Она все же просит остановиться, но Айк не чувствует разочарования: все иначе, чем в тот день, теперь он знает больше, понимает больше, к тому же, она не говорит перестать, она просит подождать, и это же совсем другое?
Небольшими шагами, напоминает себе Айк, пока Надя устраивается на нем, не делая ни единой попытки отстраниться или пересесть. Наоборот, обнимает его, обхватывает руками - так близко, невероятно близко, он чувствует ее вес, чувствует, как она дышит, ее волосы щекотят ему шею в расстегнутом вороте, цветок мажет по подбородку.
Это и правда хорошо - может, лучше всего, вот это чувство единения.
У него был секс, после выхода из тюрьмы был - он хотел кое-что для себя понять, и это было больше похоже на тест. Не в том смысле, что он не получил разрядки - получил, но было важно другое: убедиться, что он в норме.
Ну, он в норме - в норме и сейчас хорошо понимает отличие, и понимает, о чем говорит Надя. Понимает, почему она так говорит.
Это важнее, значимее, чем если бы они вернулись в квартиру и занялись сексом - не то что Айк не хотел бы, но прежде он и не подозревал, что куда сильнее хочет другого.
Он, видимо, домашний мальчик - стремится к какой-то красивой гладенькой картинке, которая только у него в голове, собирает из говна и палок, но вот с Надей то, что получается, почему-то кажется ему ближе всего к идеалу, несмотря на все нюансы, несмотря на все это неправильное, чего у них обоих за спинами достаточно.
Она - правильное, и то, чем он переполнен по отношению к ней, тоже кажется ему правильным, и это так же отличается от чистого желания трахнуть девчонку, поведясь на ее зажигательный танец или короткую юбку, как домашняя еда из свежего мяса и овощей отличается от полуфабриката из магазинной упаковки.

И она гладит его по затылку, по шее, пока они ждут заказ - коктейль, сладкий и цветной для нее, и бутылка пива для него. Сама гладит, выглядит при этом настороженной и довольной одновременно, Айк лишний раз боится пошевелиться, даже когда вернувшийся официант ставит на стол высокий стакан с зонтиком и бутылку, не выказывая никакого отношения к тому, что Надя так и сидит у Айка на коленях.
Едва ли это выглядит слишком вызывающе - едва ли это выглядит так, как будто они вот-вот прыгнут в койку, в отличие от парочки за другим столом, но даже если и нет - фестиваль кружит людям головы, в воздухе слишком много чувственности, от горящей свечи идет терпкий цветочный аромат, а на зонтике в коктейле Нади по-испански написано что-то про любовь, Айк узнает пару слов.
Так далеко он не заходит даже в мыслях - любовь и все это осталось в прошлом, до-тюремном, до-судебном - но, должно быть, все это в воздухе действует и на него, а может, дело в близости Нади.
Брызги фейерверков красиво опускаются на гладкую поверхность залива, отражаясь в темной воде, пару мгновений еще покачиваются на волнах и медленно гаснут, на их смену приходят новые, шум от разрывающихся зарядов вплетается в музыку. По песку в обнимку со своим бойфрендом проходит та девушка в белых шортах - девушка из толпы. Они наверняка тоже ищут, где бы присесть, а все столы заняты пришедшими пораньше - она замечает Надю и Айка, машет им, делает пару шагов., как будто хочет подойти, за их столиком еще есть место, и Айк ловит себя на отчаянном желании, чтобы они прошли дальше, потому что не хочет делить с кем-то этот вечер, разговаривать о чем-то, что не будет иметь отношения к нему и Наде. Бойфренд, будто угадав его мысли, ловит свою подругу за руку, что-то говорит ей - они оба смеются, но скорее доброжелательно, и идут дальше.

Официант предупредителен - приносит еще один коктейль, на этот раз другого цвета, когда первый почти заканчивается.
- Самый сладкий, - обещает. - Самый сладкий для красавицы.
Айк бросает на него предупреждающий взгляд - но официант не задерживается возле них, ничем не выдает, что его комплимент значит что-то лишнее, говорит что-то наверняка приятное другой девушке, сидящей за соседним столом и та польщенно улыбается, поправляет волосы кокетливо, выглядит довольной.
- Ты очень красивая, - осторожно пробует этот метод Айк, вдруг припоминая, что женщинам нравятся комплименты. - Самая красивая.
Ему приходилось выходить курить первое время, когда она поднималась на сцену, чтобы не таращиться - никак не мог научиться смотреть в другую сторону, но сейчас они живут на одном крохотном пространстве, и ему уже никак не выходит совсем на нее не смотреть, и он смотрит. И сейчас тоже смотрит - раз уж для всего остального еще не время.
- Я тебя не обижу, - говорит как-то неуклюже - вроде, это они уже проехали. - И не дам никому в обиду. Все хорошо будет. Даже еще лучше.

