Чез фыркает над кискиной шуткой, но когда она к нему бедром и грудью приваливается, обдавая запахом крема или масла для загара и соли, думает, с этим у него не заржавеет. Она в настроении, проходит дальше, шорты едва-едва что прикрывают, майка липнет в телу - немудрено, что Хавьер на своем посту перевозбудился настолько, что принялся звонить Чезу, завистливый мудак.
Она падает на диван - загорелые бедра контрастируют с белой кожей обивки, наверняка оставит масляный след, Чез снова фыркает, отправляясь холодильнику в пол стены, не торопясь одеваться - они с Руби по-простому, ради нее одеваться он не собирается, да и дружба у них достаточно крепкая и близкая.
- Арестую за непристойное поведение, если окажется, что у тебя под майкой нет лифчика.
Лифчика точно нет - и от перепада температуры соски уже натянули ткань, и Чез думает, есть ли на ней трусы под этими крошечными, будто клубный костюм, шортами.

Он вытаскивает из барного шкафа бутылку рома, наливает в высокий стакан, докидывает льда - судя по Руби, на улице адское пекло, хоть время и к вечеру, а здесь, в квартире, кондиционер поддерживает приятную прохладу.
Наливает холодной содовой, взбалтывает трубочкой, вытаскивает себе безалкогольного пива, шлепает босиком назад, морщась, когда возле дивана к босым ногам липнет песок - наверняка с пляжного прикида Руби.
- Интересуешься из вежливости или хочешь перед работой размяться? - спрашивает ей в тон, подает стакан, на взгляд ухмыляется. - Мама учила, что нужно хорошо принимать гостей, а ты, киска, у меня в гостях. Хочешь вид заценить? На залив, ничто не мешает, пойдем, посмотришь, совсем не то, что с берега. И заодно отлепишь свою масляную задницу в песке с дивана - клининг был только на днях, так что тут не до гостеприимства.
Она, походу, в настроении - шуточками так и сыпет, задницей покачивает, давая на себя посмотреть, прекрасно зная, что посмотреть там есть на что, но настроение настроением, а о деле тоже не забывает, а вот с этим у Чеза как раз небольшой напряг.

- На полторы у меня сейчас нет, детка, все раздал, собирался сам запасы сегодня пополнить. Наскребу на четыре сотни, раз срочно, не больше, - говорит Чез, запуская раздвижной механизм штор. Тяжелые итальянские жалюзи медленно разъезжаются, открывая один из самых лучших видов в городе. Кроме шуток, этот вид прибавляет к арендной стоимости квартиры почти три штуки, и Чез даже думать не хочет, во сколько обойдется, если покупать - но все равно, однажды он купит себе такую хату, а может, еще и получше, и если кто-то назовет эту цель в жизни меркантильной и незначительной, то пусть идет к черту.
- Но если ты не торопишься, то я через пару часов встречаюсь с Луэртой, беру партией, могу сразу тебе передать, сколько нужно. Как считаешь, мы найдем, как время убить?
После душа он, понятно, в тонусе - а от кискиной близости, от близости ее тела тонус только больше становится, и Чез отставляет пиво, прижимает Руби собой прямо к оконному стеклу почти от пола до потолка.
- Закат отсюда обалденный, много потеряешь, если не останешься, - соблазняет между делом, поглаживая ее горячий живот над низким поясом шортов, поднимая и без того короткую майку до самой шеи, и вот сейчас ему похер, если на стекле разводы останутся.

Скашивает глаза на ее сиськи, прижатые к стеклу, просовывает ладонь, обхватывая грудь - стекло даже несмотря на кондиционер теплое, разогретое солнцем с той стороны, и тело у киски теплое.
- Ну так что, задержишься? Мне завтра не с руки в клуб мотаться, так что могли бы сразу все свои дела сегодня порешать, - дожимает Чез, вовсю потираясь о ее шорты. Полотенце, держащееся прежде на честном слове, сейчас и вовсе повисает, зажатое между их телами, а Чез никак рук от Руби оторвать не может, так его заводит то, чем она пахнет, эта смесь пота, морской соли, какого-то сладкого масла и порока, особая смесь плохой девчонки.

Чез вообще противник идеи смешивать личное и рабочее, и уж тем более, приглашать к себе мелких торговцев, через кого он более крупные партии толкает, чтобы самому этим не заниматься, но Руби так удачно попала в оба лота, что не выставлять же ее теперь, лишая себя всех этих бонусов, которые сотрудничество с ней предполагает.
Оба бонуса хорошо ложатся ему в руки, Чез мнет ей грудь под ее довольное мурлыканье, и она прогибается, даваясь ему в руки сильнее, крепче задницей прижимается к его паху - уж точно его стояк для нее не секрет, учитывая, как она потирается о него, пока у Чеза только что искры по позвоночнику не бегут.
Молния негромко вжикает, Чез сгребает сбоку джинсовую ткань, тянет, помогая ей избавиться от шортов, слегка отстраняется, чтобы проволочь джинсу между ними, смотрит вниз - и да, под шортами ничего, кроме нее самой, кроме загорелой разгоряченной кожи.
Отличная была идея, пригласить ее в гости, думает Чез, который вообще-то не любит водить случайных баб к себе - трясется за всякие дорогие безделушки и все остальное. Отличная была идея - а еще если его что и способно отвлечь от запары на работе и воспоминаний об обгорелом трупе среди оплавившейся отделки склада, так это хороший вот такой бодрый секс, который для него последний месяц плотно с киской связан.

Чез облапывает задорно выставленную кискину задницу, разводит ягодицы, потирается между вставшим членом - загорает она чуть ли не голая, ну и то верно, девчонка любит, когда на нее смотрят, любит и кайфует от этого, так что Чез считает, что ей и возле окна понравится. Не то что, конечно, кто-то ходит по улицам, задрав голову, да и солнце бликует от стекол, ослепляя с такой высоты, но все же что-то в этом есть, в том, как она прогибается пониже, расставляя ноги, переступая, чтобы вылезти из сползших на пол, к его полотенцу, шортов. Тяжелая грудь качается к стеклу, Чез обхватывает одной рукой сосок, прижимается ртом к ее плечу, слизывая пот и масло, двигает бедрами, кайфуя от того, как его член плотно ходит между ее ягодиц. Она в любую дырку даст, было бы настроение - Чез это тоже в голове держит, и это как супер-приз, как будто стоять перед столом с десертами на любой вкус, выбирай, что захочется, ни в чем себе не отказывай.
- Не знаю даже, с какой стороны ты аппетитнее, - совершенно искренне говорит он ей в плечо, притискивая ее поближе, с головой ныряя в этот ее запах, тепло ее тела. Она пахнет самим Майами - соль, пот, что-то сладкое, типа кокосового масла, и это, вот не соврать, как будто он сам город собирается трахнуть, поставить в позу позадорнее и выебать как следует, прямо в этом закате, с видом на залив, в этой квартире, которая ему ежемесячно обходится в кругленькую сумму, не считая остальных расходов, и в этом смысле Руби тоже своего рода трофей, потому что хрена с два она бы так старалась, была бы такой ответной, такой любезной, будь Чез одним из тех парней, которые считают каждый доллар и пашут от зари до зари за оклад, не умея заработать.
Ну вот он умеет - умеет, рвет жилы, крутится то там, то здесь, соображает быстро, умеет знакомства заводить, людей забалтывать, и потому у него все в шоколаде: вот эта хата с охуенным видом, тачка, которая даже на улицах Аптауна заметна, шмотки брендовые, а не подделка, и девчонка у него тоже высший класс, и, может, он с ней не на приеме в доме мэра познакомился и она не пишет модные статьи или не снимается в клипах, но это вообще не важно, потому что такую, как Руби, со всеми ее достоинствами, даже в Майами поискать, так что Чезу вообще не жмет, что она его адрес знает, или там что, считай, свидетелем его контакта с Луэртой будет.
У киски голова на плечах есть, она не хуже него шарит, как и что в мире устроено - а уж то, что она с ОВР не связана, Чез пробил еще после первой их встречи, иначе хрена бы два предложил ей кокс у него брать.

Так что никакие сомнения или там опасения его не тревожат - и когда киска принимается задом крутить и дышать жадно, пока он ей сиськи наминает, Чез это принимает за прямое приглашение. Его просить не надо, и она не ломается - тут у них все ровно, ему это прямо еще сильнее заходит: нет ничего хуже после утомительного рабочего дня, который новый труп подкинул, уламывать девку на секс, да еще не знать, что он в итоге получит, не бревно ли бревном. Руби уламывать не нужно, и девчонки горячее, думает Чез, еще поискать придется, и когда он спускает вторую руку ей в пизду, это вроде как им обоим по сердцу, потому что она его усилия оценивает как следует, ну, как он ее везде наглаживает и тискает, не нуждается в каких-то дополнительных ухищрениях, и просто пошире расставляет ноги, давая ему вставить ей сразу пару пальцев, протолкнуть поглубже, растягивая ее, горячую и уже мокнущую. И даже ей, вроде, помедленнее и поласковее тоже не надо - они до сих пор и начинали сразу горячо, так что Чез не стесняется, зажимает ее как следует, щекой в стекло, пока пальцами ее в полную готовность приводит, заставляя еще сильнее задницей двигать, на его пальцы подаваясь, прямо на цыпочки приподниматься, осыпая полотенце под ногами принесенными с пляжа песчинками.
- Обалдеть, киска, до чего ты горячая, на трех девчонок бы хватило, - хрипло делится своими наблюдениями Чез ей в шею, трется щекой о ее горячее плечо, впитавшее солнце, вдыхает запах волос, рассыпавшихся по спине, зажатых между их телами. - Знал бы, что ты заскочишь, поберег бы силы...
Она, конечно, может и врет, что ей не терпится из трусов выпрыгнуть при виде него, может, у нее это вообще вроде как жест вежливости - для поддержания удобных отношений, бабло-то она неплохо с его помощью поднимает, даже если тратит тут же, Чез в это не лезет, - но уж это, считает он с высоты своих искушенных тридцати с небольшим, вот то, как девка прется от его пальцев, от его члена в себе, как течет и скачет сверху, вот это не подделаешь, тут либо он ей заходит, либо нет, а киска ноги охотно перед ним раздвигает, пусть они даже ушли от непосредственных товарно-денежных отношений в хорошую такую крепкую дружбу.

