Больше всего это напоминает романтический уикэнд - и даже то, что они не поднимаются в спальню, а остаются у камина, подложив на пол халаты и диванные подушки. Холли не уходит, но и не поднимает глаз - водит пальцами по татуировкам, повторяя линии рисунка, молчит.
Джерри хотелось бы думать, что она не сожалеет - о них не сожалеет, он имеет в виду, но он не спрашивает об этом: вопрос, как ему кажется, будет лишним. Они поговорят об этом - придется поговорить, как минимум для того, чтобы разобраться с вопросом. Джерри не двадцать, и Холли далека от того возраста, в котором секс можно объяснить случайностью, а в их случае даже алкоголь не является оправданием. Это не было случайностью - для Джерри точно не было, и, он уверен, не было и для Холлидей. Она просто не из таких женщин - не из таких, что прыгают в постель с первым встречным, или он совсем не разбирается в людях.

Она приподнимается, тянется к дивану. Джерри убирает руку, давая ей выбраться, поворачивается -  халат, которым они укрываются, сползает с ее плеча, открывая золотистый от загара локоть, след от купальника, крупную грудь, прикрытую вьющейся прядью.
- Не вставай, - предлагает Джерри - они заговорили впервые за последний час, не считая обмена короткими фразами в самом конце. - Здесь ничуть не хуже, чем наверху - даже лучше: тепло и не так сыро. Я поищу на кухне то, что не требует готовки.
Утром - Джерри сейчас кажется, что утро было не несколько часов назад, а как минимум в прошлом месяце - собираясь в город, было решено ничего не готовить: Мэтт был намерен пообедать с партнерами, и Холли рассчитывала приготовить ужин после своего возвращения, но дождь и все последующее сбили  им все планы, однако на кухне должно было остаться кое-что от завтрака: ветчина в магазинной нарезке, булки с кунжутом, сыр и яблоки. Не самая сытная пища, но сейчас у них нет ни электричества, ни возможности подключить газовый баллон, который хранится в пристройке снаружи, там же, где стоит генератор.

Джерри поднимается, отыскивая полотенце, снова им заматывается - сырое полотенце не особенно приятно, как и покидать прогретую камином гостиную - мельком бросает взгляд на диван: на потертом покрывале поблескивает кольцо.
Им нужно будет поговорить - всем троим. Придется поговорить - хотя бы потому, что произошедшее не случайность. В том, как Холли отвечала ему, не было случайности - они оба этого хотели, и хотят по-прежнему, раз она не сбежала наверх сразу же после того, как секс подошел к своему логическому завершению.
Он подбрасывает в камин еще дров из небольшого ведра тут же, возле камина - чтобы не ходить далеко, вздумайся им посидеть у камина. Или заняться у камина сексом, заканчивает Джерри.
За окнами по-прежнему дождь - по пути на кухню Джерри снова смотрит на телефон: сети по-прежнему нет, как нет ни входящих вызовов, ни сообщений.
Они как будто отрезаны тут от всего мира - завтра, даже если дождь не кончится, стоит вернуться в город, выяснить, что происходит, выяснить, в чем дело: Джерри не умеет сидеть на месте, привычка к ответственности никуда не делась за эти пару недель.

Джерри собирает из выключенного темного холодильника все, что кажется ему съедобным, на большую тарелку, куда обычно торжественно выкладывается пирог или сосиски с гриля, принюхивается, открыв дверь холодильника - в морозилке у них несколько стейков. Судя по тому, что на полу кухни еще не образовалась лужа, электричество отключилось не так уж и давно, и ночь, скорее всего, содержимое заморозки переживет, но если это вынужденное отключение продолжится, нужно будет решать.
Возле холодильника стоит канистра с питьевой водой, почти полная - но без электричества насос, обеспечивающий их озерной водой, работать не будет: стоит поэкономить чистую воду, хотя бы до тех пор, пока они не убедятся, что все возвращается на круги своя.
В дверце холодильника бутылка белого вина - праздновать, конечно, нечего, но Джерри вынимает бутылку, сует под мышку, вытаскивает из шкафа над холодильником радиоприемник, который, наверное, стоит здесь еще с детства Мэтта, и, нагруженный добычей и батарейками, возвращается в гостиную.
- Воды не очень много, имеешь что-нибудь против белого вина? Оно еще холодное, но это, думаю, не проблема.
Вино, сыр, ветчина из пачки, яблоки и маслины - это и правда похоже на романтический уикэнд.
Джерри садится, опираясь на край дивана спиной, сосредоточенно вставляет в приемник батарейки.
- Сети по-прежнему нет, но, думаю, если случилось что-то серьезное, мы можем узнать об этом по радио - передача аварийного оповещения создана именно на такой случай, когда остальное вещание не работает.

Джерри откусывает импровизированный бургер - булка от завтрака, сыр, ветчина - делает глоток вина и ставит стакан на пол. Холли по-прежнему здесь, на подушках, хотя и завернулась в халат - но, наверное, это хороший знак, что она ждет его внизу.
- Может быть, ничего страшного - небольшая техногенная катастрофа, кто-то открыл не тот кран, промышленные отходы попали в открытые водоемы, а затем вернулись в виде осадков, - предлагает Джерри другую версию происходящего, чуть более безобидную, чем та, что включает в себя продуманную атаку.
В первый момент он, разумеется, думал только о химоружии - но сейчас хочет успокоить Холли, показать, что есть и другие варианты - трагическая, но все же случайность, а не спланированное нападение.
- Обещаю, все будет в порядке. Мы под крышей, у нас есть еда и вода, а на крайний случай - дождевики и автомобиль.
Автомобиль, оставленный не под навесом, а прямо возле крыльца - но производители хаммера гарантируют военное качество, едва ли есть риск залить двигатель.
- Мы справимся.
Он, конечно, имеет в виду не только то, что они оказались в шестидесяти милях от города - но и другое. То, что случилось между ними - и сейчас Джерри думает, что должен дать Холли выбор. Она потянулась к нему, все так - но для нее это могло быть нервной реакцией, пусть даже эта версия не кажется ему убедительной, не у той Холли, которую, как он считает, он успел немного узнать. В любом случае, выбор - это то, что он ей должен, правда, он понятия не имеет, что они будут делать, если она предпочтет забыть этот вечер.
Что он будет делать - видимо, придется уехать. Выбрать Нью-Йорк или Миннеаполис - не слишком далеко, но достаточно, чтобы можно было даже не на каждое Рождество приезжать.
Проблема в другом - ему не хочется. Ему, если уж на то пошло, хочется отобрать у сына женщину - давай, Джерри, назови вещи своими словами.
Захотелось с первой встречи, с первого совместного ужина - и как это будет выглядеть? Холли, Мэтт тебе не подходит, не так, как я? Порви с ним, останься со мной - и я сделаю все, чтобы ты никогда не пожалела?
Джерри рад бы сказать это, хотя бы потому, что это правда, но ему далеко не тридцать, и если он что и может утверждать о себе и отношениях, так это, что они у него не складываются. Развод - и больше ничего серьезного, и не то чтобы его увольнения ждала симпатичная женщина, чтобы съездить на лето в Европу или на Гавайи.
И ему не двадцать, чтобы винить в этом только женщин - отношения это всегда работа для двоих, и он проваливает свою часть раз за разом.

Джерри не думает, что это Мэтт - что в дверь стучит Мэтт, и не только из-за того, что Мэтту незачем стучать, но и из-за того, что не было слышно шума двигателя, однако нервное движение Холли замечает, тоже поднимается, поднимает с пола халат: нужно было бы, конечно, одеться, подняться наверх, переодеться в то, что он захватил, когда собирался в дом на озере, но они не ждали гостей...
Что есть, то есть, Джерри никого не ждал сегодня - вообще не думал, что кто-то может появиться на пороге, упал в мысль, что они с Холли здесь вдвоем на столько времени, сколько им потребуется, и теперь тот стук заставляет его вспомнить, что это не романтический уикэнд.
- Пойдем вместе, - ему не по душе, если она в одиночку будет встречать незваных гостей в доме в лесу - и хотя здесь за последние двадцать лет даже пачку соли у соседей не крали, это, наверное, что-то вроде инстинкта. - Посмотрим, кто там, не будем заставлять человека стоять под этим дождем.
Возможно, кто-то оказался в лесу во время дождя и теперь ищет помощи и укрытия - а может, у кого-то машина встряла в грязь неподалеку.