Наверное, слушай кто-то со стороны их разговор, наблюдай за ними - умер бы от смеха: выглядит все и правда нелепо. Второй коктейль - как будто Айк хочет Надю подпоить. Ее слова - как будто она может его обидеть, может сделать больно.
Но ведь это так, и Айк сразу понимает, о чем она говорит. Он сильнее, он может ее заставить делать то самое, как ее заставляли другие - но дело не в этом, и она сейчас совсем не об этом.
Ему хотелось бы верить - хотелось бы верить, что она в самом деле так с ним не поступит, не сделает ему плохо, хотя бы намеренно. Не причинит боль просто потому что у нее будет такая возможность, хотя, конечно, он и не думает, будто бывшая жена сделала это с ним специально. Просто так получается - его слишком часто не бывало дома, она слишком часто ложилась спать одна, делилась своими проблемами с кем-то другим, потому что до него было не дозвониться, и, наверное, то, что в итоге она полюбила другого - это закономерный, естественный процесс. Это случилось - и все, и в этом его вины столько же, сколько и ее, но Айк сейчас хочет верить, что с Надей у них все будет иначе.
Что у них вообще все будет.
Дело даже не в том, что она другая, а в том, что он изменился, он сейчас больше понимает, ему кажется, и первые злость и обида давно в прошлом. Нет, разумеется, они не общаются с бывшей женой больше, но Айк больше не чувствует к ней неприязни - это не она отправила его в тюрьму, и не она отправила его в Корпус.
Все вышло так, как вышло - и он не в силах ничего исправить в том, что уже случилось, зато у него есть будущее.
Все будущее - и именно об этом он и говорил Наде, когда объяснял: нужно пережить и жить дальше.
Главное - не запороть это "дальше", и в нем, конечно, сидит то, что заставляло его выходить курить, когда она появлялась на сцене, ограничиваться разговорами о книгах. Он никогда не пригласил бы ее на свидание - никого бы не позвал, не желая с кем-то сходиться, не желая снова так рисковать, но все получилось само собой, и сейчас Айк чувствует, насколько они близки.
Не только физически, но и по-другому - рассказав друг другу то, что обычно скрывается. Эта близость проявляется и  сейчас, когда Надя походя угадывает, что он тоже боится - боится того, чем может обернуться эта их близость.

- Я тоже, - коротко говорит он, глядя на ее губы. - Тоже хочу, чтобы тебе было хорошо. Хочу сделать тебе хорошо.
И пока то "хорошо", о котором она попросила - это не трогать ее лишний раз, не касаться, и Айк одергивает себя: должно быть, на него тоже влияет вечер, вся эта чувственная атмосфера, запах пряностей и цветов, тяжесть ее тела, привкус ее губ.
Одергивает себя, напоминает себе, что для них, скорее всего, это разные вещи - он говорит о "хорошо" в таком, утилитарном, физическом смысле, как будто ее проблема всего лишь в подборе более подходящей ей позы или увеличении времени прелюдии, а ее "хорошо" - это совсем другое, это быть свободной от чьего-то желания секса.
Лучше бы ему не забывать об этом - и не ставить их обоих в это положение, когда пауза только подчеркивает это несовпадение.
- Я про вообще. Не про секс, - поправляет Айк сам себя, убирая руку с надиной спины, отвлекаясь на вид на океан, на ощущение холодной пивной бутылки в конденсате. Холодное горькое пиво, темное, тягучее, не слишком хорошо справляется с задачей, но достаточно, чтобы ему не пришлось опасаться того, что он слишком увлечется ее близостью и она это почувствует. Он хорошо научился владеть собой - жизнь постаралась, но сейчас все же кстати это пиво, и возможность отвлечься.
- Не хочу только, чтобы ты чувствовала... Знаешь, как будто должна мне. Уступала, потому что должна, или молчала, когда что-то не нравится, потому что нравится мне. Соглашалась со мной, чтобы не спорить. Говорила какие-то приятные вещи, чтобы мне было приятно, если так не думаешь - ну вот насчет татуировок и вроде того. Все нормально. Я все понял, про нас, про тебя. Все хорошо.
Она ничего ему не должна - и даже если у них ничего не получится, разве не достаточно того, что он поможет хорошему человеку?
Айк считает, что достаточно - и в некотором смысле верит в карму, чтобы не ждать немедленного вознаграждения.