Грязные разговорчики, грязные словечки, киска вещи своими словами называет, не делает вида, будто шла к Чезу послушать музыку, а без трусов оказалась внезапно и непреднамеренно. Ничего такого, сама озвучивает предложение; девчонка без комплексов, с грязным языком и готовыми дырками - и не обдолбана вусмерть, а активно участвующая в происходящем.
- Нахрен монетку, - смеется Чез в ответ на ее дразнящий взгляд - ну хороша же, хороша, медленно разгорающийся закат подкрашивает ее загорелую кожу в розовый, влажные губы приоткрыты, ладони плотно упираются в стекло, пока Чез ее пальцами трахает, чтобы как следует завести. - Твое первое предложение мне больше нравится.
А еще он помнит, что она любит, когда много - и когда за нее как следуют берутся, ебут, а не наглаживают.
Чез отпускает ее грудь, зарывается пальцами в густые, пахнущие все тем же маслом для загара волосы, потягивает, тут же целуя запрокинутое горло, задерживает себя в движении, плотно вжавшись ей в задницу, чувствуя, как скользят его пальцы в ней, как скапливается на них смазка.
Ему нравится, что она на него смотрит, он сгребает ее за волосы повыше, не давая отвернуться, ухмыляется игриво, прибавляя к двум пальцам в ее пизде третий, нажимая ладонью на мокрый лобок.
- Попробую со всех сторон и выберу.

С тремя пальцами она справляется на отлично, прогибается, вздергивая задницу еще выше, оставляя на стекле отпечатки ладоней, следы дыхания. Чез вытаскивает мокрые пальцы, водит между ее обеими дырками, отступает, обводит большим пальцем ее вторую дырку, розовое кольцо сжатых мышц, блестящее от размазанной смазки - девчонка, которую на анал неделю уламывать не надо, которая всегда готова, у него впервые, так что насчет того, что он не знает, с какой стороны начать, не такая уж шутка: обилие выбора, как говорится, несет свои проблемы.
Ну, может, не вот готова - когда Чез нажимает сильнее, проталкивая, палец идет туго, она тесная, о чем-то покрупнее пальца думать рано, но поправить дело Чез умеет и долбить ее через дискомфорт не собирается: приятный со всех сторон опыт на пляже ему хорошее подспорье.
- Давай-ка найдем место поудобнее. Предложение слишком заманчивое, чтобы торопиться.
Не на закат же она действительно смотреть пришла, да и Чезу уже нетерпится перейти к основному блюду - киска вполне себе завелась, он тоже готов, так что дело за презервативами, а это все - и резинки на разный случай - у него в спальне: на белом кожаном диване Чез не трахается, это табу, не для того он его покупал.

Они уже на полпути в спальню, когда звонит брошенный на кухонную стойку мобильник. Чез держит в уме, что это может быть что-то важное - и с большим сожалением шлепает Руби по загорелой заднице и всучивает ей недопитый коктейль.
- Спальня вон там, киска, не теряй времени, оттуда тоже отличный вид. Я уже иду.
К его огромному облегчению, это не из управления - значит, не придется бросать все начатое и мчаться на работу.
Это всего лишь Дженис - девчонка, которую Чез прочит на смену Аманде, но пока у них не так чтобы дело складывается: ей нравится его тачка, а ему - ее ноги и бостонское произношение, но все остальное друг в друге не вызывает в них обоих большого энтузиазма.
- Да, золотце, - Чез отвечает на звонок, находит свое пиво и идет в спальню: не собирается болтать долго, всегда можно отговориться работой - свои плюсы в работе копа. К тому же, они с Дженис планировали увидеться вечером, Чез собирался взять ее в клуб в Верхнем городе, чтобы не торчать там без пары, вызывая подозрения - так что ее звонок не в тему. - Очень занят, что ты хотела, детка?
Он прислоняется плечом к косяку, салютует Руби - голой, разгоряченной, чертовски соблазнительной Руби в его спальне - пивом, кивает на кровать, широкую, застеленную египетским хлопком. Чеза, может, кто назовет мелочным, но ему не жмет - комфорт того стоит и он достаточно себе отказывал в прошлом, чтобы сейчас не понимать простую вещь: деньги сами по себе просто бумажки, и их ценность только в том, насколько комфортной с ними становится твоя жизнь.
Дженис нудит и нудит - вот никогда не может сказать по существу, вечно начинает с каких-то подробностей, на которые Чезу положить, и сейчас тоже рассказывает о какой-то своей подруге, которая после колледжа переехала севернее, не то в Иллинойс, не то в Висконсин, в общем, куда-то к черту на кулички; Чез, слишком увлеченный разглядыванием тела Руби, упускает точную географию перемещений женщины, до которой ему и дела нет.

Руби, как по совету, времени и правда не теряет - Чезу даже как-то сразу положить на чистоту постельного белья. Дженис строит из себя недотрогу, Чез таких повидал и в курсе, что они все будто по одной методичке работают: раньше пятого свидания она ему не даст, а сегодня у них вроде как третье запланировано, то есть, в переводе, максимум потискать ее выйдет, ну и везти ее после клуба к себе Чез не намерен - только время терять, а на их отдел только свалилось это новое дело, кто знает, сколько придется спать в ближайшую неделю, так что Чез, как хороший мальчик, собирается отправиться в койку сегодня один и не позже двух. Как раз порешать эти вопросы с новыми крупными клиентами - и свалить. Ну и для этого ему нужна Дженис - ему не хочется выглядеть среди этих клубных пижонов коммивояжером, который ищет, кому бы продать товар, так что подружка как прикрытие: вышли с ней в клуб, развлечься, а тут слово за слово - и вот и полезное знакомство.
Но пока нельзя сказать, что он прямо стоически терпит телефонный разговор - киска ему такое шоу устраивает, что только держись, и Чез и про пиво забывает, и про Дженис, которая ему все что-то рассказывает по телефону, и забывает даже поддакивать, изображая видимость разговора.
Какое тут поддакивать, когда у Руби такое деловое предложение - ну понятно, ей-то скучновато, они так хорошо, бодро начали, что разговор этот совсем не в тему, но Дженис обидчивая, это он уже выяснил, сейчас не выслушает ее - и она весь вечер будет сидеть с кислой миной.

Чез угукает в телефон - теперь, кажется, Дженис рассказывает, что ее подруга вышла замуж за какого-то биржевого брокера - отставляет пиво и подходит ближе к кровати, на которой у него эксклюзивное шоу, звезда "Катманду" без трусов и уже как следует заведенная.
Ну, она, может, и завелась - и предъявляет неоспоримые доказательства того, как завелась, как будто Чез не изгваздал весь телефон, схватив его той рукой, которой киску трахал, и ему какие-то еще доказательства нужны, но выглядит это все равно шикарно, самое настоящее шоу, а то, что они тут вдвоем и больше никого, добавляет в это самое шоу элемент неожиданной интимности, чуть ли не романтики.
Только голос Дженис в трубке все портит - Чез даже думает, что еще пара минут разговора, и киске придется и дальше собственными пальцами обходиться, а это вообще не в тему, портить такое начало, так что он еще пару раз угукает, чтобы Дженис почувствовала, насколько он вовлечен, а сам манит Руби к краю кровати, возле которого стоит.
Отключает микрофон сбоку на трубке, проходится свободной рукой по члену, пока нудная история еще не окончательно сбила ему настрой.
- Значит, трахать и разговаривать? - растягивает многозначительно, с веселым таким намеком, даже вызовом, в тон ее дерзкой улыбочке, с которой она себя развлекала. - Думаешь, не смогу? Ну давай, посмотрим, что ты предлагаешь.
На ней ни нитки нет, только загар - фигура такая, что большинство мужиков головы себе посворачивает, чтобы на нее еще разок взглянуть, и, что скрывать, пользоваться киска своим богатством тоже умеет: Чез смотрит, как она движется, как ползет по кровати, и забывает, что у него, вообще-то микрофон выключен.
Вспоминает, только когда Дженис раз за разом повторяет его имя - и тут только возвращает звук.
- Я пропадал? Пришлось выйти в коридор, а здесь связь отвратительная, бетонные плиты глушат сигнал... Так что, золотце, может, договорим вечером, при встрече? Ты расскажешь мне, что там с этой... этой...
- Клэр, - обиженно напоминает Дженис.
- Точно, с Клэр, - тут же исправляется Чез; он не знает, как хорошо Дженис сосет - тут могут быть как сюрпризы, так и разочарования, с этими девицами, которые строят из себя что-то сложное, никогда не угадаешь, - но сейчас точно уверен: лучше бы она рот свой использовала так, как Руби свой, а не для того, чтобы свести его с ума этой бесконечной историей. - С удовольствием вечером дослушаю, если это не срочное, золотце...
- Так я поэтому и звоню, Чез! - голос Дженис взлетает на опасную высоту, Чез даже морщится от этой громкости. - Она должна была прилететь послезавтра, но ее фирма потеряла крупного клиента из Африки, поэтому Клэр удалось взять еще два дня, а ее мать согласилась забрать ребенка на всю неделю!...
Господь, думает Чез, это невыносимо, и сразу же, без всякой паузы: это даже лучше, чем ему запомнилось.
Второе, разумеется, не имеет никакого отношения к Дженис и приключениям ее подруги.