Их мокрые следы на деревянном полу уже высохли - Джерри замечает странно посветлевшее дерево, как будто что-то разъело полы, какая-то агрессивная химия вроде промышленного отбеливателя или растворителя.
Тянет Холли за плечо, показывает на следы.
- Не наступай. Даже если оно высохло, мы все еще не знаем, что это.
И как долго сохраняет опасные свойства.

На пороге Шейла - жена Тима, она кутается от дождя в легкую летнюю куртку, трясет погасшим фонарем. Мокрые волосы облепляют лицо, и когда она поднимает голову, даже в темноте Джерри видит кровь, размазанную у нее под носом.
- Заходите, Шейла, скорее, - он открывает пошире дверь. - Снимайте куртку прямо здесь, куртку, джинсы, кроссовки - все, на что попал дождь.
Со стороны, должно быть, это звучит бредом сумасшедшего, Шейла опирается на дверной косяк, шмыгает носом, пытаясь остановить кровь:
- Простите, мне так неудобно, но я увидела свет у вас в окнах, а затем машину, и понадеялась, что здесь кто-то есть... Не знаю, простите, закапала вам кровью все крыльцо... Так странно, как будто чем-то отравилась... Двойняшки пропали, наверное, отправились искать собаку, но начался дождь, Тим пошел за ними, но прошло уже больше трех часов... Не могу до него дозвониться, что-то с телефоном... Не знаю, что...
Она не договаривает, оседает прямо на крыльце, кажется, в обмороке. Джерри подхватывает ее на руки, не обращая внимания на дождь, на мокрую одежду, затаскивает в дом.
- Черт возьми! Холли, скорее в душ, принеси мне полотенца, кажется, у нее симптомы куда сильнее...
Тело Шейлы вдруг вздрагивает - это мышечная реакция, потому что в себя она так и не приходит. Полузакрытые глаза наполняются кровью, кровь на подбородке и вокруг рта делает ее похожей на вампира из старого фильма с Белуши.

Он тоже думает об этом - а еще о том, что нужно объехать соседей, предупредить о том, что дождь опасен. Местность вокруг озера обезлюдела после длинных выходных, но вдруг кто-то здесь - в отпуске или с детьми на каникулах. Если здесь кто-то есть, их нужно предупредить - чтобы не повторилась история с Шейлой.
- Да. Да, так и сделаем. Попробуем объехать окрестности, хотя бы предупредим людей, - соглашается Джерри. Он не предлагает Холли остаться в доме - даже мысли такой не возникает: возможно, дело в том, что он не хочет оставлять ее одну без связи и электричества, считает, что с ним она будет в большей безопасности.
Самонадеянно, конечно, но все же - и не из-за того, что он отвечает за Холли перед Мэттом.

Вопросов несколько: что делать с телом, как защитить себя от дождя, что происходит.
Джерри думает, что у него есть ответы на все: он готов к ситуациям, выходящим из привычных рамок, а необходимость нести ответственность за других не дает потерять головы.
- Здесь должны быть дождевики, - говорит он. - Дождевики или плащи - оденься как можно тщательнее, в несколько слоев, если нам придется выходить из машины, перчатки, высокие ботинки, если есть. Мы предупредим всех, кого сможем найти.

С телом Шейлы - ее смерть, такая внезапная, такая необъяснимая, все еще плохо укладывается у Джерри в голове, не из-за того, что ему в новинку видеть мертвое тело, но из-за того, что здесь, на озере, смерти будто не было места - Джерри обращается аккуратно, натянув перчатки для мытья гриля, найденные на кухне.
Дождь высыхает на ее одежде, оставляя выцветшие следы - куртка из синей превращается в грязно-серую, сыпь на коже теперь больше напоминает язвы. Наверняка медикам и ученым будет интересно, но Джерри не медик - его парамедицинская подготовка предполагает самые общие вещи, первую помощь, но уж точно не решение задач, подобных этой.
Он заворачивает тело Шейлы в диванное покрывало - женщина не высокая, покрывала хватает, но все же, даже завернутое, тело есть тело.
Ей они уже ничем не смогут помочь, но кому-то, возможно, смогут.

Затем Джерри поднимается наверх, в гостевую комнату, которую занимает, оставаясь на озере. Он не брал много смен одежды - и сейчас, пожалуй, не рад этому факту. Отыскивает чистую майку, все остальное, одевается - джинсы, плотная куртка, которая на время защитит его от яда. Высокие ботинки - сила привычки, никаких мягких мокасин или лоуферов - сейчас очень кстати, остается надеяться, что и Холли взяла к озеру не только сандалии.
На дне рюкзака, в котором он привез вещи, лежит плоская коробка: там пистолет, глок семнадцать, и два полных магазина к нему. У Джерри нет паранойи, но оружие его по праву, даже после увольнения разрешение на хранение и ношение останется при нем, тем более, Джерри собирается как минимум остаться в резерве - есть немало способов принести пользу стране, не отправляясь за океан.
Он сует глок за пояс джинсов, опускает сверху майку, разглаживает куртку, надеясь, что это не потребуется, но если это не просто дождь, если это лишь начало, только начало, Джерри хочет, чтобы у него было при себе что-то кроме доброго слова.
Магазины он рассовывает по вместительным карманам куртки, убеждается, что о содержимом карманов не узнать со стороны, затем ищет бумагу и карандаш - на тот случай, если кто-то окажется в доме в их с Холли отсутствие.
Кратко описывает все, что произошло - указывает имя Шейлы и обстоятельства ее смерти, затем пишет об одежде в ванной на первом этаже, которую лучше не трогать голыми руками, не забывает об олене, пишет о ближайших планах и оставляет номер и описание своего хаммера, и хотя намеревался быть кратким, проходит не меньше десяти минут и два листа.
Но это тоже привычка - если их будут искать, лучше оставить как можно больше информации о том, куда они собирались и на чем. В конце Джерри пишет свой номер телефона, затем - по памяти - номер Мэтта и Холли.
Вместе с запиской спускается вниз
- Ты готова? - оглядывает он Холли, надевая бейсболку, которая валяется в гостевой спальне с незапамятных времен. - Хочу сначала проверить ее дом - оставить записку и там. Если дети и Тим вернутся, пусть ждут помощи, не пытаются уйти под дождем.

Ехать - нет и пятнадцати минут: вернуться на основную дорогу, свернуть к дому Ковальски, хаммер не проедет вдоль озера там, где можно было бы пройти пешком, но даже если пешком вышло бы быстрее, Джерри не собирается без необходимости выходить под дождь. Возможно, позже ему придется провести не под крышей больше времени - он держит в голове то, что Шейла сказала о потерянных в лесу детях, держит в голове, что их может не быть на лодочной станции, что они, возможно, остались в лесу, нашли какое-то укрытие, или не нашли - и пока он хочет поберечь дождевик и ботинки от промокания.
В свете приборной панели лицо Холли кажется бледным, испуганным, и когда она слабо улыбается, пытаясь спрятать страх, это его не обманывает. На оплетке руля выцветшие следы - наверное, там, где он держал мокрые руки.
Джерри нажимает на сигнал, шум дождя частично поглощает гудок, но все же, учитывая, как близко к крыльцу он остановил хаммер, сложно надеяться, что сигнал не услышали.
Вытаскивая из-под сиденья фонарь, Джерри снова смотрит на Холли.
- Послушай, детка, опусти голову между колен и подыши. Посиди здесь, хорошо? Если внутри мне понадобится твоя помощь, я позову тебя - обязательно, но сейчас останься в машине. Я был в этом доме раз тридцать, мне не составит труда его обыскать - давай подойдем к делу рационально и не станем выходить под дождь оба там, где хватит одного? Это как поговорка про яйца и одну корзину, да? Мы будем хитрее.
Она не выглядит убежденной, Джерри тянется к ней, касается сухими пальцами щеки, заправляет светлую прядь обратно в капюшон.
- Я очень быстро.

