то похожее он почувствовал и сейчас, когда снимал с Холли платье.

Он сдувает пыль с зеркала, вбивает в навигатор адрес следующего места посещения - кондитерской, в которой Холли собирается заказать торт.
Им нужно выбрать торт, вот что - если он сейчас сошлется на какие-то неотложные дела и уедет, ей придется выкручиваться самой, да и потом - Джерри старается так и думать - это временное. Наверняка есть какое-нибудь сложное словцо для описания того, что с ним - и дело, конечно, не в том, что он влюбляется в невесту своего сына. Она нравится ему - да, конечно, она замечательная женщина, кому она вообще может не понравиться, и ничего большего, а то, что, как ему кажется, он чувствует - ничего не значит.
Просто какой-то новый синдром - отходняк или что-то в этом роде: он одинок, без подружки, не знает пока, чем заняться после увольнения, а романтические хлопоты Мэтта со свадьбой все усугубили, вот и все.
Ровным счетом все.

Так что когда Холли выходит из салона свадебных платьев и, хромая, пересекает крошечную парковку, куда с трудом втиснется пяток машин, Джерри уже берет себя в руки - выходит, открывает ей дверь, помогает забраться в высокий хаммер.
После ее просьбы на его счастье светофор - Джерри сбавляет скорость до полной остановки, барабанит по оплетке, не отрывая глаз от красного сигнала, и только когда хаммер вновь трогается, отвечает:
- Холли, вы можете попросить меня о чем угодно.
Звучит странно - слишком торжественно, слишком пафосно, что ли. Джерри и сам удивляется - он не имел в виду ничего такого.
- Да, в смысле, да, конечно, - добавляет, чтобы сгладить излишнюю серьезность. - Буду рад. Мне очень приятно, правда.
Ему очень приятно - он старается убедить себя в этом. Очень приятно, что она так тепло к нему относится - хочет, чтобы он не просто сидел на первой скамье вместе с Карлой, но чтобы вел ее к алтарю - в этом самом платье, в котором, наверное, не стыдно и по красной дорожке пройтись.
Это большая честь - Джерри знает это, а потому не позволяет неприятному привкусу отравить тепло от ее просьбы.
- И я не шучу. Вы можете попросить себя о чем угодно. Мне не сложно возить вас в город, если нужно, Холли. Совсем не сложно - и это же и моя вина, что вы хромаете, но даже если бы нет - все равно не сложно. Можете считать, что спасаете меня от смертной скуки, так что это я у вас в долгу.
Ну чем бы он занимался на озере?
Перечитывал уже десять раз прочитанные детективы и бесцельно плавал, чтобы не заплыть жиром на трехразовом питании и перекусах? Нянчился бы с соседскими ребятами, вживаясь в роль деда? Переписывался с Карлой насчет свадьбы, надеясь, что они не поссорятся раньше, чем обо всем договорятся?
И хотя он только что запретил себе об этом думать, Джерри не может не признать: ему нравится проводить время с Холли. По-настоящему нравится - не потому что что она кажется ему привлекательной в том самом смысле, не только из-за этого, но и потому, что она смешно шутит, и его шуткам тоже смеется, и потому что с ней очень легко, наверное, маленькие дети ее обожают...
Ага, дети и пятидесятилетние деды этих самых детей, жестко напоминает себе Джерри, перестраиваясь на правую полосу перед нужной кондитерской.
Все парковочные места перед ней забиты, Джерри тянет хаммер вдоль тротуара, надеясь каким-то чудом припарковаться поближе, чем в паре кварталов, и вот дожидается - серый форд осторожно выпарковывается, намереваясь отъехать, и Джерри включает поворотники, начиная перестраиваться, как вдруг, подрезая его хаммер, вперед выпиливается красный двухдверный мерседес. Бодро сигналит, паркуясь на месте, только что оставленном фордом, и Джерри даже смеется от такой наглости, когда из окошка высовывается женская рука и машет ему, а за рукой и сама хозяйка:
- Спасибо, мистер!

Джерри тянет дальше - ему все же удается припарковаться через четыре места, кондитерская остается в полумиле, не меньше.
- Извините, - говорит он, помогая Холли выбраться из хаммера. - Я уже и забыл, как в городе с транспортом.
Они возвращаются к кондитерской - от того самого красного мерседеса отлипает молодая женщина, весело улыбается:
- Холлс, я сбежала ради тебя с работы - это здесь мы будем пробовать торт?
Она окидывает Джерри придирчивым взглядом и снова улыбается, протягивая руку.
- А вы, значит, тот самый Джерри, который отдувается за решение сына жениться? Я Клэд. Подружка счастливой невесты. - Она поворачивается к Холли. - Анжелика по-прежнему все та же мегера? Нет, платья у нее просто невероятные, но как подумаю, что вместе с платьем еще придется терпеть ее ворчание!..

Его снова принимают за жениха - и здесь тоже. Джерри не может понять, почему так - даже если Анжелика решила, что ему сорок пять, а не на шесть лет больше, разве пятнадцать лет разницы с Холли не слишком много? А двадцать с лишним?
Ему не нравится то, что он чувствует, когда его принимают за жениха Холли - каким польщенным он себя чувствует. Не нравится, что из-за этого он ловит себя на мысли, что это было бы возможно.
Было бы возможно, встреть он ее раньше Мэтта - вот о чем он думает, и разве это уместные, подходящие мысли для него? Разве уместно чувствовать то, что он почувствовал, когда избавлял Холли от платья?
Одно дело думать, что ему хотелось бы встретить женщину, похожу на Холли, такую как Холли, и совсем другое - хотеть саму Холли, не так ли?
Джерри не из тех мужчин, что любят сложности - не фанат драмы на пустом месте, и если не сложилось - то не сложилось, и уж точно не из тех, кто влюбляется в чужую женщину, в чужую невесту, а Холли не просто чужая невеста, она невеста его сына и станет матерью его внуков. Это не просто слишком сложно - это еще и слишком глупо, будто в дурном сериале, которые тянутся годами по телевизору.
Сначала, когда он только начал замечать первые симптомы, он списал все на своеобразную акклиматизацию, на последствия разрыва со Стефанией  но вот прошло уже две недели, и что же?
Все стало только хуже.
Джерри не боится, что потеряет контроль над ситуацией - ему не семнадцать, он знает, что можно, а что нельзя. Вот это нельзя - все это нельзя.
Нельзя думать, что, кажется, никого бы в этом городе не удивило, если бы Холли выходила за него. Нельзя думать, что в чем-то Анжелика оказалась совершенно права - он же именно это и подумал еще в первый вечер, когда их знакомству с Холли были считанные часы.
Это и подумал - что ему хотелось бы встретить такую женщину, как она. Встретить ее, если уж смотреть правде в глаза.