Чез на середине выслушивания о перелете этой самой Клэр, которую он уже заочно недолюбливает, когда киска берет в рот до самого горла, прямо как будто проглотить его целиком хочет - стоит себе на коленях, широко раздвинув бедра, на краю кровати, рот широко распялен, губы мокрые от слюны, сразу понятно, к процессу со всем старанием. Задерживает дыхание, пока Чез ей до самой глотки достает, и медленно все так, медленно, прямо как специально дразнит, и так и есть: во взгляде хорошо читается, что ее это все развлекает.
И его развлекает - сосет она мастерски, меняет тактику, еще в глаза ему смотрит, и, несмотря на все усилия Дженис, он вскоре снова в полной боевой готовности, только что не дымится, и прикосновения языка к чувствительной крайней коже заставляет Чеза с ноги на ногу переминаться, переложить телефон из одной руки в другую, чтобы прихватить киску за грудь, сминая. От его пальцев, когда Чез сновв выпрямляется, на ее коже остается розовый след, киска облизывает губы, собирает слюну, сплевывает деловито себе на грудь - все эти ухватки заправской шоу герлз в ее исполнении выглядят ничуть не неуместно, пусть даже из зрителей у нее только Чез, а вместо сцены кровать, пусть и в неплохого размера.
Но Чез зритель благодарный - а уж когда она еще ближе подползает, привстает и зажимает его член между сисек, благодарность его требует выхода.
Он выдыхает резко сквозь стиснутые зубы - ощущения между ее упругих сисек просто нечто, по всей длине, она не стесняется, сжимает крепко, и темп сразу отличный берет, поди тут удержись, дышать-то ему надо.
Но Дженис сразу настораживается.
- Чез? - она прерывает свой рассказ. - У тебя все в порядке?
- Лучше всех, - Чез и ничуть не лжет: наверняка мало кому во всем городе сейчас так же настолько же охуенно.
- Ну хорошо, - голос у Дженис по-прежнему недоверчивый. - Так я звоню тебе сказать, что не смогу вечером с тобой встретиться, Клэр прилетает рано утром, я пообещала ее встретить.
Чез, который игриво мял кискины сиськи поверх ее пальцев, пока она двигает ими по его члену, аж бросает свое приятно занятие: сучка продержала его десять минут на телефоне, рассказывая какую-то херню, чтобы сказать, что не пойдет с ним вечером в один из лучших клубов Майами?
- Ты ради этого десять минут пересказывала мне эту историю Дороти и Канзаса? - резковато спрашивает он. - Могла бы скинуть сообщение. Я же сказал, что чертовски занят.
Дженис ему что-то возражает - но Чез считает, с него хватит: она отвлекла его от полностью готовой девчонки, которая каждый раз трахала его так, как будто в последний раз в своей жизни видела живого мужика с членом, и Чез приоритеты расставляет - десять минут какой-то болтовни не стоят десяти минут жаркого траха с Руби.

Он отключает звонок, рывком открывает ящик тумбочки возле кровати, скидывает телефон туда, нашаривая пачку презервативов - серьезное отношение к будущему требует внушительных инвестиций, но на удовольствие Чез не скупится, к тому же, в каком-то смысле это сродни все тем же понятиям о гостеприимстве: холодный коктейль и качественные презервативы в честь гостьи.
- Где ты всем этим штучкам научилась? - спрашивает Чез игриво - ладно, звони ему даже президент, он и то бы на киску отвлекался. - А если бы это был действительно важный звонок?
Пристыженной Руби не выглядит, выглядит очень довольной собой, Чез опирается коленом на край кровати, обхватывает в обе ладони ее роскошные буфера, сгребает, заставляя ее приподняться, утыкается лицом в эту маслянистую плоть, пахнущую маслом и солнцем, жадно вжимается ртом, облизывает торчащий крупный сосок, как крупную ягоду, катает его во рту, переходит ко второму. Без назойливой болтовни над ухом ему все нравится еще сильнее - ладно, стоит признать, у Руби были на руках козыри, пока у него как минимум одна рука была занята телефоном, зато сейчас он еще может сравнять счет.
- Ты как, киска, настрой не потеряла? Где мне его поискать? - предлагает - она-то за его настроем следила, не жалея себя, он хоть сейчас готов, а ей, может, для разгона теперь требуется что-то еще - чертов вид на залив или чтобы он ей вставил без предупреждения.
Что-то вроде того Чез и делает - сплевывает себе на ладонь, сует киске между бедер, пропуская мокрые складки между пальцами, прикусывает темный от прилившей крови сосок, укладывая киску на спину прямо на своей шикарной кровати, трется стояком о ее бедро, втягивая ее запах - масло, морская соль, ее возбуждение и слюна - и, поддавшись порыву, лижет под грудью, задевая ребра, подмышку, отдающую легким воспоминанием о дезодоранте и ее потом. На вкус она терпкая, острая, как все эти кубинские национальные закуски, это подстегивает его возбуждение до самой черты - Чез вытаскивает из нее пальцы, привстает, чтобы надеть резинку, окидывает ее взглядом: загорелое тело, раздвинутые ноги, широкие бедра, влажный блеск между ними, на темно-розовых складках; это желание, которое заставляет его сейчас торопиться, раскатывая латекс по стоящему члену, каждое прикосновение к которому отзывается где-то в крестце, совсем другое, мало общего имеющее с тем, что было прежде. Это больше не от скуки, не между прочим, раз уж они оказались рядом, не ради поддержания добрых отношений - это просто есть само по себе, то, как он хочет ее трахнуть, трахнуть ее во все дырки, оставить свой след везде, получить ее всю, целиком, присвоить ее себе, пусть и ненадолго.

Ей тоже не терпится, Чез только влезает на кровать, а она его уже тянет на себя, еще шире, еще гостеприимнее ноги раздвигает, подается бедрами навстречу, захватывая собой, своей мокрой щелью, растянутой и готовой, им подготовленной, и Чез как проваливается в это ощущение вокруг себя, под собой - ощущение ее тела, мягкого и плотного одновременно, гладкого и горячего, ароматного, сексапильного без всяких "но", без всяких условий. Давненько у него так не стояло на девчонку - просто девчонку, случайную партнершу, о которой он почти ничего не знает, которая, если подумать, немногим лучше тех, кто по вечерам выходит на бульвар и дефилирует вдоль потока машин, чтобы заработать себе на дозу или комнату в дрянной квартирке.
Девчонку со смешными южным говором, ничуть не стесняющуюся своего занятия - а Чеза от нее так ведет, как будто он дернул кокса и заполировал сверху хорошим алкоголем.
Он не хочет анализировать, в чем дело - не хочет анализировать, почему его посмешило ее предложение взять Дженис третьей, насмешила сама идея Дженис на этой кровати сейчас, когда ему кажется, что ему и на ту, что сейчас с ним, рук не хватает.

И он вообще не любитель миссионерской позы - считает, что как-то это не слишком командно, если девчонка на спину упала и лежит себе, но Руби, понятно, и тут класс показывает - выгибается под ним, трется лобком о его пах, вцепляется ему в плечи, лижет, кусает, он весь в кольце ее рук и ног, она обхватывает его, притираясь еще ближе в этом закатном багрянце, который проливается на них сквозь армированное стекло, стонет ему в ухо, не останавливая себя, не одергивая, не стесняясь ничего, как будто чирлидерша, завидевшая выбежавшего на поле любимчика из состава команды.
И она, черт возьми, такая мокрая, такая охуенно мокрая - Чез чувствует это даже через латекс - и так плотно обхватывает его там, впуская еще глубже, подаваясь бедрами выше, что Чеза еще сильнее захватывает это их общее нетерпение, запах их смешивающегося пота, выступающего между телами, то, как она совершенно по-кошачьи выгибается под ним, всаживая ногти в плечи, пока Чез двигает бедрами, вколачивая ее в матрас, который достаточно упруг для них обоих и для бодрого траха.
Вколачивает в этом же ритме, в котором она дышит - темп быстрый, а Чез не то чтобы тренирует выносливость, скорее уж держит себя в форме, чтобы брендовые шмотки сидели как следует и пресс был в наличии, но оно того стоит, стоит того, как киска отвечает.

Чезу хватило бы только ее тела, отзывающего на его движение, но она еще и подбадривает его своими стонами, громкими, бесстыдными - и он ведется на это, выкладывается по полной, как будто намерен ее, стриптизерку из занюханного бара, впечатлить. Трахает ее, будто на медаль идет - пока дыхания хватает, упираясь локтями в матрас, опустив голову, вжимаясь подбородком в ее лоб.
- Не такая, - роняет хрипло, потому что сам только что пришел к этой мысли. - Не такая, как ты.
Это что-то значит, и Чез собирается подумать об этом позже, если будет настроение и время - но сейчас это кажется ему очевидным: Дженис не такая, как Руби, и поэтому телефон бестолково звонит в ящике тумбочки, не вызывая ни малейшего желания ответить на вызов.
Чез выпрямляется - ему адски жарко, несмотря на кондиционер, и киске под ним наверняка тоже - наскоро мнет ее за грудь, подхватывая ее под колени, заставляя ее выпрямить ноги, оглаживает бедра, икры, обхватывает одной рукой лодыжки, укладывая себе на плечо, трется щекой о горячую кожу на щиколотке, кусает, добиваясь от нее нового потока вскриков и стонов, наклоняется над ней, ловя все эти смены эмоций на ее лице, и снова резко ей вставляет - но она такая мокрая, такая жадная до его члена, что даже эта резкость превращается в ласку, как превращается в ласку шлепок по заднице, от которого она внутри инстинктивно сжимается, обхватывая член Чеза почти до дискомфорта, пока он, удерживая ее ноги у своего плеча, наваливается все ниже, трахает ее все глубже, там, где она течет все сильнее, впускает его все дальше.