Он надевает перчатки, выходит из хаммера - дождь сразу же обрушивается на голову и плечи, барабанит по жесткой ткани дождевика, заглушает любые звуки. Джерри перебегает до крыльца, заливаемого целиком из-за неотремонтированной крыши, толкает входную дверь - открыто.
Открыто и темно, пахнет сыростью - летние дома моментально остывают.
- Эй, есть кто? - кричит Джерри от порога, включая фонарь и готовясь увидеть окровавленные тела, но нет - темная гостиная и кухня пусты, полы сухие. Джерри поднимается на второй этаж, торопливо заглядывая в каждую спальню, но нет ни следа, что в доме кто-то есть.
Ему хочется помахать фонарем в окно хозяйской спальни, откуда хорошо виден припаркованный хаммер, но он думает, что Холли может принять это за просьбу прийти в дом, так что Джерри бросает эту затею.
Спускается, обшаривает кухню в поисках блокнота и фонаря, коротко пишет еще одну записку - практически копию той, что оставил в своем доме.
Оставляет ее на холодильнике - тот виден от самого входа, и громадную красную клубничину-магнит, держащий записку на дверце, невозможно пропустить.
Один из найденных фонарей работает - сперва барахлит, но затем разгорается все ярче, и Джерри выходит на порог и машет Холли, привлекая ее внимание:
  - Хочу поставить фонарь в окне мансарды! - кричит он, пытаясь перекричать дождь. - Чтобы было видно издалека - в дождь легко потерять направление!

Он не знает, насколько хватит батареек найденного фонаря - на пару часов или на всю ночь, но если кто-то, даже они с Холли, потому что мало ли что может случиться, будут искать обратную дорогу, подсвеченное окно дома Ковальски может стать ориентиром. Но не их дома в пятнадцати минутах езды - и двадцати напрямую пешком вдоль берега озера: что-то - инстинкт или привычка - заставила Джерри не оставлять огня в том доме, который он зовет своим.
Разместив фонарь, он снова набрасывает капюшон, выходит из дома, пряча руки в широких рукавах дождевика, наклонив голову, возвращается в хаммер, влезает за руль, стараясь не брызгать на Холли - им пока неизвестно, опасен ли дождь, высыхая, но в том, что опасна вода, сомневаться не приходится.
Снимает капюшон, слушает запись по радио - да, это именно то, что он имел в виду, когда говорил об аварийном оповещении, но сейчас это нисколько не успокаивает, напротив, теперь уже ясно, что дела обстоят плохо: оповещение чрезвычайных ситуаций не работало бы, не будь ситуация чрезвычайной.
Но Джерри старается не показать это Холли - она считает, что предупреждение об опасности, которую представляет собой дождь, это хорошо, и во многом права.
- Да. Да, конечно, хорошо. В городе полно мест, где можно переждать дождь. Я уверен, там куда меньше пострадавших, - говорит Джерри, оставляя за скобками, что дождь все еще не заканчивается и что если бы все было так радужно, как он хочет представить, то сообщение передавалось в обыкновенном радиоэфире, не говоря уж о сотовой связи.

Она касается его, гладит по щеке - как Джерри кажется, с осторожностью, но даже такая короткая ласка кажется ему приятной. Они так и не поговорили о том, что произошло - случилась проблема посерьезнее, касающаяся не только их троих - но сейчас ему кажется, что, может быть, все понятно и так. Она сняла кольцо, они прикасаются друг к другу.
- Все в порядке, я очень мало пробыл под дождем,  - говорит Джерри, поворачиваясь к Холли.
У него снова саднит в горле - это, должно быть, от испарений. Он включает климат-контроль, заставляя автомобиль хоть немного очистить воздух в салоне.
- У нас еще планы, успеешь сесть.
Он улыбается, вытирает руки о сухие джинсы на всякий случай, гладит ее запястье.
- Объедем, как собирались, дома по дороге к лодочной станции, а затем вернемся в город, да?

Другие дома заперты и пусты  длинные выходные закончились, люди вернулись к своим делам, выбираясь на озеро лишь по выходным - и это, думает Джерри, хорошо для всех - и для них, потому что они почти не тратят время, осматривая очередной дом с навесным замком без следов людей.
Дорога до лодочной станции под дождем через грязь занимает не меньше получаса - хаммер, несмотря на четыре привода, едва справляется, и застрять сейчас было бы наихудшим исходом, так что когда они выезжают к лодочной станции, Джерри чувствует облегчение, пусть даже станция тоже темна и кажется пустой.
Дальний свет хаммера выхватывает распахнутую дверь, темноту за ним, но когда они подъезжают ближе, на пороге появляется небольшая фигурка - ребенок.
Джерри резко бьет по газам, хаммер почти бросает к крыльцу, и едва тот успевает затормозить, Джерри выскакивает из салона. едва успевая накинуть капюшон.
  - Помогите! - жалобно просит ребенок - это Робби, старший сын Тима. - Помогите!
Едва ли он узнает Джерри в темноте и дождевике - а вот Джерри в свете фар его хорошо видно, и он видит на его лице сыпь, ярко-красную, выделяющуюся даже на фоне загара.

Дело, по всей видимости, не только в жидкости - не только в прямом попадании дождя на кожу. Джерри сглатывает и сглатывает, чувствуя, как саднит горло - как повышается температура, как его начинает морозить в достаточно теплой одежде, в куртке, в которой было бы не холодно и в сентябре.
Свежий кофейный ароматизатор на зеркале заднего вида уже не пахнет - ничем не пахнет, у Джерри заложен нос, и он поглядывает в боковое зеркало, чтобы убедиться, что у него не идет носом кровь.
Тихие разговоры между Холли и Робби едва слышны, Карл дышит хрипло, надсадно - в салоне его хриплые вздохи слышны даже несмотря на шум дождя, который все не унимается.
Почти пять часов, делает вывод Джерри, взглянув на запястье. Почти пять часов дождь не прекращается - более того, льет с прежней силой, дворники едва справляются, иначе за покрытым водой лобовым и вовсе было бы ничего не видать. Это мало на что похоже - такой сильный дождь в конце июля, и Джерри, хочешь не хочешь, спрашивает себя: каких еще сюрпризов им ждать.

Решение ехать в город они приняли сообща, едва увидели состояние Карла - нечего было и думать, что ему поможет душ и обтирание молоком.
- Ничего не будем говорить, - отвечает он Холли. - Пока не будем. Тим, Сандра или ее муж - кто-то вернется в их дом, увидит записку, позвонят . Мальчики не останутся одни.
Он не верит в возвращение Тима, который ушел искать детей - но о Сандре и ее муже, Джерри никак не удается вспомнить, как его имя, ничего неизвестно: возможно, они не попали под дождь. они живы и заберут племянников, сейчас же главное как можно скорее доставить обоих мальчиков в госпиталь.
Хаммер справляется из последних сил - колеса пробуксовывают в грязи, во все стороны летят поднятые тяжелым автомобилем брызги, кое-где хаммер окатывает грязью вместе с крышей и дворникам приходится смывать и грязь. Дождь льет стеной - будь Джерри на любом другом автомобиле, они давно бы завязли в луже или залили двигатель, но хаммер оправдывает свое качество, так высмеиваемое Мэттом, и мысль о сыне вдруг отзывается в Джерри остро и болезненно - так все некстати.