Стол заставлен тарелочками, Джерри начинает считать - их десять. Рядом с каждой тарелочкой стоит табличка с названием, ни одно ему ничего не говорит - разве что намекает, что у повара все в порядке с фантазией. Красный бархат, Спартак, Берлинская стена, Искушение Адама, Захер, Черный лес, Павлова...
- Давайте возьмем его, - Джерри указывает на тот, что понравился Холли. - Вам он нравится, это самое главное...
Администратор неодобрительно поджимает губы - ну, наверное, недовольна, что они не попробовали все остальное и не рассыпались в комплиментах.
- Ну уж нет, - не соглашается Клэд, сбрасывая сумку на край стола и усаживаясь на стул. - Я сбежала с работы ради торта и не уйду, пока мы не попробуем все. Джерри, Холли, садитесь. Садитесь, это обязательное условие... Холлс, брось - ну наберешь ты еще пару фунтов, подумаешь, сбросишь к следующей примерке. Ты открывала ту ссылку, что я тебе сбросила? Серьезно, милая, устройте с Мэттом секс-марафон и за сутки ты потеряешь с десяток фунтов, если прерываться только на попить... Пусть возьмет день отгула и поможет тебе с этим, заодно ты освежишь в памяти, зачем ты вообще за него выходишь...
Клэд ловит взгляд Джерри, смеется и двигает к себе поближе первую тарелочку с тем самым "Красным бархатом".
- Ничего, что я так шучу? Наверное, вы уже знаете, что ваш сын взрослый мальчик, но если нет - прошу прощения... Давайте, Джерри, пробуйте. Сладкое улучшает настроение. Слышишь, Холли? У тебя на лице написано, что с настроением беда - я даже по телефону это услышала. Садись и не спорь со мной. Сбросишь ты этот вес, не проблема.
- Можно мне кофе? - обреченно просит Джерри у администратора, усаживаясь за стол.
- Кофе?  неодобрение проступает отчетливее. - Конечно, нет. Вкус кофе испортит вкус десерта. Вам принесут воду и альбомы. Мисс Дюмон, нужно выбрать украшения. Вы уже решили с флористами, как украсите зал? Торт должен гармонировать с основным мотивом декора.
С точки зрения Джерри, торт просто должен быть вкусным - и все, что он пробует, вкусное. Если бы выбирать надо было ему, то он бы просто ткнул пальцем в любой - но он помнит, что Холли понравился "красный бархат".

К концу дегустации он хочет только одного - огромную пиццу с салями. Можно даже с табаско и халапеньо, а еще с маринованными огурчиками и побольше горчицы. Слишком сладко, вот что - слишком сладко, и сейчас влил бы в себя столько кофе без сахара, что хватило бы на завтрак целой роте.
А вот Клэд, кажется, наслаждается - и уговаривает Холли попробовать хотя бы по кусочку от каждого, пока та листает альбомы, на страницах которых вклеены фотографии. Эти цветы - они все ненастоящие, из сахарного сиропа, и, хотя выглядят очень красиво, напоминают Джерри другое.
Кладбище - искусственные цветы на свежей могиле.
Надо бы съездить к военному мемориалу, думает Джерри - обычно он делал это вскоре после возвращения в страну, на этот раз пока был слишком занят. Разумеется, никто его там не ждет - Джерри не верит ни в загробную жизнь, ни в то, что кто-то с неба наблюдает за нами - но съездить в се равно стоит: за тридцать лет в КМП немало тех, кого он мог бы назвать друзьями, навечно получили приписку к военному кладбищу на севере Чикаго, чья история тянется от времен Гражданской войны и в первых захоронениях которого спят умершие от ран северяне и военнопленные южане, нашедшие последний покой.
Он откладывает шпажку, задумчиво пережевывая безе со свежей клубникой в творожном креме, кивает, изображая восторг, на вопрос в глаза администратора.
- Ну, что бы вы сейчас хотели съесть, Джерри? - спрашивает Клэд, тоже закончившая с дегустацией.
- Пиццу с салями и маринованным луком, - честно признается Джерри.
Клэд хохочет, администратор выгибает тщательно нарисованную бровь.
- Я бы тоже, - Клэд хлопает Джерри по колену. - Я бы тоже! Ну что, милая, выбирай и поехали где-нибудь перекусим! Умираю от желания съесть что-то острое или соленое, а ты? И брось переживать за вес - Мэтт уже твой, до свадьбы месяц. Что может случиться?

Эта девица - Клэд - кажется ему очень милой, а еще веселой и живой, как щенок лабрадора, и Джерри охотно слушает ее истории, смеется шуткам, когда она смеется.
Хочет отвлечься, вроде того - отвлечься от влечения к невесте сына. Не собирается заходить далеко, и на становящийся все более откровенным флирт Клэд не отвечает, но все же поддерживает разговор, улыбается, когда она ему улыбается, обсуждает торты, которые они пробовали. Холли молчалива - и становится еще более молчаливой, когда они с Клэд возвращаются из дамской комнаты.
Они поменялись местами - теперь Клэд сидит рядом с ним, то прижимается коленом, то кладет руку на локоть, привлекая внимание к своим словам.
Это начинает становиться слишком агрессивным - Джерри разбирается в агрессии, и в такой тоже. Еще полчаса, час - и она захочет унести его сердце домой как военный трофей, и еще месяц назад Джерри, возможно, не был бы против этого плена, но не сегодня, и дело не в том, что она слишком молода или по складу характера напоминает ему Карлу этой любовью к модным местам и общительностью.
Дело не в этом - дело в Холли, которая сидит напротив, разглядывая улицу за широким окном пиццерии, и потягивает второй бокал домашнего вина.
Ей, кажется, совсем не весело - она не принимает участие в общем разговоре, а Клэд тоже к ней не обращается, направив все свое внимание в адрес Джерри - не самая удобная ситуация, которая становится обременительнее с каждой минутой. Пицца уже съедена, тарелки пусты, грязные салфетки грудой сложены рядом, и Джерри смотрит на часы: вполне удобно будет распрощаться с Клэд, сославшись на желание опередить городские пробки.
- Простите, Клэд, - перебивает он ее на очередной истории - забавной, увлекательной, но уже не первой. - Холли, не пора ли выдвигаться? Иначе рискуем застрять в городе до позднего вечера.
Клэд бросает на него короткий удивленный взгляд, тут же улыбается Холли:
- Оставайтесь в городе! Оба! Давайте развлечемся, сегодня... Среда, да? В Открытом театре показывают Рокки Хоррора, можем взять навынос еды, вина, и Мэтт сможет присоединиться. Холли, Джерри, соглашайтесь, мы замечательно проведем время!
Она касается тыльной поверхности его ладони, смотрит на него - не на Холли, хотя уговаривает вроде как ее, а на него.
Джерри лезет за бумажником, избавляясь от ее пальцев, кладет на стол.
- Ну что, Холли? День был не самым легким, если возвращаться на озеро - то сейчас.