Его старания приносят плоды - киску будто вздергивает над простынью, тело напряженное, будто электричество пропущено, и, черт ее дери, какая же она громкая. Вопли перемежаются руганью, пока он ее долбит, как будто на рекорд идет, она грязно, хрипло ругается, подгоняя его, подгоняя себя, кончая; слышал бы Хавьер ее сейчас, точно никогда бы больше в дом не впустил, и Чеза заодно постарался бы выселить, настолько это громко. Не будь здесь звукоизоляции, наверняка Чезу пришлось бы после перед соседями оправдываться, но в самом моменте, понятно, ему вообще на соседей положить - эти ее вопли его гладят по самолюбию, прямо отдельно можно кончить от того, как она кончает, и даже то, как она еще глубже ему в плечо ногти вонзает, ему внезапно нравится, хотя он вообще не по этим вещам, не любит все эти извращения.
Но это другое, это вроде как про то, что она совсем голову потеряла от его члена в своей дырке - контроль потеряла, потому и вопит как ненормальная, выгибаясь на кровати, вздрагивая как в припадке, сжимаясь вокруг него, как будто ее дырка сейчас своей жизнью зажила. Чез чуть сбавляет скорость, пока ее перестает трясти, разглядывая ее пылающее лицо, подсыхающий пот на груди, то, как вздрагивают напряженные соски - он еще не кончил, перетерпел, вкладываясь в этот ее охуенный оргазм, и пока еще соображает: мог бы быстро отстреляться, но вот дела, ему сейчас быстро не хочется. Если уж на то пошло, хочется забить на все и оставить ее на всю ночь у себя, трахать и трахать, хоть на голову ставя, и смотреть, как она еще кончает, как еще вопить может, сколько может, потому что вот прямо сейчас ему кажется, он правда сможет ее всю ночь ебать, если она ему так отвечать будет, так стонать забористо, так подмахивать...

Ну и она как будто его мысли читает - напоминает, что у них типа договор был с разных сторон ее попробовать, и Чез фыркает, приятно удивленный:
- А тебе все мало, киска, а? Как тебя не выеби - ты еще захочешь?
Она с виду вообще без сил, раскинулась на кровати, ноги не сдвигает - мокрая пизда, только что наизнанку не вывернутая, краснеет натертыми набухшими складками, сочится смазкой, Чез думает, что ничего настолько же горячего, пошлого и возбуждающего в жизни не видел.
В этом, наверное, и дело - он еще не встречал девчонку, которая была настолько же в ладах с собственными дырками, настолько же без комплексов, как Руби, и настолько же не стеснялась показать, что хочет, не боялась, кто и что о ней подумает.
Она хочет - и берет, что хочет, подставляется, подгоняет, торопит, чтобы получить свой кусок пирога, а потом, еще не успев перевести дух, отвести с лица прилипшие к влажным щекам волосы, хочет опять, и это Чеза впечатляет, без дураков впечатляет, потому что после такого, как он сейчас выложился, Аманда бы неделю о сексе не вспоминала, может, даже предоставила бы ему кончать самому по себе, а киска, ты посмотри, уже готова ко второму раунду.

И он тоже готов продолжать - член стоит как каменный, реагируя на то, что киска ноги не сводит, и остановка эта ничуть его не охлаждает. Чез для уверенности пару раз проходится кулаком вокруг члена, собирая смазку с резинки, убеждаясь, что еще один раунд выдержит, и все внимание переносит на призывно раскинувшуюся Руби: трет ее между ног раскрытой ладонью, шлепает игриво, кайфуя от этого мокрого звука, который дает шлепок по ее дырке, растраханной, текущей, раскрытой.
- Давай посмотрим, где еще у тебя настроение быть может, - один хрен, собираться еще рано, а вот ее задница у Чеза в списке личных предпочтений и он намерен кончить, собрав полный набор.
Он садится рядом на кровати, подбивая под спину подушку, стаскивает резинку стряхивая ее куда-то в сторону и хлопает по бедру приглашающе:
- Иди ко мне, киска, переворачивайся и поработай немного ртом, я вроде как заслужил небольшого поощрения, скажи.
Напротив него матовый черный шкаф во всю стену, одна из раздвижных дверей зеркальная, и в этом зеркале отлично отражается кровать, сам Чез и киска, развернутая к зеркалу спиной, светящая своей мокрой дыркой между загорелых бедер.
Чез прихватывает ее за тяжелую грудь, когда она ближе подбирается, перехватывает за волосы, заставляя потянуться к себе - и длинно и мокро лижет по горлу, по щеке, катая между пальцами ее твердый крупный сосок. Вот уж правда, эта детка заводится за минуту - только что кончила и хочет еще, а Чез со всем удовольствием.

- Раздвинь ноги, - просит Чез, пока она приноравливается - и вид в зеркале становится еще горячее, просто хоть сейчас на обложку Хастлера, половина штата наверняка дрочит на картинки вроде такой, а у Чеза не только картинка под рукой, а самый настоящий интерактив. Он тянется через киску к тумбочке, не забывая тискать ее сиськи - отдельно бы кончил ей на сиськи, вот как она ему демо-версию устроила, компенсируя занудство Дженис - вытаскивает еще резинок, скидывает пока на кровать, а следом - бутылку со смазкой: это тебе не по углам трахаться, в местах, приспособленных максимум для ебли на скорую руку.
На скорую руку Чезу не хочется, раз уж киска в настроении оторваться за всю неделю с лишним, что они не виделись - да и кто знает, когда он в следующий раз освободится, так что Чез к делу подходит с основательностью, которая, может, плохо вяжется с его образом раздолбая.
Опрокидывает бутылку над кискиной задницей, поливает гелем - зеркало дает отличную обратную связь, кискина задница блестит как маслом намазананная, ловит блики заката из окна. Один хрен, простыни в стирку, думает Чез, наблюдая, как вязкий гель стекает и капает на кровать, зато теперь киска между ног скользкая, и Чез гладит ее по заду, шлепает уже посильнее, хватает, заставляя еще сильнее ноги раздвинуть, еще сильнее задницу задрать, демонстрируя зеркалу обе дырки, и то, как его скользкий, вымазанный в геле палец входит в верхнюю, преодолевая инстинктивное сжатие мышц.
Такое шоу в "Катманду" не покажут - мужикам в зрительном зале мигом крыши посносит, а вот Чез себе эксклюзивный показ, считай, обеспечил - он в курсе, что киска в зад дает, но и в курсе, что мало какой девчонке понравится, когда ей вставляют без подготовки, а киска вряд ли, когда из дома выходила, предполагала, что заедет к нему на сеанс комплексного траха. Он и сам не предполагал - но вот, как говорится, дома и стены помогают.

На палец в заднице киска реагирует одобрительным постаныванием ему в яйца, дышит носом, не жалея слюны, щекотя живот волосами, и Чез наминает ей сиськи, пока она крутит бедрами, выпячивая все, что у нее между ног. Чез видит ее пальцы в зеркале, поглаживающие, потирающие набухшие складки пизды, видит, как она себя щиплет, растягивает, засовывая в себя пальцы, размазывая гель и внутри, и снаружи. Любит, когда много, это Чез хорошо помнит, помнит, как она кончила на пляже, когда он обеими ее дырками занимался - но сейчас и сама не теряется, два, потом три пальца, блестящих от геля, в себя сует, Чез чувствует ее движение внутри, они задевают пальцы друг друга у нее внутри, и его эта мысль заводит еще сильнее, почти так же, как она сосет, неторопливо двигаясь вверх и вниз по его члену, забирая в рот яйца, умело используя язык, как будто намерена слизать с него оставшийся привкус геля для душа.
Чез откидывается еще сильнее на кровати, подтягивая киску за бедро поближе к себе, снова шлепает - ужасно ему нравится, как ее задница двигается при этом, ужасно нравится, что она сама еще сильнее на его палец насаживается, крепко обхватывая у основания.
Внутри у нее горячо и скользко, Чез смазки не пожалел, в комнате терпко пахнет их потом, гелем, латексом - вся эта смесь хорошего секса, и он втягивает этот запах полной грудью, наблюдая, как ее дырка впускает еще один его палец, как растягивается, демонстрируя блестящее и розовое, будто залакированное, такое же блестящее и розовое, как ниже, в той дырке, где она сама работает.