Хаммер выбирается с грунтовки, напоследок едва не увязнув в грязи - последний рывок и они уже на шоссе. Вдалеке, едва видимые за ливнем, различаются проблесковые маячки - полицейская машина или скорая, и Джерри испытывает что-то вроде облегчения: пока они блуждали между пустыми домами и мрачным лесом, его стали посещать не самые приятные мысли, и сейчас он прибавляет скорость, заставляя хаммер напрячься в последний раз на пути к тем, кто должен знать, что происходит.
Чем ближе они к проблесковым сигналам, тем больше Джерри различает - два тусклых прожектора над дорогой, какие-то темные грузовые автомобили... Они подъезжают еще ближе, дождь частично избавил фары от грязи и Джерри видит на дороге блокпост: шоссе, ведущее в город, перегорожено, полностью, даже на обочине стоят грузовики, за которыми выстроились полицейские тачки. Перед этим блокпостом выстроилось несколько автомобилей - их габаритные огни блестят на мокром асфальте.
  - Вот черт, неужели авария, - говорит он, приближаясь к этой очереди. - Мы не можем ждать...
Хриплое, прерывистое дыхание Карла становится еще надсаднее - кажется, что ему все сложнее дышать, у него все лицо в крови, кровь, кажется, даже проступает под ногтями.
Джерри тянет хаммер на обочину, по грязи - машина опасно наклоняется, пару раз колеса проскальзывают в воздухе. За стеклами выстроившейся очереди Джерри видит удивленно-возмущенные лица, но ему некогда разглядывать случайным соседей и некогда стоять в очереди.
Вдруг вспыхивает прожектор, размещенный на крыше одного из грузовиков.
- Стоять! - слышит Джерри усиленный громкоговорителем голос. - Остановите свое транспортное средство! Следуйте командам!
Еще несколько фонарей поменьше двигаются навстречу хаммеру.
Джерри глушит двигатель, набрасывает капюшон, выскакивает из кабины.
- Вернитесь за руль, сэр! - к нему бегут четверо - все в костюмах химической защиты, полных костюмах, включая респираторы. - Немедленно вернитесь за руль!
- У меня в машине двое детей! Они попали под дождь, оба! Им нужна срочная помощь, дайте мне проехать! -кричит Джерри сквозь дождь. В смутных очертаниях грузовиков он узнает модели, закупленные армией - что происходит?
- Попали под дождь? - переспрашивает тот, кто добежал до хаммера первым. - В чем они были? Сколько времени они провели под дождем?
Второй добежавший дергает ручку задней двери, распахивая - четыре фонарика высвечивают Холли на заднем сиденье, двух мальчиков, чьи лица напоминают окровавленные маски.
- О боже! - отшатывается первый, остальные делают то же самое, как будто в чертовом балете. - Не двигайтесь, мэм. Оставайтесь внутри. Сэр, вы контактировали с детьми или женщиной? Это ваши родные?
Джерри практически не раздумывает:
- Это моя невеста. Дети наших соседей, их мать умерла под дождем, мальчики живы... Вы дадите мне проехать? Им нужно срочно в больницу!
- Вернитесь за руль, сэр, - не терпящим споров тонов говорит тот, кто у них за главного. - Вернитесь в автомобиль. Не выходите. Ни с кем не контактируйте. Сейчас я позову специалиста.
- Но что происходит? В чем дело? Это теракт? - спрашивает Джерри - в ответ все то же: вернитесь за руль.
Под четырьмя фонарями он влезает обратно за руль, захлопывает дверь, снимает капюшон.
- Как они? - поворачивается, глядя на Холли.
Ребята в костюмах химзащиты торопливо бегут обратно к блокпосту. Прожектор направлен на хаммер, тот будто бабочка, приколотая к центру светового пятна. У Джерри очень плохое предчувствие.

Плохо, говорит Холли, и Джерри тянется в пространство между передними сиденьями, прикладывает два сложенных пальца к шее мальчика, там, где должен быть пульс, но пульса нет.
Джерри ждет, ждет - ничего. Он поднимает глаза на Холли, качает головой.
Дело даже не в том, что нет пульса - это ощущение мертвого тела невозможно ни с чем спутать: Карл мертв и мертв уже какое-то время.
- Извини, - Джерри не знает, что еще сказать - и Холли, кажется, тоже не знает. Они смотрят друг на друга через салон хаммера, Джерри находит ее ладонь на теле младшего мальчика.
- Должно быть, он слишком много времени провел под дождем.
Едва ли дети сразу оказались на лодочной станции - они искали собаку и заблудились, когда из-за грозы в лесу резко стемнело.
Карл, Шейла... Джерри думает об этом - они с Холли тоже попали под дождь, провели под ним не меньше получаса, но, видимо, не так долго. Не получили смертельной дозы, договаривает он про себя. У Шейлы была хроническая астма - и она же передалась Карлу, может, в этом дело? Дождь, определенно, по началу проявляет себя как легкая простуда - першение, заложенность, боль в горле.
В этом ли дело?
- Мы обязательно что-то придумаем.
По стеклу стучат, блики фонарей кажутся небольшими солнцами.
Джерри не нравится стук, не нравится интонации, с которыми им приказывают - тут уж нет сомнений - выйти.
Это приказ, тон ясен, несмотря на респиратор - и Джерри реагирует на агрессию: они в Штатах, граждане США, почему с ними так обращаются.
  - Нет, - говорит он Холли. - Заблокируй дверь. Не выходи.
Опускает стекло - в узкую щель тут же заливает дождевая вода. За запотевшими забралами щитков зад респираторами в глухих костюмах химзащиты мало что можно разглядеть, но Джерри уже не смотрит на шлемы - он смотрит на автоматы в руках двоих... Солдат?
- Выходите из машины, - приказывает тот, кто стоит ближе всего к его двери.
Задняя дверь скрипит - кто-то пытается открыть ее.
- Там женщина, - сквозь пыхтение доносится до Джерри, когда к главному приближается еще один, тоже в костюме. - Она контактная. Статус мужчины неизвестен, но женщина - контактна...
- Выходите, - снова требует мужчина, стоящий перед опущенным стеклом Джерри.
Джерри кидает взгляд в зеркало заднего вида, на Холли.
- Понял, говорит. - Да, выходим. Дайте мне открыть дверь и закрыть окно, не хочу, чтобы тут все вымокло...
И о чудо - те, кто стоят чуть ли не вплотную к хаммеру, отступают.
Джерри поднимает стекло, надеясь, что в полутемном салоне мало что можно увидеть да еще через два слоя мокрого стекла, тянется за сброшенной на соседнее сиденье бейсболкой - прилив адреналина заставляет его забыть о сухости в горле и глазах.
Когда двигатель хаммера заводится, к двери подскакивает один из тех в костюмах, стучит в стекло:
- Выходите!..
Но Джерри уже сдает назад, прямо по грязи, дергает рычаг переключения, каким-то чудом выбрасывая хаммер на асфальт, задевая правым крылом стоящую в очереди хонду. За ними бегут, машут руками, прожектор, сперва потеряв хаммер, вцепляется в него как в добычу, но Джерри сдавливает педаль газа и на задней передаче уходит от блокпоста.
Сквозь заливающий лобовое стекло дождь фигуры смутно различимы, но Джерри знает, чего ждать, и когда они останавливаются, он не обманывается этим.
- Пригнись! - велит Холли, сам наклоняясь к пассажирскому сиденью.
Выстрелы звучат так знакомо, что едва не вызывают ностальгию - несколько попадают в хаммер, Джерри чувствует, как автомобиль дергается. Лобовое стекло идет трещиной - в углу пробоина, левый дворник повисает без движения, но хаммер хороший, качественный автомобиль, способный разогнаться до сотни миль за  восемь секунд, и вскоре выстрелы перестают быть проблемой.
Джерри поднимается, коротко оглядывается:
- Ты в порядке? Не задело?
Закладывая крутой вираж на мокром асфальте в контролируемом заносе, Джерри разворачивает автомобиль. Одна из фар разбита, перед хаммером тусклый свет, в котором блестят лужи и едва видна желтая разделительная полоса.
- Попробуем объехать этот блокпост, - говорит Джерри - им нужно попасть в город, нужно отвезти в больницу Робби. - По каким-нибудь второстепенным трассам, в такой дождь едва ли кто-то будет ждать там сюрпризов.