Джерри не вчера родился и интерес Клэд замечает - но отвечать на него не собирается, так что когда она обнимает его на прощание, крепко прижимаясь в недвусмысленном приглашении, он, напротив, держится дружелюбно, но не более того: быстро отстраняется, похлопав ее по спине, идет к пассажирской двери своего хаммера, чтобы помочь Холли забраться в салон.
Они выезжают из города под стремительно темнеющим небом, Джерри поглядывает вправо, наклоняясь к рулю, но, думает, они успеют вернуться до сильный грозы, а небольшой дождь хаммеру не страшен даже на грунтовке, ведущей от шоссе к озеру.
- Вот как? - переспрашивает, не зная, как отреагировать будет правильнее. - Нет, ничуть. Конечно, нет, Холли, было очень...
Он подбирает слово, понимает, что делает это слишком долго, смущенно смеется, пойманный на попытке уйти от ответа.
- Клэд показалась мне очень милой, - ну, это правда - милой как ему мог бы показаться милым щенок или как кажутся милыми дети Ковальски. Она веселая, остроумная, энергичная и сексуальная - просто не в его вкусе.
- Но не в моем вкусе... Да впрочем, я для нее староват, - Джерри прибавляет скорость, хаммер выезжает на самую левую - скоростную - полосу, но темные тучи нагоняют. Крупные капли стучат по стеклу, в салоне резко темнеет, едва солнце скрывается полностью. Дворники тихо шуршат, стирая воду с лобового стекла, Джерри поглядывает на датчик топлива - в баке больше половины, хватит на все - и снова выжимает газ.
Асфальт еще не вымок, сцепление хорошее - Джерри намотал немало миль в хамви в пустыне и прошел курс экстремального вождения, так что дождь его не пугает. Видимость достаточная, шоссе пустое - они выехали до пробок, а остальных разогнала непогода, так что беспокоит его что-то другое - Джерри прислушивается к себе и понимает, что дело в Холли.
Они снова вдвоем в салоне хаммера, который сразу кажется ему не таким уж и просторным.
- Все в порядке, Холли? Вас ничто не расстроило? Мне показалось, в пиццерии вам не было весело - прошу прощения, если помешал встрече с подругой, - очень вежливо говорит Джерри - может быть, ему нужно было подождать в машине? Может, она хотела поболтать с Клэд о чем-то, что касается только невесты и ее близкой подруги, а он им все испортил?
- Вам, наверное, хотелось обсудить с ней все эти вещи со свадьбой - платья, и украшения зала, и торт... Голова все еще болит? Хотите, заскочим по пути на какую-нибудь заправку с аптечным киоском, захватим болеутоляющее?

Неправильная невеста, говорит Холли, и Джерри едва сдерживает вопрос - почему? Почему она так считает.
Ему и до сегодняшнего дня казалось, что ей не по душе эти хлопоты, и в салоне платьев, вроде бы, Джерри понял, в чем дело - в этих резких комментариях Анжелики насчет набранного веса, в осуждающем взгляде Эдди, в том, что платье - бесспорно, очень красивое - не подходило самой Холли...
Но, наверное, дело было не только в этом - в чем-то еще, но Джерри не знал, можно ли им об этом говорить. Мог ли он спросить у нее, в чем настоящая проблема - и мог ли ждать ответа. Они, по большому счету, были чужими друг другу - и Джерри старался повторять себе это: она станет женой его сына, станет матерью его внуков, и это все, на что он может рассчитывать - Рождество, еще несколько праздников, несколько выходных в году.
Едва ли он подходящий человек, чтобы говорить о предсвадебном мандраже - не потому что Джерри не хочет снять с плеч Холли часть груза, но из-за того, что он боится, что может сказать ей что-то... неправильное. Не сможет искренне уговаривать ее выйти замуж за Мэтта - даже ради сына не сможет, не сможет врать так убедительно, чтобы она не заметила, и Джерри не знает, как решить эту дилемму.

Выныривает из своих мыслей, когда она уверяет его, что он не староват - для нее, слова о Клэд Джерри пропускает мимо ушей, а вот на другом притормаживает, кидает на нее короткий вопросительный взгляд - она рассматривает подол летнего платья над коленями.
- Ну почему, мне приятно, - отвечает Джерри быстрее, чем понимает, что стоило бы сгладить эту взаимную неловкость, сделав вид, что не придал ее словам значения. Теперь это уже не выйдет - он услышал и отреагировал, очень быстро, сразу же, выдавая себя.
Джерри стискивает пальцы на кожаной оплетке руля.
Может и не выдавая - ему стоит перестать беспокоиться на этот счет, едва ли она думает о нем больше, чем того заслуживает отец ее жениха, едва ли следит за его реакциями и уж точно не имела в виду то, о чем он подумал, услышав ее слова.

Он коротко смеется - смешок теряется в шорохе шин и дождя - снова смотрит на нее, ловит ее ответный взгляд, полный вопроса и какого-то настороженного ожидания.
Отвлекается от дороги - фура появляется будто из-под земли, проносится мимо с ревом, но Джерри удерживает руль, чтобы волна воздуха не столкнула хаммер с полосы. В узкую щель над чуть опущенном от духоты стеклом залетают холодные бодрящие брызги, Джерри наклоняет голову к плечу, вытирая щеку, чуть сбавляет скорость: дождь зарядил не на шутку, лучше добраться чуть позже, зато целыми.
  - Нисколько, - заверяет он Холли. - Я не большой любитель городских развлечений - наверное, еще не привык. Мне показалось, вы были расстроены или устали в пиццерии - поэтому я предложил уехать. Правда, Холли, не оправдывайтесь за то, что сделали так, как считали правильным - если у вас нет настроения веселиться, мы не станем веселиться. Вернемся на озеро, разожжем камин, чтобы дом не отсырел, посмотрим фильм, вы говорили, что подобрали целый список...
Стой, говорит он сам себе - стой, то, что она захотела уехать от подруги вовсе не означает, что она хочет посвятить вечер тебе. У нее могут быть совсем другие планы - любые другие планы.
- Или что угодно еще, - продолжает Джерри. - Я вовсе не имел в виду, что вы должны меня развлекать.