Зрелище - зрелищем, тут у них полное совпадение, она любит себя показывать, Чез не прочь посмотреть - но он человек дела, так что все это вовсе не ради красивой картинки в зеркале устраивает, и он добавляет третий палец, складывает щепотью, покручивает, размазывая побольше геля, давая ей привыкнуть к этой чужеродности, растягивающей ей дырку. Ну и когда она осваивается, начинает опять задом двигать, сама насаживаясь, начинает постанывать ему в живот, Чез считает, что самое время переходить к делу. Благодаря ее рту и отражению в зеркале он задора не растерял - и чувствует, что вот-вот на финишную прямую выйдет: сдержался, перетерпел, чтобы оттрахать ее на спине как следует, чтобы со всех сторон ей вставить, а вот теперь, с чувством выполненной задачи, готовится урвать свое, прямо получить по полной, учитывая, что киска, в какую дырку ей не заправь, горячее свежего, только с огня, стейка.
- Ты лучше всех, - сообщает Чез, поддерживая обратную связь, пока она ему яйца полирует, ну и тянет ее через себя, подлезая дальше на кровать, нашаривая презервативы на изрядно влажной простыни. Отпускает ее, чтобы разорвать конвертик с резинкой, тянется к ней всем телом, трется о ребра, о сиськи, пока вслепую свое дело делает - впрочем, у него так стоит, что он за полминуты справляется, растягивает резинку по херу, морщась от легкого чувства дискомфорта, когда край плотно обхватывает член. Но это сразу же проходит, Чез укладывает киску перед собой набок, лицом к зеркалу, гладит ее между ног, заставляя согнуть в колене верхнюю, наклоняется к ней, прихватывая под подбородок, разворачивает ее голову к себе - она дышит тяжело, губы опухшие, мокрые, язык розовый, как у кошки, Чезу хочется целиком ей в рот влезть, исследовать ее язык, ребристое небо, гладкие стенки горла, и он притирается членом к ее заднице, помогая себе рукой, неторопливо вставляет, чувствуя, какая она скользкая и растянутая, как впускает его неожиданно глубоко почти сразу, накрывает ртом ее губы, вылизывает ее рот, хранящий привкус рома, ее слюны, его пота и латекса.

Задерживается на секунду, подсовывая руку под нее, обхватывая грудь, сжимая, тиская - и двигается в нее, толкается в этой горячей скользкой тесноте под ее ответные движения, чувствуя, как ее тело сжимается, реагирует на него, и это намного быстрее, чем они на пляже начинали, но и она куда разгоряченнее, куда больше готова, как самый подрумяненный пончик на стойке, истекающий маслом и начинкой, как она истекает гелем и смазкой, и да, черта с два он сможет выбрать какую-то одну из ее дырок, приходит Чез к очевидному выводу, разве что придется провести весь эксперимент еще раз.

Целуется она так же, как делает все остальное - охотно, горячо, жадно, толкаясь в его язык своим, делясь слюной, дергая задом навстречу его члену. Везде, думает Чез - везде она лучше всех. Нет, наверняка есть в городе девчонки, которые так же не прочь задницу подставить и кайф поймать, есть и те, которые сосут не хуже, а есть любительницы трахаться без затей, но Руби, понятно, всех обошла технически, по крайней мере, Чезу сейчас, пока он в ней, так и кажется - как если бы она приехала на олимпиаду и победила сразу в нескольких видах спорта, везде бы золото взяла.
Ну и ему додает - тянет его руку себе в пизду, прижимаясь спиной, вся в его руках, под его пальцами, членом и языком, сует его скользкие в геле пальцы поглубже вместе со своими внутрь и трахает себя его рукой, вот как это, блядь, выглядит, вот как это выглядит в зеркале, куда Чез косится, пока она облизывает его язык, обсасывает, прикусывает.
Вот и правда теперь он везде - у нее по рту, в пизде, в заднице, и она еще сильнее вжимается ему в бедра, насаживается задом, упираясь пальцами поднятой ноги ему над коленом, и за каждым его толчком внутрь нее следует ответный, ее толчок ногой ему в колено, и Чеза уносит с этих мокрых шлепков, всех этих звуков, ее слов, ее стонов, оседающих у него на языке, заткнувшем ей рот.
И Чез помнит, конечно, что она любит, когда много - но, походу, и правда любит, когда много, потому что вот сейчас это уже не просто слова, вот сейчас это уже по настоящему много, без дураков, такое без подготовки не откатать - ее пизда растянута по максимуму, Чез чувствует это натяжение горячей кожи, чувствует, как она выдыхает каждый раз, когда вытаскивает и снова засаживает в себя его пальцы, и, может, начал он по-джентльменски, но вот сейчас долбит он ее в задницу отнюдь не как джентльмен, прямо до упора засаживает, на всю длину, резко, глубоко, и у ее отражения в зеркале тяжело мотаются сиськи с каждым его движением, и она выгибается еще сильнее, вжимаясь в него, подставляясь под его руки, и Чезу нравится, как это выглядит в зеркале, нравится то, что он видит, хотя комната неторопливо погружается в темноту. Нравится, как их тела смотрятся на белых влажных простынях, нравится, как она запрокидывает голову, чтобы снова найти его язык своим, нравится, как смотрится его свободная рука, сжимающая ее грудь, мнущая соски, обхватывающая ее горло, как его большой палец скользит в ее подчелюстной ямке, сейчас напряженной, натянутой, совсем тонкой и уязвимой.

Все это наполняет его до краев и требует выхода - сейчас же, немедленно, и Чез трет ее между ног, вытаскивая пальцы, трет, шлепает по раскрытой дырке, снова трет по вспухшим мокрым складкам, нажимая ладонью, пока она продолжает трахать себя, и когда она снова сжимается вокруг него, так сильно, так резко, что у него под веками вспыхивают фейерверки, и громко, жарко стонет, дергается вся целиком, всем телом, раз, другой, еще раз, насаживаясь на него еще сильнее, Чез кончает, кончает под ее пронзительные вопли, громкие, бесстыдные, кончает и кончает, он даже не знал, что может так долго, и когда, наконец, это прекращается, Чез чувствует себя так, как будто его пропустили через цепь высокого напряжения - таким же приятно-пустым, сдувшимся, вытраханным.
Он отпускает Руби - неторопливо разжимает пальцы на ее горле, гладит ее подбородок, нижнюю пухлую губу, снова спускает руку к груди и, поддаваясь мальчишескому какому-то желанию, толкает ее на живот, наваливаясь сверху, так полностью и не выходя из ее задницы. Щекотит между сисек, вдыхает запах ее кожи где-то за ухом, прикусывает мочку.
- Ты мне тоже везде нравишься, киска, - фыркает ответное признание ей в шею. - Думаю, эксперимент придется повторить, может быть, даже не один раз, потому что это действительно тяжелый выбор, и мне кажется, я сегодня практически не уделил внимания твоему рту, который тоже заслуживает оценки.
Его развлекает эта болтовня, и развлекает эта шутка, которую киска придумала, и он в самом деле чувствует себя просто превосходно после этого траха, расслабленным и заряженным одновременно, как будто после дозы, и прикусывает киске плечо, пока она под ним ерзает, снова ее щекотит, подается в нее бедрами - но это, понятно, уже так, без какого-то плана.
И не без сожаления приподнимается на локте, вытаскивая из нее член, перехватывает уже начинающий сползать презерватив, и звонко шлепает по бедру, оставляя липкий след.
- Хрен знает, зачем тебе этот второсортный клуб и его хозяин, детка. Ты с ним так и трахаешься? Он, вроде, думает, что мы с тобой тоже - все время спрашивает меня, как ты мне и все такое. Ты ему ничего не говорила?
Не то что Чезу жмет, если Эд будет знать - но если Эд играет в какие-то игры, всегда лучше знать правила.
- Есть планы на вечер? Мне бы не помешала подружка сегодня, не хочу, чтобы все смотрелось так, как будто я приехал специально, чтобы продать товар, понимаешь? Покажу тебе нормальный клуб, не то что сраное "Катманду". Если уж крутить задницей, то перебирайся в места получше.

Посмотреть, значит. Чез примеривается, как это ему, чтобы кто-то смотрел, как он киску ебет, пытается представить - ну вот сегодня кто-то смотрел бы. Ни тепло, ни холодно - вообще не его тема, разве что ему не нравится, что это Эд. Они с Эдом свои дела ебут, а с киской - свои, и смешивать Чезу никакого интереса. Затем он пытается представить, что сам смотрит - это, вроде, любопытнее, ну типа, похоже, как если бы он смотрел порнуху, только вживую, но все равно никакого особенного энтузиазма не вызывает: стратегическое зеркало шкафа вдоль кровати ему сверху докидывает, особенно если девчонка не из стеснительных, вроде Руби, которая только рада была прогнуться пониже и выпятить все, что у нее между ног припрятано, ну и тут Чез был, так сказать, активным участником, а просто в зрительном зале сидеть - это уже не то.
- Ну и ладно, - покладисто соглашается Чез. - В жопу так в жопу. Настроение твое проебать, считай, преступление.
Киска переворачивается на спину, раскидывает руки. Она вообще после ебли ленивая, Чез уже заметил - точь в точь большая кошка, нравится всей растянуться, поваляться немного. Он и сам не прочь с ней поваляться, потискать ее, поболтать - она в этом смысле ненапряжная, к сексу относится здраво, и не считает, будто после нужно придурочно хихикать и флиртовать, так что ему пока ее даже выставить не хочется, скорее, наоборот, раз уж он ей предложил с собой поехать - но время поджимает: Луэрта ждать не любит, а Чезу не резон в таких мелочах проебываться. Пока у них все ровно, Луэрта довольствуется небольшой долей, что ему Чез приносит - пока они оба оценивают перспективы нового района, чужого района, но у Чеза цель - заработать, а Луэрта хочет еще один район присоединить к своим владениям, вот и примеривается. О том, чем это чревато, Чезу, детективу убойного, рассказывать не надо - так что он держит в голове, что в какой-то момент ему придется из большой игры выйти, оставить тем, кто покрупнее него, ну и до того момента Луэрту он раздражать не планирует.
- Не бери в голову, - хмыкает польщенно - ну ты подумай, зверь, но в целом Чез и правда собой доволен: Руби его завела как следует своими поддразниваниями, грязными разговорчиками, готовностью на все, так что он и правда выложился, прямо постарался, будто в зал сходил. - По дороге заправимся, товар хороший, я и для себя оставляю. Никаких проблем, вечеринка только начинается.