Джерри тянет хаммер в поисках второстепенных объездов, которых может не быть на карте, только вот с каждой милей хаммер ведет себя все хуже: наверное, выстрелы повредили что-то в двигателе, потому что скорость продолжает падать, сколько бы он не выжимал газ, и так поглощен этим и перспективой остаться без колес под этим дождем, что в первый момент тихий голос Холли едва достигает его сознания.
Робби тоже - что?
А затем, несколькими секундами позже, до него доходит - что.
Робби тоже мертв.
Оба мальчика мертвы.
Джерри тормозит хаммер, поворачивается, дотягивается между сиденьями до горла Робби - Холли держит его на руках, как будто пытается убаюкать, и на лице у нее такое детское отчаяние, что ему даже нет необходимости искать у Робби пульс: все уже ясно.
Но он все же ищет, отмечая, какая наощупь кожа у мальчика, будто покрыта тонким налетом чего-то маслянистого - неужели это и есть тот самый яд, который их убивает?
Джерри вытирает пальцы о заднюю сторону пассажирского сиденья, протягивает Холли руку:
- Перелезь вперед. Перелезай.
В хаммере достаточно просторный салон - ей удается это сделать, пока Джерри размышляет о ее словах.
- Ты права. Лучше вернуться на озеро. Мальчикам уже не помочь, - и Шейле тоже, вспоминает Джерри о мертвой жене Тима, оставленной ими завернутой на диване в гостиной. - Нужно вернуться.
Отступить - и до чего же ему не нравится это вынужденное отступление, но деваться и правда некуда: если они заразны, как боялись военные на блокпосте, если они смертельно заразны, им нельзя в город, им следует отправиться в карантин, но только на их собственных условиях.
Джерри просто не может позволить себе передать контроль над ситуацией - все его инстинкты твердят, что этого делать не следует, на он привык полагаться на инстинкты.

По радио по-прежнему крутится чрезвычайное оповещение, больше никакой волны поймать не удается. Хаммер, светя единственной уцелевшей фарой, с трудом пробирается по лужам и грязи, каким-то чудом не останавливаясь. Дождь все не заканчивается, оставшийся дворник хватает лишь на то, чтобы размазывать воду справа, стекло перед Джерри же залито водой, и хаммер движется практически вслепую.
Хуже другое - Джерри чувствует усиливающиеся симптомы, и хотя он не давал дождю добраться до открытой кожи, на тыльной части ладоней снова появилась мелкая розовая сыпь, а в горле саднит все сильнее.
- Держись, - говорит он, трясет Холли за колено. - Держись, детка, мы почти добрались.
Они и правда почти доехали - вот уже знакомый поворот вдоль озера, вот за деревьями проступает светлая крыша их дома.
Джерри вновь паркует внедорожник у самого крыльца, слыша, как надсадно, с перебоями работает двигатель, вылезает сам, помогает выбраться Холли.
Два детских тела на заднем сиденье едва различимы за залитыми дождем стеклами.

- Пошли, пошли,  - Джерри сбрасывает дождевик в прихожей, у самого порога, там же снимает ботинки, куртку. Вытаскивает глок, чтобы снять джинсы, снимает и их, мокрые понизу.
- Душ, потом молоко. Потом...
Потом им останется только ждать - здесь, в доме на озере, нет никаких средств, чтобы противостоять химическому оружию. Только чистая вода, молоко и иллюзия безопасности.
Иллюзия безопасности, основанная только на глоке, который Джерри кладет на раковину в ванной, включая в кабине душ. Кожа зудит, Джерри приходится заставлять себя не чесаться, но зуд не унимается.
- Иди в душ, я выключу насосы - не хочу, чтобы на нас сверху полилась эта дрянь.
Насосы автоматические, начнут качать воду из озера, когда в баке останется меньше четверти - и Джерри предотвращает это, выключая всю систему подачи воды из озера. Пока используют ту, что была в баке, закрытом от дождя - а дальше...
И он снова ловит себя на мысли, что не знает, что они будут делать дальше, и это незнание способно свести его с ума.

Он возвращается в ванную, раздеваясь на ходу, расчесав руки до крови - но с трудом может остановиться.
- Здесь есть какие-то противоаллергические препараты? - спрашивает, влезая к Холли под душ в надежде на то, что это уймет зуд. - Можно попытаться частично снять эффект - я не уверен, что поможет, но может помочь.
Пантенол, вспоминает Джерри. Холли обгорела две недели назад, когда они переплывали озеро - и он съездил за пантенолом.
Возможно, он тоже пригодится.

Супрастин и дифенгидрамин, кивает Джерри. Уже кое-что.
Дело явно не только в прямом контакте с дождевой водой, но и в чем-то еще - испарения?
Вполне возможно, но пока они никак не могут покинуть небезопасную зону.
Джерри запрокидывает голову, прислоняясь затылком и лопатками к стеклу кабины, чувствуя, как струи холодной - и хотелось бы верить - чистой воды стекают по его лицу, по голове и плечам, и когда легкое головокружение и жжение в глазах унимается, выпрямляется, встряхивает головой, проходится ладонью по волосам, стряхивая воду.
В просьбе Холли нет никакого сексуального подтекста - ей страшно и она говорит об этом, что ей страшно, и еще страшнее из-за того, что она не понимает, что происходит. Что была несколько раз на пороге смерти - из-за дождя, а затем возле того блокпоста, где по ним открыли огонь. Не на поражение - иначе наверняка все кончилось бы хуже, но все же любая выпущенная по хаммеру пуля могла стать случайно-смертельной, и Джерри понимает, что она ищет защиты у того, кто рядом, и говорит себе, что в ее просьбе нет никакого сексуального подтекста.
В просьбе нет, зато во всем остальном есть - теперь ему кажется, что в самом факте из пребывания так близко есть сексуальный подтекст, и виной, конечно, то, что между ними произошло тремя или около того часами раньше в гостиной.
Джерри мягко тянет ее к себе из-под душевых струй, обнимает, целомудренно касаясь плеч - но это только обман, попытка скрыть от самого себя, что она женщина, которую он хочет. Которую захотел чуть ли не с первого взгляда - вот такая вот правда, и, наверное, ему бы чувствовать себя виноватым... А не счастливым - потому что она ответила на его желание.
- Бояться нормально. Перестаешь бояться - и твоя песенка спета, - успокаивает он ее, продолжая обнимать, осторожно гладит по узкой спине, по проступающим под кожей позвонкам, вспоминая, как мазал ее пантенолом каких-то две недели назад и боялся, что она по его лицу увидит, что он никак не справляется с задачей относиться к ней как к дочери, а стоило бы.
Стоило бы - и тогда, возможно, ничего этого бы не случилось, да только Джерри не хочет, чтобы этого не случалось.
Он гладит ее по голове, по мокрым волосам, пахнущим озером, чувствуя, как ее грудь поднимается и опускается с затрудненным дыханием, как бьется ее сердце.
- Бойся, детка, но не сильно. Все будет в порядке. У нас есть кое-какие запасы, крыша и чистая вода, мы посидим в карантине и когда будем уверены, что не заражены, поедем в город. Я верну тебя домой, Холли. Обязательно верну.
Не Мэтту.
Не Мэтту - Джерри не думает, что сможет отдать Холли сыну, вообще не хочет об этом думать - но домой, и он думает в этот момент о своей квартире в другом районе, квартире, довольно просторной, чтобы там было не тесно двоим.
На этой мысли Джерри капитулирует - все серьезнее, чем он надеялся. Он не хочет отпускать Холли из своей жизни - даже ценой доверия сына, и это его даже пугает.
Он наклоняется, подхватывает ее под подбородок, смотрит на лицо - да, кровотечение снова остановилось, должно быть, если они не находятся в непосредственной близости к дождевой воде, испарения тоже не опасны.
- Нам надо отдохнуть, - это очевидно - к суматошному дню прибавилась катастрофа, они потеряли немного крови, испытывают слабость и недомогание, она и вовсе едва не лишилась чувств, когда промокла во время смены колеса...
Даже если дождь прекратится прямо сейчас, дороги слишком размыты - они едва добрались обратно, - и они слишком усталы, чтобы предпринять вторую попытку, к тому же, о карантине Джерри упомянул не случайно: Холли была права там, на дороге. Они пока не могут ехать в город - и должны остаться здесь.