Хаммер сворачивает на съезд, проезжает мимо освещенной заправки, за стеклянными витринами видно продавца, который уставился в телевизор, посетителей нет - не та погода, чтобы решить смотаться за мороженым или углями для барбекю.
Грунтовая дорога, ведущая к озеру, превратилась к грязь - Джерри обеспокоенно переключает фары то на дальний, то на ближний свет: его хаммер справляется, но у мерседеса Мэтта могут быть серьезные проблемы, если дождь вскоре не прекратится.
- Боюсь, мы зря не дождались Мэтта в городе, - рассеянно говорит Джерри, поглощенный тем, как изредка пробуксовывает хаммер в лужах поглубже. - Не уверен, что он проедет...
Хаммер резко бросает в сторону, Джерри выкручивает руль по ходу, но это, видимо, всего лишь спущенное колесо - хаммер замирает в грязи, развернувшись поперек размытой дороги и едва не воткнувшись в густой кустарник.
Джерри ставит на ручник, поворачивается к Холли:
- Колесо, кажется. Нужно было доехать до техобслуживания, тачка почти год стояла без присмотра... Ничего страшного, Холли, пять минут - и мы снова на ходу.
Джерри вылезает из автомобиля - холодные капли дождя бьют его в лицо, по плечам, рубашка мокнет на глазах, настолько сильный дождь, почти ничего не видно, пока он идет к багажнику.
От былой жары нет больше и следа - дождь холодный, будто собравший весь туман с окрестных озер, и Джерри встряхивается как собака, когда открывает багажник и роется там в поисках домкрата и запаски.

В сумерках на лесной дороге хаммер тревожно мигает габаритными огнями - Джерри включил дальний свет, чтобы никто случайно не налетел на них, но риска мало: едва ли в такую погоду кто-то решит брать штурмом размытую грунтовку. Это Джерри слишком хотел вернуться на озеро и положился на мощный внедорожник - и за это вымокнет до нитки, но оно того стоит.
Ладно, можно признаться себе, оно того стоит - ему хочется остаться наедине с Холли, пусть даже они всего лишь посидят вместе у экрана ноутбука до тех пор, пока не придет пора расходиться по комнатам.
Ему хочется еще немного продлить это неожиданное чувство близости, которое неизменно возникает у него, стоит им остаться наедине.
Хочется заполучить ее себе - ее внимание, ее рассказы. Не делить с Клэд, если уж он не может соперничать с сыном.
Эта честная мысль Джерри не нравится - он не торопится ее проглотить, так и крутит в голове: неужели он запал на невесту сына?
И отрицать это бессмысленно - Джерри симптомы знает, это не первое его увлечение, не первая влюбленность - так что стоит подумать вот о чем: что ему нужно сделать?
Наверное, уехать - завтра же вернуться в город, не дать этому чувству окрепнуть, превратиться из увлечения в нечто намного более серьезное и ошибочное.
Перестать думать о том, что чем больше он ее узнает, тем сильнее она ему нравится - перестать завидовать сыну, в конце концов, это нелепо и отвратительно, настолько нелепо и настолько отвратительно, что Джерри сам себе отвратителен.
Он ставит запасное колесо в грязь, прислоняя его к багажнику, ищет домкрат - и тут хаммер снова мигает светом салона, хлопок двери в шуме дождя едва различим.

- А вы промокнете, - говорит он в ответ на это предупреждение - но, кажется, с опозданием: ее светлое летнее платье промокает на глазах, сквозь тонкий лен проступает неяркий рисунок на чашечках лифчика, ложбинка между грудей, живот.
Под ее пальцами кожа у Джерри на руке вспыхивает, как будто к нему поднесли зажигалку - он смотрит на ее ладонь на своем предплечье, осторожно накрывает своей мокрой ладонью.
- Вам лучше вернуться в салон, Холли. Нужно просто поменять колесо, вам нет нужды мокнуть под дождем.
Это лишнее, думает Джерри. Это лишнее и это опасно - то, как она к нему прикасается, то, что он не может реагировать на это иначе.
Сигнал тревоги в его голове перебивает даже шум дождя - но ему хочется, чтобы она не убирала руки. Хочется дотронуться до нее еще раз - не до тыльной поверхности ладони, но иначе - до плеча, до тела под платьем. Хочется узнать, какова на вкус ее кожа - ему кажется, что похоже на пирог с ежевикой - хочется узнать, какая она на вкус между ног. Хочется таких вещей, которые едва ли приемлемы в их ситуации, и это, наверное, ошибка, но вот сейчас - в этот момент возле багажника хаммера, пока она касается его руки - ему кажется, что и она хочет того же.
Раз стоит тут. Раз не ждет его в машине - там, где им придется продолжить путь, вспомнить о Мэтте и о куче других вещей, считая и приличия.
Раз вышла под дождь, чтобы... Чтобы что, спрашивает сам себя Джерри.
Не вышла же она, чтобы ответить на его настроение?
И какое, кстати, у него настроение - трахнуть невесту сына и предложить ей сбежать с собственной свадьбы?
Конечно, нет, врет Джерри себе, ведя ладонью выше по ее руке, от кисти до самого плеча, стирая дождевую влагу, ловя легкую дрожь - не то от холода, не то от его прикосновения.