Пока он торчит в душе - смывает с себя сперму, этот подсыхающий липкий гель, пот и смазку - киска, видимо, осмотрелась.
Чез - в новом полотенце, вытирает голову другим - без особенного удовольствия смотрит на свою рубашку в ее руках: рубашка совсем новая, а еще шелковая, стоит дохрена, о чем свидетельствует не только ткань, но и бирка на воротнике. Аманда подарила на полгода - смеялась над Чезом за его любовь к хорошим шмоткам, однако в подарок выбрала именно такой, угодила, что сказать. Впрочем, Чез рубашку эту почти не надевает - куда, не на работу же ездить, хватает и того, как иные коллеги посматривают на его тачку, обувь и часы, всем же не расскажешь про трастовый фонд и богатеньких родителей, хотя Чез слушок такой уже запустил.
Ну и вот киске именно эта рубашка и приглянулась - ну и она вроде как права: майка у нее и правда только на пляж в такой, а Чез как-то позабыл, что она не голышом пойдет. Голышом, ясное дело, она и Перис Хилтон уделает - а времени заезжать к ней и переодеваться нет.
- Ладно. Только не заляпай ее чем-либо и обязательно вернешь, - идет на это, скрепя сердце, и пока киска скачет в душ, принимается одеваться.
То да се, и когда они едут в лифте вниз, Чез разглядывает киску в этом ее прикиде. Рубашка, понятно, мужская, ей большевата - но она ее как-то так запахнула, заправила, что даже неплохо. Она без лифчика, шелк прилегает к тяжелым роскошным сиськам, топорщится на сосках, в запахе виднеется загорелая кожа, потом узкая полоска шортов и длиннющие ноги - словом, выглядит необычно, но киске идет, Чез даже довольным остается: внимание мужиков ей обеспечено, а ему нравится мысль похвастаться спутницей, особенно после того, как они сегодня трахались. Глупость, конечно, не будешь же всем рассказывать, но если бы это не выглядело тупо, Чез, может, и не отказался бы любому, кто на киску глаз положит, рассказать, как она хороша и как течет, если ее дерут покрепче.
Даже Хавьеру, который провожает их внимательным взглядом - определенно, не знает, что и думать, но вежливо прощается с "офицерами", вот уж кто точно киску запомнил.

Ехать через полгорода - на месте Чез паркует ягуар в тени бетонной опоры моста, куда не долетает свет фонарей с эстакады, дважды моргает фарами. Из темноты, мягко рокоча двигателем, появляется громадный внедорожник и останавливается ярдах в шести. Тоже мигает фарами. За ним неторопливо выползает тачка попроще, из нее выскакивают уже знакомые Чезу ребята - крупные кубинцы, у каждого майка на боку бугрится, намекая на ствол.
Это странно: район принадлежит Луэрте, Чез сам заглядывал в административные реестры - большая половина недвижимости к западу от бульвара и до самого Эверглейдс так или иначе имеет отношение к Луэрте, однако сегодня ребята напряжены, как будто встреча назначена на чужой территории.
- Знаешь что, посиди-ка в машине, - говорит Чез киске, наблюдая эту непривычную активность вокруг внедорожника. - Не выходи.
Каждую встречу с Луэртой Чез намеренно, хоть и не осознавая этого до конца, проводит так, как будто они приятели - приятели, которые оказывают друг другу небольшую услугу, поэтому ему и вообще пришла в голову мысль взять Руби с собой - но сейчас, когда вокруг парни с пушками, парни, которым полиция что кость в горле, Чез не может игнорировать сам факт: он играет в опасные игры, а теперь и киска в деле.
- Хэй, Джо, привет,  - здоровается он с самым крупным громилой, который идет навстречу, пока Чез вылезает из ягуара. - Как оно?
- Здорово, Чез, - басит Джо, заглядывает в ягуар, оглядывает киску. - Приехал с подружкой?
По его тону непонятно, что он об этом думает - Чез пожимает плечами:
- Да, по пути, не оставлять же ждать меня на улице.
Джо внезапно смеется, еще раз окидывая Руби длинным взглядом:
- Нет, такую красавицу нельзя оставлять на улице - вернешься, а ее и след простыл, - он поворачивается к Чезу. - Не дергайся, браток, дай-ка я тебя осмотрю. У нас сегодня все на ушах, протокол безопасности, сам понимаешь. Приятель босса убит, дело темное, ты, может, слышал что...
Чез ждет, пока Джо и правда его обыскивает - коротко, но деловито: охлопывает по бокам, по спине, в районе лодыжек в поисках ствола.
- Разборки с другими бандами? - спрашивает Чез вполголоса.
Джо не отвечает, качает головой, опять оглядывается на киску.
- Сидите в тачке, мэм. Послушайте пока музыку, покурите...

Чез возвращается минут через сорок, под взглядом Джо останавливается у водительской двери ягуара, смотрит, как парни грузятся по машинам и обе тачки снова исчезают в темноте. В руках у него пластиковый пакет, несколько раз обмотанный скотчем, тянет фунтов на десять - большая партия, прямо-таки громадная, но Чез заставляет себя думать о том, на сколько эта партия тянет. Главное, найти клиентов, которые берут помногу - и поменьше толкать самому. Схема не хитрая - и если начать откладывать, а не спускать все на дорогие безделки, через год-полтора он сможет выйти из этой истории с карманами, полными баксов.
Когда под мостом снова становится тихо - только шум с эстакады разбавляет эту тишину - Чез хлопает по капоту.
- Кое-что не по плану, но у меня все под контролем. Придется немного задержаться. Поищи в бардачке весы и пластиковые кармашки и вылезай с ними. Я раньше не брал так помногу, придется расфасовать самому... Вдвоем управимся за пятнадцать минут. Ты как, еще хочешь взбодриться? Кокс отличный, я только что заправился, но дерну еще дорожку - черт, здесь столько, что мне потребуется петь соловьем, чтобы избавиться сегодня хотя бы от половины.
А Руби послужит отличным прикрытием и одновременно рекламой - Чез чешет переносицу, пережидая легкое онемение, и широко улыбается Руби:
- Не стесняйся, киска, я угощаю.
У тех, кто берет помногу, есть деньги - и есть адвокаты.

- И выпьем, и потанцуем, - обещает Чез, стараясь не оглядываться так же жадно, как Руби. Она, может, в таком месте и правда впервые, а вот он ищет знакомых. Черт, у него прямо в тачке товара на сорок штук, огромные деньги даже по его меркам, и Чезу, если уж начистоту, хочется поскорее избавиться от большей части - или хотя бы договориться о сбыте, так что новая клиентура, крупная клиентура, кстати.
И он чувствует азарт - ну, может, конечно, это кокс бежит по венам, увеличивая остроту ощущений до максимума, но Чез о себе знает: он азартный, иначе хрена с два бы он играл в эти игры. И Руби тоже этот азарт не чужд - азарт, а еще, что Чез ценит не меньше, понимание того, что происходит. В четыре руки они быстро управились с фасовкой, киска не мешалась, наоборот - ни лишних вопросов, ничего, работала аккуратно, пока Чез завешивал, заклеивала конвертики, ну и когда они закончили, то еще разок догналась, и сейчас будто светится, но не дергается, переполнена энтузиазмом, тут даже не обращаешь внимания, во что она одета, потому что вокруг нее будто электрическое поле с высоким напряжением, которое действует на всех, кто в него попадает.

Музыка гремит оглушающе, пахнет алкоголем и потом десятков разгоряченных тел, смешанным с дезодорантами и духами. И наверняка каждый второй здесь не откажется от дозы того, что у него прямо с собой в карманах. Реклама, так он это называет - бесплатная первая доза, чтобы убедиться, что он не толкает какую-то дрянь, и хотя Чез здесь не за этим, чтобы сливать по полграмма, крутясь на ногах всю ночь, ему все равно приятна эта мысль: он тут будто Санта в ночь Рождества.
Это не район Луэрты, и заправляют здесь другие ребята - но клуб достаточно новый, и после убийства того парня, который держал местный рынок, образовался хаос и несколько свободных ниш, одну из которых Чез и собирается заполнить: если тех, с кем его познакомил общий друг, не устраивает дилер, они получат другого.
Чез собирает свои заинтересованные взгляды, Руби - свои, и он действительно не прочь потусоваться с киской на танцполе - после принятого кокса усталость отступила, он как будто подключен к мощному аккумулятору - но дело вперед. Он легко шлепает ее по заднице, добирается до барной стойки, которую обступили развлекающиеся посетители. Три бармена в поте лица обслуживают толпу, не забывая флиртовать с одинокими женщинами, сверкающими хищными улыбками; Чез швыряет на стойку две двадцатки, забирает фирменный коктейль для Руби и безалкогольное пиво для себя, перехватывает ее за руку, ведет дальше, к вип-зоне на возвышении.
- Эй, Чез, Чез! - Клем сам замечает его, машет охраннику, снимающему перед Чезом и Руби цепочку, отгораживающую ступени, ведущие к мягким диванам. - Вот мой друг Чез, ребята, я же говорил, он придет!
За низким столом, на котором уже порядка пустых стаканов, возникает оживление - холеные мужчины и женщины оборачиваются, кое-кто узнает Чеза, и на их-то лицах проступает что-то большее вежливого приветствия, а Клем так вовсе лучится удовольствием.
- Иди к нам, давай! Потеснимся, давайте!.. Как оно?
Чез здоровается с теми, кого уже видел, его знакомят с остальными - все эти Дженнифер, Марки, Оуэны и Клариссы сливаются в одно лицо над дорогими шмотками, дорогими украшениями и часами. Один из прежде незнакомых мужчин, сидящий в обнимку с девицей с самыми большими натуральными сиськами, что Чез видел в жизни, не отрываясь рассматривает Руби, и Чез чувствует что-то вроде удовольствия - она и правда привлекает внимание, даже на фоне этих разнаряженных красоток в дорогущих платьях, несмотря на то, что одета в дешевых джинсовые шорты и рубашку с чужого плеча.
- Ты принес, принес? - торопливым шепотом спрашивает Клем, наваливаясь на Чеза. Под прикрытием столешницы Чез передает ему два небольших пакетика - те, что взял с собой на пробу. Клем поднимает еще двух ребят, они целеустремленно двигают в сторону туалета, грудастая подрывается следом. остальные девчонки поднимаются, провожая их взглядами, топчутся на краю танцпола.
- Ну пойдем, потанцуем, - предлагает Чез киске: это минут на двадцать, парни наверняка захотят прочувствовать приход, ну вот пусть прочувствуют как следует, а потом уже Чез озвучит цену. И судя по тому, как все еще тащит его, можно будет не стесняться: товар отличный.
В клубном свете ее белая рубашка светится как лампочка, под тканью угадывается грудь, Чез наклоняется к ней пониже, вдыхая ее запах, кричит, повышает голос, перекрикивая музыку:
- Мужик в синей рубашке, тот, который с сисястой цыпочкой, владеет кино-студией в западной части города, там снимают фильмы для взрослых. Этим ребятам всегда нужен кокс. Раньше они брали у другого парня, но его продавец вне игры, и если я заполучу этот контракт, то выйду на совсем другой уровень, врубаешься?
Главное - вовремя выйти, но Чез верит в свое чутье: до сих пор оно его не обманывало.