Он подхватывает ее на руки - мокрую, теплую, женщину, с которой занимался сексом не так давно и хочет заняться вновь, даже если не прямо сейчас, то вскоре.
- Супрастин наверху? В большой спальне?
Лестница довольно широкая - Джерри удается подняться по ней, не отпуская Холли. На светлом дереве, застеленном светло-зеленой дорожкой остаются мокрые следы, но все полотенца снизу в гостиной, перед камином, там, где они занимались сексом.
От лестницы он сразу поворачивает направо - в большую спальню, которую прежде они делили с Карлой, но вот уж кто-кто, а призрак бывшей жены Джерри не беспокоит.
Сейчас в этой спальне останавливается его сын со своей невестой - женщиной, которую вносит в комнату через порог сам Джерри, и вот это, на самом деле, повод для беспокойства.
Как там Мэтт, раз за разом думает Джерри - постигло ли город такое же несчастье, или дождь обошел Чикаго стороной? - но этот вопрос остается непроизнесенным: имя сына сейчас кажется Джерри гранатой, чеку от которой он держит в зубах.
- Выпей пару таблеток, схожу и поищу какие-нибудь сухие вещи.

Он отправляется во вторую жилую комнату - поменьше, где мало что свидетельствует о том, что здесь вообще кто-то живет, кроме рюкзака на полу и книжки на тумбочке у аккуратно застеленной постели.
Джерри сперва вытирается покрывалом с постели, потом надевает спортивные шорты, лежащие сверху на рюкзаке. Плечи, спина и грудь при прикосновении отзываются дискомфортом, как будто он обгорел под солнцем, с ногами чуть легче. Джерри скашивает глаза, рассматривает свою покрасневшую даже сквозь загар грудь, затем спускается за глоком и телефоном: две вещи, без которых сейчас лучше бы не находиться. Глок прячет в карман, поднимаясь, на телефоне проверяет сеть - по прежнему ни единой полоски.
- Можно? - спрашивает, останавливаясь у чуть прикрытой двери большой комнаты. - Холли? Ты выпила таблетки?

Она приподнимается на кровати, совсем не сонная - да и не мудрено: им нужно отдохнуть, но мозг продолжает прокручивать в голове все случившееся, искать объяснения, ответы, это Джерри очень хорошо понятно. Нервное перевозбуждение не даст отдохнуть - нужно разгрузить мозг, избавиться от лишних мыслей, и обычно в этом очень хорошо помогала физическая нагрузка, но сейчас он не может ни оббежать вокруг озера, ни устроить заплыв.
И она тоже не может, и ей, наверное, не уснуть, так же, как не уснуть ему.
Джерри проходит к тумбочке, вдоль кровати, щелкает выключателем лампы, стоящей тут же, необычной, не вяжущейся со всей остальной меблировкой - он привез эту лампу из Афганистана двадцать лет назад, и Клара тут же решила, что в городском доме ей уж точно не место, так лампа и оказалась здесь.
Электричества предсказуемо нет, в комнате темно, но Джерри все равно различает светлые плечи Холли, не покрытые одеялом.
Сейчас это вынужденная пауза - они не могут снова попытаться штурмовать шоссе в город, не с одной фарой и трупами детей на заднем сиденье, еще чувствующие недомогание после первой попытки - не могут никому позвонить, узнать, что происходит... Вынужденное бездействие раздражает, Джерри плохо дается ожидание - к тому же, кроме глобальной проблемы, есть проблема другого рода.
Межличностная, характеризует он ее про себя.
Он переспал с невестой своего сына - ну, наверное, это межличностная проблема.

Джерри садится на край кровати,  ставит на тумбочку коробку молока, все еще прохладную наощупь, берет блистер, поблескивающий в полутьме, выковыривает две таблетки, потом, подумав, еще две - кажется, их принимают из расчета на фунт, Джерри на массу не жалуется.
Запивает несколькими глотками воды.
- Надеюсь, антигистаминное подействует. Когда сыпь переходит в язвы, наверняка приятного мало, да и зуд раздражает, - говорит Джерри, неосознанно проводя ногтями по предплечью. - Ты осмотрелась? Я чешусь, как будто вывалялся в крапиве - а ведь я даже не промок.
Накопительный эффект, думает Джерри. Может, дело в нем?
- Принес молоко. Молоко, пантенол и супрастин - на первую помощь не тянет, но вечером помогло, может, повторим? - это задумывалось как шутка, просто шутка, показывающая, что они справились с проблемой раньше, и, значит, могут справиться и сейчас, только вот уже договаривая Джерри понимает, что его слова можно понять по-разному.
Например, как будто он хочет поговорить о том, что произошло вечером между ними, как будто хочет повторить - и хотя и то, и другое правда, Джерри не знает, как к этому относится Холли.
Она не отодвигается от него, не заперлась в ванной, не возражала, когда он подхватил ее, голую, на руки - можно ли это списать на шок и болезненность?

- Послушай, я понимаю, что сейчас, наверное, не самый подходящий момент - но, Холли, я не уверен, что этот самый подходящий момент вскоре наступит, потому что... Ну, если честно, потому что я вообще не знаю, может ли для этого быть подходящий момент.
Джерри не может как следует разглядеть ее лицо, дождь за стеклом наполняет комнату двигающимися тенями от ветвей деревьев, тихим звуком падающей воды, а ему необходима хоть какая-то реакция, необходимо знать, не перешел ли он черту, заговорив об этом.
Он находит в складках одеяла руку, на которую она опирается, накрывает своей ладонью.
- Мы. Мы с тобой, Холли. Я об этом. - У нее прохладные пальцы, Джерри прислушивается - как она отреагирует. - Я не хочу извиняться и врать, что это случайность... То есть, конечно, случайность, я не собирался, но я хотел. Не только сегодня, но вообще - с самого знакомства. Это так невовремя, конечно, но я... ты мне нравишься, Холли. Сразу понравилась, и, вот черт, не как дочь.
Не как дочь - он долго старался убедить себя, что она нравится ему как человек, как женщина, которая сделает счастливым Мэтта, но сейчас больше не может себя обманывать. Дело в другом - Мэтт тут не при чем.
- Теперь твоя очередь, так? Я пойму, если ты пожалела, правда. И о кольце тоже - но нам все равно нужно об этом поговорить. Прости, малыш, лучшего момента может и не быть.

Он, конечно, лукавит, когда говорит, что поймет, если она пожалела - не гордится этим, ничего такого, но она не выглядит жалеющей о том, что между ними произошло, и не ведет себя так, будто жалеет, опыта Джерри хватило бы, чтобы распознать признаки сожаления.
Возможно, оно еще придет - потом, позже, но сейчас она не жалеет и Джерри это знает, знает так же, как если бы она сказала ему об этом прямо, но он все же спрашивает.
В первую очередь, чтобы дать ей выбор - возможность отступить. Возможность взять паузу.

Но ей не нужна эта пауза, вот что. Она двигается к нему по проседающему матрасу, не обращая внимания на сползющее одеяло, открывающее ее тело. Тянется к нему, за ним - это, наверное, самое романтичное признание, что Джерри слышал.
Пусть есть свои трудности - например, Мэтт, его неизбежная реакция, и готов ли Джерри пожертвовать доверием сына, пожертвовать их отношениями, которые и без того осложнялись его разводом и постоянным отсутствием - но он, должно быть, хотел это услышать, собственную реакцию невозможно ни с чем спутать.
Он хотел услышать, что у них все взаимно, и она говорит ему это, практически теми же словами, которые использовал он, и Джерри слабо ухмыляется на это честное "не как отец".
Он старше ее - намного. На двадцать лет - целую жизнь. Невероятная разница, но Джерри, вот дела, не чувствует себя старым.
Наоборот - чувствует себя так, как будто у него все впереди. С Холли все впереди.
Лучшего момента не будет, она права - и Джерри едва ли не благодарен этому дождю, который смыл возможность притворяться.