Она не отстраняется, не отодвигается от его руки, не показывает, что ей неприятно или это между ними неуместно - и Джерри выпрямляется возле открытой двери багажника, не обращая внимания на то, как косой дождь заливает в багажник.
Она не отстраняется - напротив, стоит очень близко, чтобы перекричать шум дождя, и мигающие габариты красным подсвечивают ее бедра и облепившее их мокрое платье.
Джерри тянется к ней и второй рукой - теперь он держит ее за плечи, в шаге от того, чтобы привлечь ее к себе, обнять, почувствовать ее тело своим, и на ее поднятом к нему лице в темноте, разбиваемой вспышками молнии, Джерри читает то же желание. То же желание узнать, как это - как это между ними будет.
Кто сделает первый шаг - вот единственный вопрос, который еще требует ответа, и этот шаг делает она.
Только не к Джерри - от него.
Он ее не держит - просто не может, у нее на лице проступает едва ли не ужас, потом немая отчаянная просьба, и он не может ее удержать и заставляет себя разжать пальцы, давая ей отступить.
Сбежать.
Когда снова хлопает дверь пассажирского места, Джерри переводит дух - у него горят ладони, как будто он держал руки над огнем, он едва чувствует холодный дождь, промочивший его рубашку на спине насквозь.
Это слишком.
Ее слишком, и того, чего он хочет, когда она рядом.
Ему нужно взять себя в руки, перестать вести себя как дикарь, как первобытный человек, увидевший симпатичную ему женщину - нужно сделать это, пока она не догадалась. Не поняла, о чем он думает рядом с ней.
И, кажется, он на самом краю - и она это чувствует, может, присущим всем женщинам шестым чувством.
Он ее смутил, и хорошо, если не напугал - Джерри гасит желание пойти за ней, вернуться в машину и, возможно, еще раз пережить этот момент, прерванный раскатом грома.
Это лишнее и неправильное - и он заставляет себя заняться колесом.

Возвращается в хаммер, вытаскивает из-под сиденья тряпку, еще раз вытирает руки, так и не закрывая дверь - автомобиль по-прежнему перегораживает узкую лесную дорогу.
- Вы замерзли, Холли? - она сам промок чуть ли не до носков, но ему не холодно. Совсем, несмотря на мокрую рубашку и ночную прохладу, сменившую дневную жару. Ему жарко, и Джерри с большим удовольствием бы стащил с себя одежду, позволяя дождю остудить его горящую кожу, но на этом не остановился бы. Стащил бы одежду и с нее и прижался бы к ее влажному прохладному телу, вот о чем Джерри думает, когда случайно бросает взгляд на ее бедра, обтянутые мокрым платьем.
Это уже не просто восхищение и симпатия - он хочет ее, очень банально и очень сильно. Хочет зарыться пальцами в ее мокрые волосы, от которых сейчас слабо пахнет шампунем даже в салоне, несмотря на новый кофейный освежитель. Хочет провести губами по ее шее - от уха и до самой ключицы, попробовать на вкус ее кожу на груди, дотронуться до ее живота, бедер...
Дело просто в сексе, говорит Джерри сам себе.
Ему просто нужна подружка - женщина, которая отвлечет его от подобных мыслей о невесте сына, женщина, с которой у него будет секс.
Говорит это сам себе и сам себе не верит.
- Я отвезу вас в дом, созвонюсь с Мэттом и вернусь за ним на заправку - его мерседесу здесь точно не проехать, если дождь не уймется, придется оставить машину там и забрать ее утром, иначе дело может дойти до эвакуатора, - хрипло говорит Джерри, отводя взгляд от ее бедер.

- Конечно. Нам еще не меньше получаса плестись, в такую-то погоду. Я разбужу вас, когда мы подъедем. Откиньте сиденье и устраивайтесь.
Ей, кажется, нехорошо: лицо пылает, дыхание прерывистое. Джерри решил бы, что дело в летней простуде, но это маловероятно: при такой-то жаре как она могла бы простыть?
Возможно, просто усталость, потраченные в салоне платьев нервы - все это могло сказаться, так что если ей хочется подремать, Джерри не видит в этом ничего плохого. Совсем скоро они окажутся под крышей - можно будет включить обогреватель, развести огонь в камине, чтобы дом как можно быстрее согрелся, в такую сырость это важно, она тоже согреется, выпьет кофе и взбодрится...
Ему бы тоже не помешала чашка кофе, думает Джерри - как будто он тоже подхватил простуду, чего с ним сто лет не бывало: вот так-то сменить сухой климат Ирака на Иллинойс с его озерами и дождями.
- Поспите, если хочется. Погода не та, чтобы глядеть по сторонам.
Она и правда засыпает - устраивается в кресле, сведя колени, как воспитанная девочка, отвернувшись. Мокрое платье облепляет бедра, грудь, под тонкой тканью проступают очертания белья. Джерри заставляет себя смотреть вперед - на размытую дорогу, по которой они ползут с черепашьей скоростью, потому что даже у хаммера есть свои пределы, а где-то здесь полно глубоких ям, из которых будет сложно выбраться под дождем.
Его слегка лихорадит - такое странное ощущение, зуд на коже. Он раз за разом чешет шею сзади, предплечья, открытые засученными до локтей рукавами, но этот зуд не унимается, становится только сильнее, больше того, ему кажется, будто область его распространения становится все больше.

К тому моменту, как она просыпается, он чешется уже постоянно - скребет шею, лоб, руки. Верхняя половина тела зудит вся - Джерри думает о душе, может думать только о холодном душе, который смоет, уймет этот зуд, даже опускает стекло в своей двери, давая в салон доступ прохладного сырого воздуха, но это мало помогает, и, судя по Холли, ей тоже жарко.
Верх ее груди в вырезе платья покрылся мелкой розовой сыпью, особенно заметной на светлой коже, такая же сыпь на руках, на ногах, даже на лице. Джерри всматривается в зеркало заднего вида, осматривает свои руки - на нем такая же сыпь, просто меньше заметная на въевшемся за годы загаре.
Просыпаясь, она воровато убирает руку с его колена - как будто надеется, что он не заметил этого жеста, и Джерри вдруг посещает мысль, что, возможно, его желание вполне найдет ответ.
Очень странная, неправильная мысль - глупая надежда, которая никогда не должна осуществиться, но заговорить - как-угодно - об этом он не успевает: олень в дальнем свете падает как подкошенный, как будто больше не может стоять.

- Нет, не сбили, - отвечает Джерри хрипло - в горле саднит все сильнее. - Он выскочил на дорогу прямо перед нами, только что - не будь дождя и двигайся мы с нормальной скоростью, то я бы не успел затормозить, но сейчас - нет. Он...
Просто упал.
И это нервирует Джерри: если бы оленя подстрелили, он бы услышал выстрел, не говоря уж о том. что никто не охотится в такой дождь, поэтому какого-то объяснения у Джерри нет - олень просто упал, выскочив на дорогу перед хаммером, молодое, красивое животное.
Просто упал - и Джерри, всматриваясь в стекло, видит, как оленя сотрясает дрожь, сменяющаяся судорогой - одной, другой...
Джерри нажимает на сигнал, под дождем в тишине леса звук кажется каким-то неправильным, но пронзительным и пугающим, однако олень не реагирует.
Да он умирает, понимает Джерри. Он умирает - но отчего?
Что заставляет животное так корчиться в грязи, не обращая внимания на автомобиль, на дождь?

