Librarium |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Librarium » Третье поколение » Узким кругом
Какой-то там год, может даже 2019, нет времени считать )
Джонни Мартелл, Ивонна Розье, Родерик Лестрейндж, Эммалайн ну допустим Гриффит по новому мужу, потому что я люблю эту фамилию.
Это, значит, что... Падажжы... Падажжы, емае... 2012 - родерику 15, джонни 12. 2019 - родерику 22, джонни и ивонн по 19.
Только получив письмо с приглашением от Джона, Родерик понял, что его социальная жизнь бедна и уныла: по меньшей мере год он не виделся со сводным братом, и их переписка, заканчивающая непременным уверением, что уж в следующем месяце Рик выкроит уикэнд или даже неделю, чтобы провести это время с Джонни, никуда не вела. Приглашать Джона в Пьемонт, где осели после отъезда из Англии мать и отец, становилось все опаснее с каждым годом - фамильное сходство Родерика проступало все ярче, и повзрослевший Джон мог довольно быстро сообразить, кем на самом деле является сеньор Гриффит, так удачно подвернувшийся вдовой Эммалайн соотечественник. Первые пару лет, пока Джон не стал достаточно взрослым по мнению матери, он еще возвращался вместе с братом на рождественские и пасхальные каникулы в Италию, проводил по полмесяцу с ними летом, хотя Мартеллы - родители его отца - были счастливы его визитам. Это время отец Родерика проводил где-то еще - лишь изредка утром Родерик находил в доме следы того, что Рабастан все же не исчезал окончательно. Это нервировало их обоих - и отца, и мать - и Родерик довольно быстро это понял: им не нравилось, когда приезд Джонни нарушал спокойное, размеренное их существование друг подле друга, не нравилось разлучаться, не нравилось рисковать, и, как только Родерик выпустился из Хогвартса и достиг совершеннолетия, он предпочел встречаться с братом на каникулах сам, не беспокоя родителей, но постепенно и эта традиция сошла на нет, он по-настоящему увлекся травологией, постоянно находился в разъездах, выискивая все более редкие растения и способы их применения в ритуальной магии и зельеварении, в перерывах писал статьи и спорил с теми, кто осмеливался лично или в печати подвергнуть его выводы сомнению...
Словом, времени на Джонни стало катастрофически не хватать, и прежде довольно близкие отношения свелись к переписке.
Родерик и сейчас бы с большим удовольствием отделался посылкой с подарком и поздравлением, переданным через мать, но именно сейчас его теоретическая работа о свойствах засушенной омелы застопорилась, он часами листал дневники прадеда в поисках чудесого озарения, котрое все не приходило, и возможность с оказией наведаться в лондонские библиотеки оказалась как нельзя кстати - не говоря уж о том, что празднование помолвки было из разряда тех семейных мероприятий, которые не принято игнорировать.
Еще Родерику было любопытно - его младший брат собирался представить им свою избранницу.
Сам Родерик ничем таким похвастаться не мог - его увлечение работой казалось ненормальным всем, кроме него самого и родителей, но он мало значения придавал мнению других людей, не включенных в узкий круг его авторитетов, а потому на чужие матрмониальные планы реагировал лишь со сдержанным любопытством, не торопясь обзаводиться серьезными привязанностями или дополнительными обязательствами, в том числе и не желая наталкиваться на не всегда деликатные расспросы по поводу громкой фамилии. В этом был плюс Италии - ведьм-итальянок мало волновала фамилия Лестрейндж, но вот беда, Родерика совершенно не волновали итальянки - громкие, чрезмерно яркие, любящие веселье и показные страсти итальянки.
Впрочем, англичанки его тоже не волновали - его волновала чертова омела и то, что он никак не мог понять, за что именно в некоторых зельях, известных еще друидам, отвечали ее высушеные и растертые бутоны.
Он думал об этом всю дорогу - перемещение порт-ключом, небольшие формальности в лондонском Министерстве... Напоминанием о том, что они в Англии, стали косые взгляды - а он думал, что рано или поздно это закончится.
Впрочем, если эти взгляды и доставляли дискомфорт, ни Родерик, ни Эммалайн этого не показывали.
- Возьмем такси или будем апарировать? - спросил Родерик мать, пока они шли через Атриум под перекрестным вниманием - "это Эммелина Вэнс? Эммелина Вэнс и ее мальчик?.. Тот самый мальчик?.. Да, только она не Эммелина, а Эммалайн, что-то семейное".
Аппарация была предпочтительнее, но Родерик не был уверен, что сможет сориентироваться с маггловским адресом - впрочем, мать не была в Лондоне еще дольше.
По Англии Эммалайн не тосковала, и вовсе не была в восторге от того, что ей нужно сюда вернуться, пусть даже всего на пару дней. Сырой октябрьский воздух, а в Пьемонте, где жили они с Рабастаном, солнце золотит холмы, днем, в самый полдень, все еще жарко, и под этим пьемонтским солнцем даже Рабастан избавился от своей азкабанской бледности.