Он разворачивается сильнее в ответ на ее движение, тянется к ней, обхватывая затылок, пропуская между пальцами влажные пряди, прислушиваясь к себе - как ему это? Как ему то, что она так щедро предлагает? Просто секс, так?
Большая девочка, которая больше не хочет замуж за его сына.
Джерри целует ее в обметенные горячие губы, ловит ее выдох, чувствуя телом близость ее обнаженной груди, как будто между ними накапливается электростатическое напряжение.
Слова перестают быть просто словами, когда он дотрагивается до нее - прикосновения говорят больше любых слов, ее губы открываются под его ртом.
Матрас проседает еще сильнее, когда Джерри влезает на кровать, укладывая Холли на смятое одеяло, прижимает собой к матрасу - домашние шорты слишком незначительная помеха его желанию, голоду по ее телу, который будто никуда и не ушел, только задремал после первого утоления.
Секс иногда это просто секс, все так, и Джерри знает об этом - в конце концов, именно секс связывал их со Стефанией, пусть они из деликатности и делали вид, что все намного серьезнее.
Секс иногда просто секс, но иногда и нечто другое - и Джерри не хочет так забегать вперед, не хочет принимать желаемое за действительное, чтобы не обмануться и не обмануть Холли. Не хочет торопиться - но она спрашивает, прямо его спрашивает, и что ему ей сказать?
Эй, я слишком стар, чтобы пускаться в такие авантюры с женщиной, в два раза меня младше?
Эй, я просто боюсь, что ты разобьешь мне сердце?

- Ты была в Орегоне? - спрашивает Джерри, поднимая голову, давая им перевести дыхание. - Говорят, там отличная рыбалка и температура никогда не поднимается выше двадцати, даже летом. Хотел съездить туда, отдохнуть от приевшейся жары. Хочешь поехать со мной? Когда все это закончится, хочешь забыть о жаре?
Она откажет Мэтту - и им будет лучше уехать. Подальше от него, подальше от Карлы. Подальше от Чикаго, если уж на то пошло - хотя бы на пару месяцев, она же собиралась брать отпуск на этот учебный год, чтобы насладиться замужеством.
- Я увольняюсь. Точнее, уволился, жду только подтверждения и документов. Мы можем провести год где-нибудь на берегу другого озера, без соседей и любых вопросов. Хочешь?

Она соглашается, задыхаясь и притягивая его ближе, соглашается так горячо, как будто... Джерри даже не может придумать уместную аналогию - как будто он пообещал ей нечто прекрасное, давно желаемое, так она тянет его на себя, откидываясь на кровать, раздвигая ноги, прижимаясь к нему.
Стаскивает с него шорты, Джерри каждое ее прикосновение чувствует обжигающим, возится, стягивая шорты ниже, прижимаясь к ней, к ее голой влажной коже. Это даже лучше, чем несколько часов назад - теперь они оба знают, как это может быть между ними, знают, как им может быть хорошо. Лучше и удивительнее - Джерри не может припомнить, когда в последний раз - до Холли - чувствовал настолько всепоглощающее желание к женщине, так остро хотел секса с ней. В этом нет ничего лихорадочного - того, с чем он хорошо знаком, того, что помнит по горячему жесткому секс со Стефанией в пропыленной палатке на военной базе в свободные полчаса, ничего, что связывало их с Карлой. Это другое - не голод по сексу и женскому телу.
Это другое, и он прижимает Холли собой к матрасу, накрывает собой, а она выгибается под ним, обхватывает ногами, как будто они - Джерри даже смешно думать так, но другого аналога подобрать он не может, - созданы друг для друга. Она как будто читает его мысли - и он читает ее, и они двигаются вместе, глубже и мягче, без той поспешности первого раза.
Джерри ловит ее выдохи, целует горячие губы, под ухом, выставленное горло, упираясь в матрас по обе стороны от нее предплечьями - и это становится все горячее, и Джерри почти теряется в этом - медленном, накатывающем так неторопливо предоргазме.

Голос сына выдергивает его из этого состояния, заставляет поднять голову - реальность, в которой есть что-то кроме этой спальни и женщины под ним, возвращается на свое место.
- Тише, - выдыхает Джерри в ответ на ее шепот, наполненный искренней просьбой. - Все в порядке, милая.
Ему отчаянно не хочется отпускать ее, выходить, сдвигаться - дело даже не в том, что его прервали за пару минут до оргазма, а в том, что он наконец-то может утолить голод по прикосновениям к ней, который рос в нем с первой их встречи.
И все же ему приходится это сделать - отпустить ее, отстраниться. Джерри откатывается на край, ищет сброшенные шорты в складках одеяла в ногах кровати. Стук становится громче.
- Отец! Отец!
Джерри далек от мысли сделать вид, что в доме пусто - и его хаммер припаркован прямо перед крыльцом, но все же такая мысль где-то здесь, совсем рядом.
- Спущусь и открою, - Джерри натягивает шорты, оттягивая ткань в паху, чтобы скрыть возбуждение, прокатывающее по позвоночнику колючим жаром. - Кажется, я запер дверь.
У Мэтта есть ключи - и уже слышно, как внизу скрипит входная дверь.
- Холли! Холлидей! - взывает Мэтт снизу, Джерри забрасывает на кровать свисающее покрывало, выходит в коридор.
- Мы здесь, Мэтт, - он спускается по лестнице, останавливается внизу. - Ты промок? Дождь опасен, ядовит, делает что-то с людьми, как химическое оружие... Тебе нужен прохладный душ и обтереться молоком, это поможет...
Мэтт внизу стаскивает с головы капюшон ветровки, встряхивается, с удивлением смотрит на кучи одежды у входа.
- Слава богу, я боялся, что с вами что-то случилось, - он шмыгает носом, вытирая текущую кровь, смотрит на ладонь. - Где Холли? С ней все в порядке? Отец, с ней все хорошо? Ты сказал, вы здесь - с ней порядок?
Джерри продирает пальцы сквозь волосы:
- Да, она в порядке. Мы немного промокли, но сейчас все под контролем. Ты знаешь, что произошло? Как ты проехал через блокпост?
Мэтт косится на тело Шейлы на диване, но едва ли понимает, что видит.
- Какой блокпост? Я совсем чуть-чуть не доехал до вас - застрял в пробке, когда начался дождь, а потом ждал, когда он чуть утихнет, в магазине на съезде... Владелец одолжил мне свой внедорожник, чтобы добраться сюда, я так беспокоился: пропала связь, да еще это предупреждение... Где Холли?
Он поднимается наверх, сбрасывая куртку на лестнице.
- Холли, булочка?

Джерри провожает поднимающегося на второй этаж Мэтта обеспокоенным взглядом - все так запуталось, до такой степени, что прямо сейчас он не видит никакой другой возможности выйти из ситуации с наименьшими потерями, кроме как прибегнуть к правде. Болезненной, не слишком-то красивой, но правде -  а затем он думает о другом: они едва поговорили с Холли, может ли он решать за нее? Джерри не хотел бы, чтобы все оказалось именно так, даже ценой доверия сына - но все же понимает: возможно, это все шок. Шок, и сейчас, когда она увидит мэтта, все вернется на круги своя.
От этой мысли у него перехватывает дыхание - такая смешная, нелепая реакция, и Джерри запивает ее остатками вина из бокала, забытого на кухонном столе, выглядывает в окно, всматриваясь в дождь: ему кажется, что дождь стал слабее, в темноте видны крупные пузыри на лужах.
Что он будет делать, если Холли скажет ему, что это была ошибка? Что она по-прежнему хочет выйти замуж за Мэтта и просит забыть его о том, что между ними случилось?
Вопрос, ответы на который ему не нравятся - уехать будет правильно, он так и хотел, но сможет ли он уехать?