Джерри открывает дверь хаммера, выходит под дождь, но не проходит и пары шагов, как замечает это: судороги оленя не прекращаются, становятся только сильнее, он дергает задними ногами, выворачивая их каким-то невообразимым образом, голова его задирается все дальше, рога ложатся на спину.
А еще он скулит - олень скулит и этот скулеж полон невыносимой, невероятной боли.
И он весь в крови - Джерри только сейчас видит, что из пасти, из глаз, из ноздрей, даже, кажется, из ушей оленя, пачкая светлый мех, сочится кровь, ярко-алая в свете фар хаммера. Олень вздрагивает еще раз всем телом, затем его скручивает очередная судорога - сильная, невероятно сильная судорога, заставляющая Джерри поверить, что он слышит хруст рвущихся связок и ломающихся костей, и затем олень обмякает, уже мертвый, тут невозможно ошибиться, Джерри  даже сквозь дождь умеет отличать мертвое от живого.

- О черт, - говорит Джерри сам себе, и вдруг чувствует тепло на верхней губе, инстинктивно слизывает это тепло и узнает металлический привкус крови. Подносит руку к носу, затем разглядывает кровь у себя на пальцах - это носовое кровотечение, несильное, но неожиданное.
Истекающий кровью олень все еще неподвижен.
- Не выходите из машины, Холли, - кричит Джерри, оборачиваясь, отступая к открытой двери хаммера. - Оставайтесь внутри.
Теперь ему кажется - только не кажется, поправляет себя Джерри, это происходит на самом деле - что олень весь кровоточит: кровь выступает на мокрой шкуре на боках, на груди, покрытой когда-то белым, а теперь грязно-розовым мехом. Кровь смывается непрекращающимся дождем, но тут же выступают новые капли.
Джерри торопливо забирается в хаммер, захлопывает дверь, прислушиваясь к себе - зуд стал еще сильнее, особенно в тех местах, что больше всего попали под дождь.
- Холли? Холли, поговорите со мной - вам жарко? В горле саднит? Тошнота, жжение в глазах и носу? Лихорадит?
Он через нее дотягивается до бардачка, открывает его, роется внутри, пока не натыкается на бандану - тщательно вытирает руки, лицо, пачкая ярко-синюю ткань кровью, сглатывает этот ком в горле.
Невозможно. То, о чем он думает, просто невозможно - пригород Чикаго не то место, где можно ожидать применения химического оружия, но все же другой догадки у него нет: слишком схожие симптомы.
- Нам нужно как можно скорее оказаться в доме и принять душ, - Джерри бросает бандану под ноги, вдавливает педаль газа, объезжая мертвое животное в грязи.
Дождь все не унимается, хлещет по лобовому стеклу, заливает через опущенное окно - Джерри торопливо поднимает стекло, всматриваясь в косые струи дождя, хотя и знает, что смерть может быть и невидимой.
Невидимой, неразличимой ни на вкус, ни на запах.

Джерри останавливает хаммер прямо возле крыльца, а не под навесом - от навеса до дома шагов десять, не меньше, и ему совсем не хочется вновь оказываться под дождем.
- Вылезайте через мою дверь, Холли, хорошо? Справитесь?
У нее тоже идет носом кровь, сон, кажется, не пошел на пользу - ее качает как пьяную, и Джерри приходится помочь ей выбраться из автомобиля, практически вытащить, довести в гостиную, обхватив за талию.
Ее бьет дрожь, она тяжело падает на диван, пока Джерри возвращается к входной двери: здесь, справа, находится небольшой запас дров для камина, остальные дрова под навесом на улице, их не так уж и много, они разжигали по вечерам камин, но не пополняли запасы, и сейчас Джерри сетует на это.
Он щелкает выключателем, но свет не загорается - возможно, из-за дождя перебои на электроподстанции. Джерри хочет надеяться, что дело именно в этом и завтра все будет в порядке, но сейчас эта мысль вытесняется другой: им нужен огонь. Нужно тепло. Нужно защитить себя от смертельной опасности снаружи.

- Мы не умрем, Холли, - на самом деле, Джерри не так уж и уверен в этом. - Раз все еще не умерли - то и не умрем. Нужно просто кое-что сделать - соблюсти необходимые меры...
Учения у них проводились каждые четыре месяца - Джерри сейчас и не сосчитать, в скольких он принял участие: сначала как рядовой, затем как офицер, позже - как начальник военной базы.
Он знает, что делать - и в первую очередь знает, что нельзя поддаваться панике.
Ничего, думает, раскладывая в камине дрова - его покачивает, глаза слезятся как при сильнейшем насморке, впереди на рубашке все больше темных пятен от крови из носа. Ничего, они совсем недолго были в контакте с дождем, если дело вообще в дожде. Не спусти колесо - и не заметили бы, разве что небольшое недомогание подхватили бы, добираясь от навеса до дома, но и сейчас - ничего страшного. Нужно просто все делать по инструкции - уйти от контакта с ядовитым веществом, избавиться от промокшей одежды...
Иногда вода может вызвать только больший вред - но Джерри надеется, что их случай другой: у дождя нет маслянистой текстуры, ничего, что служило бы предостережением.

Благодаря сухой растопке, дрова в камине занимаются - в комнате сразу пахнет смолой, становится светлее.
Джерри поворачивается к дивану, где дрожит Холли, тянет ее за руку, помогая сесть - у нее на подбородке подсыхает кровь, глаза полузакрыты, дыхание прерывисто.
- Холли, Холли, не отключайтесь. Сейчас нельзя, вы слышите? Еще рано, мы не все сделали. Нужно смыть это с себя, с себя и с одежды...
На покрывале на диване остается влажное пятно, диванная подушка тоже в пятнах. Джерри ведет ее к крохотной ванной на первом этаже - унитаз и душевая кабина, ничего лишнего, более просторная ванная комната на втором, но сейчас он не уверен, что доберется туда вместе с ней: перед глазами все плывет, ему приходится опираться на стену на этом коротком пути.