Танцы у Руби в крови, она скачет по танцполу так, как будто и правда хочет поджечь это место, и та девица, что с ней в конкуренцию пыталась, все же сливается, хотя и не сразу - впрочем, ее бойфренд вполне доволен, тискает ее, запускает руку под юбку. Чез, в общем-то, тоже впечатлен - даром что они с киской отлично потрахались и двух часов не прошло, а когда она на него запрыгивает, разгоряченная, заведенная успехом, на автомате мнет ей задницу в высоко вырезанных шортах, и, наверное, те, кому повезло с ракурсом, могут убедиться, что трусов на киске нет и что она предпочитает бразильскую эпиляцию.
Ну а Чез, на правах, так сказать, сегодняшнего правообладателя этого сокровища - в конце концов, киска пришла с ним, и за его счет отрывается, считая и две дорожки под мостом - отдельно кайфует еще и с этого: приятно, когда тебе завидуют, он прямо кожей чувствует эту зависть, она как теплое облако, щекотит нервные окончания, обостренные кокаином.
Руби и вообще хороша в своей роли - ни у кого никаких вопросов, чего он тут, и даже Клему не приходит в голову, что они нужны Чезу не меньше, чем он им. В Майами много где можно купить хороший кокс, может, даже дешевле, чем Чез отдает - но Чез терпеть не может выступать в качестве просителя, или там когда на него давить пытаются, так что о прикрытии подумал, и прикрытие это сейчас скачет как заведенная, гипнотизируя глазеющих тем, как прыгают ее сиськи под тонким белым шелком, ничем особо не сдерживаемые.

И она нравится людям, в ней это есть - вот уже и эти ребята смотрят на нее как на свою, сисястая о чем-то с ней треплется, они улыбаются друг другу как подружки, Чез убеждается, что все в порядке и возвращается к своим делам: он, конечно, может сколько угодно делать вид, что заскочил сюда потанцевать и выкинуть на выпивку пару сотен, и эти парни, которые и правда здесь за этим, схавают, но у него-то все иначе. Для него это инвестиция, деловая поездка, так что он далеко от закинувшихся Клема и двух других ребят не отходит, берет их, как сказал бы Клэнси, в оборот.
- Товар просто отпад, - тянет Клем, раскидываясь на диване, руки на спинке, голова запрокинута, на лице кайф. - Вот это отпад. Просто отпад.
Второй его дружок таращится между ног грудастой напротив - та в платье, которое внатяг на сиськах, тонкие трусы в цвет платья, такие же канареечно-желтые, Чез тоже из вежливости пару раз поглядел: девчонка старается, усилия должны быть вознаграждены.
А вот у третьего, походу, с приходом покруче - он сгорбился на самом краю сиденья, нервно чешется.
- Эй, приятель, с тобой все в порядке? - спрашивает Чез, наклоняясь к нему поближе, потому что охранник так и пялится, и Клем наконец-то врубается, что есть проблема.
- Эй, Оуэн, ты как? Ты как, друг? - он трясет его за плечо, Оуэн резко вскидывает голову, расплывается в широченной улыбке. Под правой ноздрей надувается кровавый пузырь.
- Я в полном порядке! - орет он, перекрикивая музыку и шмыгая носом, втягивая кровь обратно.
Ну дела, думает Чез - а мужик-то давно на коксе, раз у него уже носом кровь. Пизда носовой перегородке, надо бы в клинику прилечь, пролечиться, а поди ты.
- Я в порядке и я хочу еще! - снова орет этот Оуэн. - Сколько у тебя? Сколько прямо с собой? На три штуки будет?
Ничего себе, Чез прямо стойку делает - но тут вокруг Оуэна суета, его девка с салфетками лезет, Клем, и в этой суете Чез оказывается рядом с киской, которая со своим коктейлем сидит тут как на своем месте.
- Ну что? - спрашивает Чез, который вообще-то любит повыебываться, а Руби, несмотря ни на что, не слишком искушена в этой стороне жизни - в сфере, где крутятся большие бабки. - Нравится? Еще потанцуем?
Кладет ей по-хозяйски руку на бедро, прижимается ртом к ее уху:
- А тот клуб, что на месте старого участка, где мы познакомились, откроют, будет еще круче - там такие деньги вложены, ты обоссышься, когда увидишь. К концу года точно откроют, ну, может, весной.
А может, и чуть позже - но Чез-то не врубается, насколько Руби торопится с "Катманду" и резиновым членом, который Эд в нее сует, попрощаться.
Он тянет Руби на ноги и на танцпол - про три штуки услышал, но нужно дать клиентам дойти - но стоит им покинуть вип-зону, как Чез чуть не натыкается на Аманду, свою бывшую. Та в крохотном черном платье, которое вроде как слегка просвечивает по бокам, волосы уложены иначе, но он бабу, которую полгода трахал, уж как-нибудь узнает.
- Привет, Чез! - Аманда окидывает взглядом его, а потом цепко осматривает Руби, которую он за собой тащит. - Вот это встреча, как поживаешь... Она что, в рубашке, которую я тебе подарила?!
Чез оглядывается на Руби, как будто не помнит, во что та одета - ну да, точно, как неудобно вышло.
- Так это твоя дешевка в блестках? - само собой, Аманда моментально оценила каждый предмет одежды на киске и теперь брезгливо ведет носом, как будто почуяла тухлятину. - Она шлюха или стриптизерша? Это ее ты трахал, когда врал мне, что задерживаешься на работе, а я, как дура, ждала и ждала?
- Мэнди, да зачем ты так, - под коксом Чез не хочет ссоры, напротив - он все еще немного раззадоренный кискиным предложением научить чему-нибудь Дженис, и между делом ему приходит в голову, а не научит ли она чему-нибудь Аманду. Например, давать в задницу не после часа уговоров - как-то же у киски выходит, даже кончить выходит, наверное, и у Аманды может выйти.
Представляя себя с ними обеими, Чез широко и с энтузиазмом улыбается Аманде, и ее эта улыбка бесит еще сильнее:
- Снимай! - требует она у Руби, уперев руки в бедра, да так громко, что на них уже оглядываться начинают, даже охрана поглядывает. - Снимай немедленно, сучка, это моя рубашка, слышишь?