Когда Холли спускается вниз, босая, в длинной майке со смешным рисунком, Джерри почти ждет этих слов - но она говорит о другом, и Джерри надеется, что она все же не видит, насколько он рад, насколько сомневался.
И он заставляет себя подавить неуместное возражение - давай все скажем сейчас, все, до самого конца, к чему притворство. Такую-то малость он может сделать ради сына - хотя бы сейчас подумать не только о себе и своих желаниях.
Мэтт уедет - ни минуты не останется здесь, это Джерри хорошо понимает: может, они не слишком близки с сыном, но он знает, как тот поступит, и наверняка знает и Холли, а потому предлагает подождать более правильного момента, не хватает еще, чтобы Мэтт пострадал, попал к тем солдатам при попытке вернуться в город или просто отравился.
- Да. Да, конечно. Немного позже, когда все образуется, - соглашается Джерри, притягивая ее к себе - ничего излишнего, но ему нужно ее обнять, нужно почувствовать, что то, что возникло между ними, еще здесь, никуда не исчезло. - Не хочу, чтобы он наделал глупостей - разрыв уже испытание, и... Милая, сейчас это не единственная наша проблема. Не хочу волноваться за вас обоих, если Мэтт вспылит и захочет вернуться в город. Обещаю, мы найдем правильное время и все ему объясним.
Джерри гладит ее по спине, обнимая, прижимается подбородком к ее виску, к шелковистым волосам, запах которых он уже знает, и сова ловит себя на этом чувстве: как будто нашел некую деталь, идеально подходящую к пустому участку внутри него. Раз - и вот он целый, идеально целый, и все на своих местах.
- Посмотри, дождь утихает. Он закончится и наверняка скоро вернется сотовая связь. Я позвоню паре ребят, которые могут знать, в чем дело, мы разберемся.
Контактная, думает Джерри. Тот солдат сказал, женщина контактная - потому что Холли прижимала к себе умирающего мальчика, и все солдаты были в костюмах химзащиты: плотных, неуклюжих, одеваемых только по необходимости.
Что, если ничего не закончится с окончанием дождя?

- Вода в баке закончилась, - говорит Мэтт недовольно, спускаясь - он в одном полотенце, босые ноги оставляют мокрые следы, видные даже в темноте. - Я только успел встать под душ - и все... Так в чем дело?
Джерри разглядывает его в свете фонаря, отмечая сыпь на теле - но не слишком яркую, не такую уж сильную.
- носовое кровотечение прошло? - спрашивает коротко.
- Да... Так вы объясните, что случилось? - с прежним недовольством спрашивает Мэтт. - Я выехал из города около восьми, думал, дождь кончится быстро, но пришлось остановиться и ждать в магазине, том, на съезде, возле заправки, мерседес бы не проехал... Повезло, что у тебя внедорожник, не хватало еще застрять.
Джерри вкратце рассказывает все, что случилось с того момента, как они с Холли остановились менять колесо, опуская некоторые подробности. Мэтт бледнеет, чешет шею, расчесывая сыпь, поглядывает на тело Шейлы на диване, затем, на рассказе о блокпосте, не выдерживает:
- Что? Нет, не может быть! Стрелять по людям!..Хочешь сказать, мы не можем сейчас проехать? Дорога перекрыта?
Джерри кивает и Мэтт недоверчиво мотает головой:
- Не может быть! Холлс, может, вы как-то не так себя вели? Отец может быть очень агрессивным, считает, что на голову выше остальных - но ты-то...
- Остановись, - предупреждает его Джерри. - Ты хочешь обвинить меня? Ее? Остановись, просто перестань.
Мэтт сердито взмахивает руками:
- Поверить не могу! Мы в какой-то глуши, больные и беспомощные! И что ты предлагаешь делать?

Холли призывает Мэтта к порядку - Джерри даже удивлен, с каким напором, с какой настойчивостью она это делает, и хотя он вовсе не считает, что сделал что-то невероятное, чего не сделал бы любой, очевидно, так считает Холли.
В одном она права, конечно - он не позволил бы ее забрать, не позволил бы забрать ее тем людям на дороге, которым он сразу же, инстинктивно начал не доверять, несмотря на форму и звания.
А Мэтт? Что бы сделал Мэтт? Неужели заглушил бы двигатель и дал ей выйти из машины?
Джерри вспоминает всю ситуацию у блокпоста, испуганные лица за мокрыми стеклами, мощные армейские фонари, направленные на хаммер.
Контактная. Женщина контактная.
Эти слова ему не понравились, показались угрозой - Джерри верит своим инстинктам, верит, потому что внутреннее чутье не раз спасало его от смерти, но как объяснить это Мэтту, который полагается на правила с детства, который знает, что подчинение правилам вознаграждается и в конечном итоге обеспечит успех?
Мне просто показалось, что нужно уехать? Показалось, что сами мы справимся лучше?

- Первые сутки - это время, когда лучше ждать, если есть возможность ждать. У нас она есть - здесь есть немного еды, кое-какие лекарства, если реакция на дождь снова проступит, питьевая вода в бутылках, - неторопливо объясняет Джерри свой план. - Дождь не может идти вечно, он уже ослабевает. Когда он закончится, я думаю, вернется сотовая связь. Я попытаюсь выяснить, в чем дело. Позвоню паре парней, которые должны знать, что происходит. Потом мы вызовем врачей и будет следовать всем инструкциям: расскажем правду, посидим на карантине, сдадим анализы - но все вместе. Никого никуда не заберут, и если есть какое-то объяснение - мы его получим.
План не самый лучший, но других вариантов Джерри не видит - разве только снова попытаться вернуться в город, другой дорогой, заложив большой крюк, надеясь, что блокпоста там нет, но если есть... Нет, сначала Джерри хочет узнать, в чем дело.

Мэтт сдает позиции - даже извиняется, и это цепляет Джерри всерьез. Не потому, что извинения от Мэтта не так часто услышишь, даже если он не прав - хотя он в самом деле редко извиняется - а потому, что вот сейчас это лишнее. То, что Мэтт вспылил, перенервничав - это нормально, Джерри ничуть не обижен. Другое дело - он чувствует себя виноватым куда сильнее, намного сильнее, и уверен, Холли тоже неудобно слушать эти слова.
- Брось, все нормально, - принужденно отвечает Джерри. - Ситуация вышла из-под контроля, я только вернулся из места, где это случалось по пять раз на дню, вот и отреагировал. Не стоит меня благодарить, правда.
Не дотягивает, думает Джерри - итак, он обеспечил собственному сыну комплексы, а еще уводит у него невесту. Если где-то проводится конкурс на лучшего отца, ему лучше держаться как можно дальше - возможно, есть и какие-то анти-номинации, тогда он наверняка набрал бы призов.
Мэтт подходит ближе, обнимая Холли за плечи и протягивая Джерри руку:
- Хорошо. Хорошо, тогда без благодарности - просто хорошо, что ты здесь.
Джерри старательно не смотрит на Холли, жмет протянутую руку - ладонь у Мэтта твердая, влажная от душа, горячая.
- Все в порядке.
Нет, но говорит об этом не время.
Мэтт смотрит на лужу перед холодильником:
- Как давно отключено электричество? В магазине, где я ждал, отключилось около полуночи, здесь, наверное, тоже?
Сигнал пришедшего сообщения прерывает его слова.
- Это твой, булочка? - Мэтт оглядывает Холли в длинной футболке, затем Джерри в шортах. - Мой наверху, в джинсах.
- Это мой, - Джерри тянет из кармана оживший телефон. - Должно быть, появилась связь.
На загоревшемся экране несколько сообщений - о пропущенных вызовах Мэтта, а индикатор сети уверенно показывает на возможность позвонить.
Мэтт кидает на экран один только взгляд и торопливо уходит наверх - проверить свой телефон.
- Джо должен был мне позвонить, как закончатся переговоры с возможными инвесторами с востока...
Джерри вытаскивает из холодильника бутылку с водой, кидает под холодильник тряпку, набирая номер, который знает наизусть, но прежде, чем нажать на вызов, смотрит на Холли:
- Я хочу позвонить своему другу, он начальник военной базы здесь, в Иллинойсе. Мы могли бы поехать туда, если в город нельзя будет вернуться. Там... безопаснее. В любом случае, там безопаснее, и мы будем знать, что происходит. Я уверен, что это хороший вариант, но Мэтт будет против - так что решать тебе. Вдвоем мы его убедим, но если ты не хочешь, то придумаем что-то еще.