- Раздевайтесь. Снимайте платье, скорее.
Джерри подталкивает ее к кабине, включает душ. Холодная вода - нагреватель электрический и сейчас не работает - дарит короткое облегчение, когда попадает на его горящие руки и лицо, чуть унимая зуд, немного приободряя. Джерри стаскивает с себя промокшую рубашку, кидает ее на пол, помогает Холли избавиться от платья, разувается  надо будет что-то сделать с одеждой, отдать в лабораторию? Сжечь?
Он пока не знает.
Отводит от лица Холли мокрые волосы, удерживая ее под струями воды из душа - озерной, слегка очищенной и не имеющей отношения к дождю, потому что бак у дома наполнялся несколько дней назад, до того, как прошел этот дождь.
- Холли? Как вы? Говорите со мной, Холли.
Под холодной водой зуд перестает быть настолько непереносимым - Джерри закрывает глаза, шагает под лейку, встает совсем рядом с Холли, поднимает голову, давая душу смыть кровь и дождь с его лица и волос, выкручивает смеситель на максимум, но даже сейчас остро чувствует ее присутствие рядом. Чувствует ее тело рядом со своим, дыхание у плеча, как будто из-за температуры воды внутри него становится еще жарче.

От холодной воды и правда становится лучше - Джерри смотрит, как Холли самостоятельно выходит из душевой кабины, не слишком уверенно, но все же справляется.
- Да, теперь греться. Переодевайтесь, Холли, я поищу аспирин.
Мокрое белье облепляет ее тело как вторая кожа, Джерри не может не смотреть на нее - даже когда она заматывается в полотенце, белеющее в темноте.
Не может ничего делать, пока она не выходит - слышно, как она поднимается по лестнице, и только тут Джерри отмирает: раздевается совсем, позволяет холодной воде выстудить и это беспомощное бессмысленное желание.
Затем выключает воду, кое-как вытирается, кидает одежду на пол душевой кабины - потом придумает, что с этим делать.
Прислушивается к себе - зуд почти отступил, остался лишь слабый дискомфорт. Кровотечение из носа тоже прошло, хотя головная боль превратилась в навязчивую, настоящую мигрень.

Обвязав вокруг бедер полотенце, Джерри ищет в кухонных шкафах фонарик - тут были и свечи, и фонари, и достаточное количество батареек именно на случай внезапного отключения электричества, так что запас и в самом деле находится на одной из полок.
Джерри щелкает тумблером, заливая кухню желтым, на удивление уютным светом, направляет фонарь в кухонное окно: дождь все еще не прекратился, напротив, будто усилился, и двор за стеклом до самого озера будто покрыт мелкой штриховкой: площадка под барбекю, оставленная на улице легкая мебель, которую они обычно затаскивали под навес, когда синоптики обещали дождь...
Джерри отыскивает свой телефон, брошенный в гостиной, смотрит на предупреждение об отсутствии сети - это странно, потому что здесь сотовые всегда хорошо ловили, но, видимо, не сегодня, а может, сеть перегружена.
Он все же пытается позвонить - механический голос извиняется перед ним за невозможность установить соединение.
Джерри бросает бесполезный сейчас телефон, отыскивает в стенке холодильника коробку молока - почти целую - и в шкафу упаковку аспирина.

- Спасибо, - он забирает халат. - Это очень кстати.
Халат в самом деле подходит - Джерри не любит халаты, они смутно ассоциируются для него с семейной жизнью с Карлой, тем образом жизни, который его никогда не привлекал - но ему не хочется спорить с Холли, так что он надевает халат, туго завязывая пояс. Мэтт действительно одного с ним роста и комплекции - Джерри подходит его халат. Его халат и его невеста.
То, что она сказала в душевой - Джерри не питает иллюзий: она сказала это Мэтту. Они в самом деле похожи - Джерри и Мэтт - в том состоянии Холли наверняка думала, что это Мэтт обнимает ее под душем, потому и ответила на это объятие.
Джерри заставляет себя принять эту мысль: он взрослый человек и должен принимать правду, какой бы неприятной она не была, а не попадаться в ловушку собственных фантазий.
Да и что такого неприятного - невеста Мэтта любит его, и Джерри, как отец, должен радоваться за сына. Радоваться, что тому повезло встретить такую женщину как Холли - повезло больше, чем самому Джерри.

- Как вы? Я нашел аспирин и молоко. Сейчас вам нужно выпить не меньше стакана, Холли, это обязательно.
Он отодвигается на диване, давая ей сесть, всматривается в ее лицо.
- Покажите руки.
Сыпь еще видна, но стала намного бледнее - Джерри надеется, что к утру все пройдет.
Ей досталось куда хуже - короткое летнее платье и легкие балетки не сравнить с его рубашкой, джинсами и ботинками, так что Джерри действительно обеспокоен, разве что немного успокаивается, видя, что ей лучше.
- Сеть перегружена, мы сейчас не можем вызвать помощь, - поясняет он коротко, так и держа ее руки в своих. - Но не бойтесь. Если я верно понял, в чем дело, это ОВ кожно-нарывного действия - нам повезло, этот тип вещества достаточно смыть, чтобы прекратить его действие. Мы не настолько долго пробыли под дождем, чтобы получить смертельную дозу...
Не как тот олень - но в опасной близости, думает Джерри.
- Все будет в порядке, Холли. Просто будем избегать попадания дождя. Пока не о чем волноваться, а если дождь не прекратится и завтра, я поищу дождевик и запущу генератор возле дома, чтобы вернуть нам электричество, но, уверен, к утру все наладится. Не бойтесь, хорошо? Мы попали в небольшой переплет, но справимся и сами - а если нет, у нас на ходу автомобиль. Все будет в порядке.
Джерри тянется за чистым полотенцем, принесенном из кухни, выливает на него немного молока, обтирает протянутую Холли руку, забирается в широкие рукава мягкого халата.
- Вот, давайте сама, это поможет от зуда. Как вы себя чувствуете? Все еще лихорадит?