Аманда прямо на говно исходит, на Чеза уже не смотрит, после замечания о сиськах-то, все наседает на Руби - и Чез поклясться готов, что Руби не отступит. Она как уличная кошка, умеет за себя постоять, и ему даже любопытно становится, потому что пока у них счет один-ноль, а то и два-ноль - рубашка-то на плечах киски, а не Аманды.
Правда, Чез не ждет, что киска и впрямь разденется - только успевает увидеть, как она, крутя бедрами под музыку, тащит полы рубашки из шортов, как на его плечо наваливается взбудораженный Клем.
- Мы берем! - частит он Чезу в ухо, вцепляясь в локоть. - Сколько на семь? А еще есть? У нас с собой только семь, но если у тебя есть еще, Чез, друг, я завтра подъеду, куда скажешь, с налом, и возьму еще на пять, есть еще на пять?
Неплохо, думает Чез - это он только на Клеме и Оуэне сегодня двенадцать получит, две - его чистая прибыль, а остальное раскидает: киска берет на полторы в неделю, у Эда приближается дата ежемесячного пополнения запаса, ну и по мелочи. Луэрта заберет сорок, но Чез уже прикидывает, что заработает на этой партии не меньше восьми.
Восемь штук - он столько в месяц в управлении получает, а тут за нечего делать...
- Через десять минут на парковке. Черный ягуар направо, жди возле него, я подойду.
Клем расплывается в довольной улыбке, еще раз жмет Чезу локоть и отваливает.
Чез поворачивается - но за толпой киску уже не видать, зато, судя по подбадривающим крикам, дело пахнет жареным. Сквозь толпу к эпицентру пробирается высоченный охранник, Чез, расталкивая зевак локтями, проталкивается с другой стороны и успевает к самому горячему: громила в пиджаке, который так и кричит, что это всего лишь униформа вышибалы, держит киску за локоть, а она голая по пояс, вырывается из его хватки. Рубашка белой лужей лежит тут же на полу, какая-то овца чуть было не наступает на шелк - Чез на ходу подхватывает рубашку, притирается к охраннику и Руби, едва сдерживая смех: выходит, пока он там решал дела, она тут уже разделась. Ему это кажется невероятно смешным - стоит представить лицо Аманды, которая уж точно не ожидала такой реакции на свое требование, как его еще сильнее разбирает смех.
- Спокойно, спокойно, приятель, - отсмеявшись, он встает прямо перед охранником, тянущим Руби прочь из толпы, широко ему ухмыляется. - Не надо горячиться. Девчонки кое-что не поделили, но уже все в порядке.
Хрена с два все в порядке - на танцполе почти никто не танцует, все обсуждают произошедшее, парни, не скрывая, разглядывают все, что Руби так щедро демонстрирует. Ну и посмотреть там есть, на что, Чезу ли не знать - он отдает киске рубашку, протягивает руку, легко касаясь груди охранника.
- Она сейчас оденется, все в порядке, так? Если она оденется, все будет в порядке? Просто небольшой инцидент, ну подумаешь, немного обнаженки - это даже не порнография, в Майами три нудистских пляжа, подумаешь. Давай уладим все мирно, мы же не хотим неприятностей.
Охраннику, судя по всему, чертовски не нравится улыбочка Чеза и то, как ему смешно, но сотка, перекочевавшая из ладони Чеза в ладонь громилы, несколько меняет ситуацию.
- Она должна одеться.
Чез снова фыркает от смеха:
- Конечно. Она уже одевается. Да, киска? Больше никаких штучек, соблюдаем приличия.
Охранник вздыхает, смотрит на Руби, потом на посмеивающегося Чеза и все же кивает:
- Окей. Пусть леди приведет себя в порядок.
Чез благодарно кивает в ответ, подталкивая Руби обратно к вип-зоне, придерживая ее за талию - незастегнутая рубашка мало что скрывает, но, кажется, охранник, разглядев сотню, решает, что исполнил свой долг.
Пока они выбираются из толпы под комментарии - по большей части, восхищенные - Чез никак не может перестать смеяться: представляет себе, как удивилась Аманда, и снова хохочет, ну и кокаин, конечно, делает это все невероятно смешным.
- Детка, считаю, ты заработала эту рубашку, оставь себе, если нравится, - выговаривает он, сгребая со стола ключи от машины. - Но за сотню я попрошу что-то для себя.
- Ох, ты правда это сделала! - грудастая подружка владельца киностудии набрасывается на Руби с обнимашками, повизгивая от восторга. - Мы тут просто не поверили своим глазам, когда ты сняла рубашку! Сладкая, ты настоящая актриса! Никогда не пробовала работать на камеру? Уверена, у тебя получится! У тебя было такое лицо!..
Ее спутник тоже гладит киску взглядом, позволяя своей подружке болтать все это - Чез перехватывает его взгляд, но ни Клема, ни Оуэна, ни третьего парня, чье имя вылетело у Чеза из головы, не видно, а ключи от ягуара в руках напоминают, что Чез сюда не развлекаться явился.
- Выпей и расслабься пока, киска, - говорит он Руби. - Приведи себя в порядок, ты ее уделала, расслабься. Я сейчас вернусь, куплю тебе еще выпить, а когда тот парень успокоится, пойдем и еще потанцуем, как тебе план?

Клем и оба его приятеля только что не приплясывают возле ягуара. Клем садится в машину вместе с Чезом, торопливо отсчитывает деньги - семь штук налом, Чез пересчитывает дважды, а потом роется под сиденьем и отдает Клему товара на эту сумму. Клем привычно взвешивает в руке, улыбается Чезу как лучшему другу:
- Позвоню тебе завтра, друг, идет? Может, пересечемся за лэнчем? У тебя же есть еще? Он весь такой же охуенный?
- Весь, можешь попробовать. Набери меня завтра, договоримся, - коротко отвечает Чез.
Клем вылезает из тачки, догадавшись спрятать товар, и они все втроем возвращаются в клуб.
Чез оглядывает пустую темную парковку, лезет за мелкой фасовкой, делает дорожку прямо на запястье и быстро занюхивает, а потом слизывает остатки, эту невесомую пыль, от которой на пару минут немеет язык.
Приход яркий, красочный - как будто Чеза подключили к сети высокого напряжения. Необычайно ярко слышны все звуки, темнота распадается на различные оттенки черного, Чез неторопливо вытаскивает сигареты, опуская стекло, закуривает, позволяя этому происходить с собой - кокаин уверяет его, что у него все под контролем, а семь штук налом, семь необлагаемым налогом штук, из которых почти две его, прибавляют свой шепот к голосу кокса.
Все у него под контролем. Все на мази.

В приподнятом коксом и перспективами настроении Чез возвращается в клуб. Если мордоворот на входе и врубается, чего ради посетители выходят на парковку, то вида не подает - это свободная страна, а завсегдатаи этого клуба имеют достаточно денег и влияния, чтобы не только решить свои возможные проблемы с полицией, но и создать их тем, кто слишком уж рьяно выполняет свой долг. К тому же, у клуба имеется репутация - это место для тех, кто не считает траты, а потому привык удовлетворять любые свои капризы, и Чезу, в общем-то, хочется по-настоящему стать членом местной тусовки, своим здесь. Он имеет на это не меньше прав, чем любой из этих парней, что сейчас купили у него кокса на сумму, сопоставимую с его месячным жалованием в департаменте - и то, что ему не повезло родиться ниже Семнадцатой и западнее Бульвара, еще ничего не значит. У него есть хватка, есть мозги, есть чутье - и он не боится рисковать, но и умеет выйти из игры, когда станет жарко. И так, шаг за шагом, он придет к цели - и сегодняшний вечер Чез оценивает как один из этих шагов, и у него настроение отметить удачу.
Найти киску и отвести ее куда-нибудь, чтобы снова ее трахнуть - кокс снимает усталость, Чез полон сил и энергии, и, что вряд ли объяснимо только порошком, желания трахаться, как будто они с киской не выложились по полной в начале вечера. Может быть, дело в том, что она сейчас в его представлении тесно связана с этой удачей, которая сегодня осыпает Чеза своими благами - он не суеверен, ничего такого, но что-то в этой мысли есть: ему крупно поперло, как он начал ее трахать, и, может, она покрупнее кроличьей лапки, чтобы таскать ее с собой, зато умеет то, что не умеет никакой кролик.

Представляя ее рот на своем члене, Чез - ей-богу, ему кажется, что вокруг него это электрическое облако, искры рассыпаются с каждым шагом - подплывает к их столу в вип-зоне под грохотание нового трека. Там почти пусто - парни наверняка закидываются по новой, девчонки на танцполе, потеют в надежде станцевать выпитые калории, на диване только сисятская цыпочка в желтом, раскинулась, вытянув ноги, лениво тянет коктейль и слегка оживляется при виде Чеза, а когда присматривается к его паху, улыбается еще дружелюбнее.
- А вот и ты. Не хочешь потанцевать? - она кокетливо поправляет подол своей юбки, раздвигая ноги еще шире, ее невероятные сиськи приковывают взгляд, но Чез, в целом, не слишком заинтересован - он точно знает, чего хочет, и теснота в джинсах не имеет к этой Кристин никакого отношения.
- Нет, не в настроении... Руби, девчонку, с которой я пришел, видела?
Кристин возвращается к своему коктейлю, небрежно кивает куда-то на танцующую толпу:
- Она с Доном где-то там, они подружились... Слу-у-ушай, а может, нам всем вчетвером поехать к Дону? Закатим свою приватную вечеринку, у него дом на берегу, свой пляж, можно будет устроиться прямо у океана... У тебя же еще осталось? Будет охуенно весело, обещаю, ты не заскучаешь, пока твоя подружка пробуется на роль, - и она ему подмигивает, облизывается, поглядывая в район пряжки его ремня. - Отлично оторвемся, зависнем на пару дней...
Ну понятно, всем этим ребятам можно и проебать работу, если она у них есть в принципе - но Чеза даже не это цепляет, а то, что грудастая говорит о пробах.
О пробах на роль - да уж Чез соображает, что скрывается под этим словосочетанием.
Он оборачивается, присматривается - ну так и есть, между танцующими время от времени проглядывает киска и этот мужик, они танцуют так тесно, что, наверное, будь голыми, уже ебались бы, и кискина задница в руках Дональда внезапно оказывается тем, что Чезу видеть совсем не хочется.
У него настроение свалить - свалить и закончить вечер совсем иначе, и уж точно не слушая, как киску ебет под его коксом какой-то мудак, владеющий порно-студией.
- В другой раз, милая, - криво улыбается Чез Кристин, так и не садясь.
Спускается с возвышения, врезается в танцующих, добирается до Руби и Дона.
Тот недоуменно поворачивает голову, но киску не отпускает - теперь Чезу хорошо видно, как она прижалась к нему сиськами в расстегнутой рубашке, как трется о его бедра, как будто хочет отполировать животом пуговицу.
- Я слишком надолго увел твою подругу? - спрашивает Дон с насмешкой - и эта-то насмешка Чеза и бесит.
- Ага, в точку. Слишком надолго. Нам пора. - Чез кивает Руби. - Ну что, поехали? Потусовались и хватит.
Он сделал все, что собирался, продал сразу хороший кусок, договорился о следующей сделке - а она сыграла свою роль и получила несколько халявных дорожек и коктейлей. Хрена с два, они не договаривались, что Чез устроит ей кинопробы в фильмах того жанра, где ее будут драть все, кому не лень.