- Не думаю, что ночью в лесу много людей, Холли, - успокаивает ее Джерри, но ведь это ему в ней и нравится, не так ли? Она не думает только о себе, вовсе нет - она думает о других, не только о людях, но и о животных. - И мало кто гуляет под дождем. Не волнуйтесь об этом. Если бы не колесо, мы бы отделались легким недомоганием.
Что-то помешало отравляющему веществу подействовать в полную силу - Джерри не знает, что и в чем дело, но полон желания узнать.
Хотел бы быть полон только им - но это не так, и он не мешает ей, когда она, закончив обтирание молоком, хочет сделать это и для него.
- С похожим, да. На учениях по химической защите - столько раз в жизни, сколько вы и не представите, - фыркает Джерри. - Но что произошло, я не знаю. Не могу даже представить, что означает применение химического оружия на территории США, разве что...
Он умолкает, смотрит перед собой, в камин, где разгорается пламя. Вытягивает ноги поближе, но мрачные мысли не так просто прогнать физическим комфортом.
Разве что это теракт - вот о чем думает Джерри, но не хочет их озвучивать. Не хочет пугать ее - возможно, есть какое-то более приемлемое, безобидное объяснение, возможно, им нужно лишь немного подождать.
Отыскать на полках старое радио, попробовать найти волну чрезвычайного положения - или любую другую, новостную, чтобы узнать, есть ли повод для беспокойства...
Джерри собирается так и сделать - поворачивается к Холли, чтобы рассказать ей о своих планах, чтобы она знала, что он он собирается сделать дальше, знала и не беспокоилась - но не успевает даже начать.

Она так близко - и это иначе, не вынужденной близостью в салоне автомобиля или раздевалке. Сейчас она близко, потому что сама подалась ближе - и он не удивлен, когда она сокращает и это оставшееся расстояние: прочел ее намерение на ее лице, каким-то шестым, наверное, чувством.
Прочел ее желание - ответное его собственным мыслям.
Она осторожничает, даже когда Джерри притягивает ее ближе за плечи, нажимает на ее губы, заставляя открыть рот, все еще осторожничает - и в первый момент поцелуй выходит очень осторожным, вопросительным. Неуверенным даже, как будто она сама не уверена в том, что делает, и Джерри чувствует это сомнение, как чувствует запах молока от ее кожи.
И, наверное, в этот момент еще можно что-то изменить - отпустить ее, сделать вид, что дело в стрессе или страхе, в чем угодно, кроме их очень сильного взаимного влечения, которое накапливалось в тяжелом от влажности воздухе, вернуться к тому, как все должно быть - но Джерри слишком голоден до того, что попало к нему в руки, слишком долго себя сдерживал, слишком уговаривал себя весь этот бесконечный день, чтобы в самом деле остановиться или дать остановить себя ей.

Это не просто случайный поцелуй - по крайней мере, Джерри не дает ему сойти за такой, углубляя, проходясь по ее языку своим, запуская руку ей во влажные пряди на затылке, сгребая ее ближе, прижимая к подушкам в углу дивана. Мягкий халат путается под пальцами, когда Джерри тянет ткань, открывая все больше тела, стягивая халат с плеча Холли, опуская голову, касаясь губами и языком теплой гладкой шеи и плеча, больше не скрываемой. Между ними ничего, кроме халатов, и Джерри очень остро реагирует на это препятствие - последние несколько часов стоило ему отвлечься, как перед глазами вставало ее тело, скрытое только бельем, а под душем эта помеха вообще не казалась существенной, но вот сейчас он касается выпуклости ее груди под мягкой тканью, обхватывает - наверное, слишком нетерпеливо, без какого-либо сомнения, без вопроса.
Любые соображения, делающие происходящее невозможным, уничтожены ее прикосновениями, ее телом так близко, привкусом молока на ее коже. Никаких сомнений - Джерри умеет отличать "да" от "нет", и это "да", совершенно точно "да", пусть он и не задал вопроса.

Он не может сказать, в какой момент все меняется - в какой момент сомнение окончательно исчезает, сменяясь этой чуть ли не лихорадочной поспешностью, с которой они трогают друг друга, раздевая и касаясь голого тела. Не может сказать, но чувствует это - как Холли трогает его, забираясь под халат, опускаясь ниже, чтобы он был еще ближе, тянет его на себя, возится с узлом на поясе его халата.
Джерри отпускает ее, приподнимается, сосредоточенно избавляясь от этих помех между ними - избавляется от полотенца, сбившегося между ног, скидывает его на пол рядом с узким, совсем неудобным диваном, от которого ему сейчас и не отойти. Стаскивает халат, позволяя и ему соскользнуть на пол - огонь в камине борется с сыростью в доме, лишенном сейчас электрического обогрева, и Джерри не холодно, скорее жарко: там, где его касается Холли, кожа загорается, но это приятный жар, он растекается по его телу, достигает самых отдаленных уголков.
Будто рождественский подарок, Джерри раскрывает халат на Холли, стягивает его окончательно с ее плеч и локтей, смотрит на ее тело перед собой - впервые смотрит не украдкой, не виня себя за это, не пытаясь избавиться от желания, которое она в нем вызывает. Теперь все иначе - его желание не было безответным, она хочет того же, чего и он, раз еще не остановила, не ушла.

Джерри снова целует ее, наклоняясь, упираясь ладонями в диван с обеих сторон от ее плеч, замирает, когда она его касается, гладит по груди, по животу - это куда лучше, чем он мог себе представить, его тело отзывается на ее прикосновение, как будто внутри что-то тяжело и жарко ворочается, ищет выхода. Джерри гладит ее бедро, переступая, вставая между ее ног, гладит так далеко, как дотягивается, углубляя поцелуй, гладит, заставляя согнуть ноги, широко разводя колени, и целует ниже - подставленное горло, голую грудь, реагирующую на прикосновение его языка и пальцев, проступившие под кожей ребра, когда она выгибается навстречу его рту, горячий живот...
Между ног она еще горячее - Джерри ловит ее запястье, осторожно прижимает к дивану, не зная, хотела ли она остановить его, но не собираясь останавливаться: он не знает, как у них все будет после этого дня, поэтому не хочет торопиться - хочет узнать ее больше, узнать так, как хотел. И, наверное, есть еще кое-что - Джерри не очень умеет в серьезные разговоры, особенно если они касаются тонких материй взаимоотношений, но хочет дать ей понять: это не просто нервное желание секса, по крайней мере, не с его стороны. Он хочет ее - и хочет, чтобы ей понравилось, действительно понравилось. Хочет выдрать их обоих из этой банальщины - уродливого любовного треугольника, пусть даже вот так, заставив ее забыть на время о том, почему им не следует ложиться в одну постель.
Дело не просто в сексе - сейчас нет, и Джерри хочет дать ей это понять: то, как сильно она ему нравится, как сильно он ее хочет, какой привлекательной считает, целуя всю, целиком, собирая языком эту влагу у нее между ног, широко раздвинутых, облизывая внешние мягкие складки, раскрывая ее пальцами, прижимаясь губами глубже, втягивая в рот, вылизывая, чтобы она захотела так же, как он, с той же силой.