Эммалайн не любит уезжать от мужа, даже на пару дней. Расставание – это болезненно для них обоих в силу большого опыта.
А в остальном, Эммалайн проводит время в своем подвале и теплице, Рабастан в их маленькой библиотеке с окнами на виноградник, а Родерик, когда приезжает к родителям, честно делит время между библиотекой, подвалом и теплицей, где мать пытается восстановить коллекцию орхидей Десмонда Оливера Вэнса.
Родерик…
Эммалайн шля рядом с сыном по Министерству. Он был выше ее, он был почти точной копией Рабастана, ну, только темные волосы достались от Вэнсов. Она гордилась сыном. Они оба гордились сыном. И было как-то легко забыть о том, что у нее есть еще один сын, от Деррика. Неудачный сын от неудачного брака, разочарование для Эммалайн.
Но как бы там ни было, Джонни был ее сыном, и помня о собственном опыте не-отношений с матерью и отцом, она слала ему подарки и открытки, он провел пару недель с ней в Пьемонте – что еще она могла для него сделать? Он ждал, что она восстановит для него часть той жизни, которую он потерял – игры по вечерам, разговоры перед сном, блинчики на завтрак, но Эммалайн не могла, да и не хотела. Миссис Мартелл в вышитом фартуке и ниткой жемчуга на шее осталась в прошлом, похоронена вместе с мистером Мартеллом. Сейчас, для всех, она была сеньора Гриффит, миссис Гриффит, одному Мерлину известно, где Рабастан откопал эту фамилию, но главное, чтобы ему нравилось.
- Давай возьмем такси, Родерик, мне нужно немного времени перед встречей с мистером и миссис Мартелл и нашим дорогим Джонни. А ты расскажешь мне по дороге про свою работу, дорогой. И спасибо тебе за ингредиенты, которые ты мне прислал. Да, в конце месяца я приготовлю тебе стебли Cymbí́dium Effugium, он уже пытается сбежать на юг, приходится привязывать его к кольям.
Они сели в такси – красивая пара, мать и сын, похожие скупыми жестами и спокойным, сосредоточенным выражением лица.
Отчего Джонни решил отпраздновать помолвку в Лондоне, Эммалайн было непонятно, его дедушка и бабушка жили в Эссексе. Но ей так даже удобнее, можно будет поздравить младшего сына и его избранницу, пожелать им счастья, выпить бокал нелюбимого ею шампанского и вернуться к подвалу и Рабастану.
Ведьма, улыбнувшись, разгладила край и без того безупречной юбки – Мартеллы не простили бы ей, если бы она не нарядилась на их семейное торжество как будто это прием у королевы.
Подвал и Рабастан – все что ей нужно, ну, еще и Родерик, конечно.
[icon]http://c.radikal.ru/c32/1902/e1/1f6c4f3966a8.jpg[/icon][nick]Джонни Мартелл[/nick][status]нелюбимый сын[/status]Для празднования помолвки Деррик снял пентхаус, с видом на «огурец». Это, вместе с кольцом, которое он преподнес Ивонне, прекрасным бриллиантом от Тиффани, почти съело его сбережения, но оно того стоило. К тому же Деррик знал, что бабка и дед с радостью помогут ему – и воспринимал это как должное, где-то в глубине души. Хотя, конечно, для стариков у него всегда находилось теплое слово. Им много не надо, после смерти отца он их единственная радость.
Но помолвка должна была стать праздником, должна была пройти безупречно, и не только потому, что приедут родственники Ивонны из Франции.
Потому что на помолвке будет мать и Родерик.
Мужа матери Джонни тоже, разумеется, пригласил. Прекрасно зная, что мистер Гриффит не приедет.
- Родерик! Как я рад тебя видеть! Мама, спасибо, что приехала, для меня это очень важно…
Джонни стоит в номере перед зеркалом, в одной рубашке и улыбается своему отражению, добиваясь того, чтобы улыбка была искренней, чтобы голос звучал естественно.
Чтобы ничто, ни одна мелочь не выдала того, как он их всех ненавидит.
Зеркало отражает высокого, светловолосого молодого человека – у него привлекательное лицо, располагающая улыбка, он почти точная копия своего отца, погибшего по вине матери и ее любовника.
Было время, когда он утешался мыслью о том, что он – законный сын, а Родерик – бастард, которого мать прижила от беглого преступника. Но долго прятаться за этой мыслью не удалось. Стало очевидно, что мать любит Родерика куда больше – раньше он как-то не замечал этого благодаря любви и заботе отца. Родерик проводил с ней в Италии куда больше времени, и они с матерью всегда находили о чем поговорить. К тому же оказалось, что Родерик Лестрейндж, и если поначалу это ни о чем не сказало Джонни, то потом ему пришлось признать, что это до сих пор производит впечатление. В Хогвартсе, конечно, нашлись те, кто пытался цеплять Родерика напоминание о его отце, но куда больше было тех, кто захотел с ним дружить. Еще одна несправедливость, потому что о нем самом словно забыли, и он из обиды и мстительности стал учиться все хуже, а потом, после пятого курса, и вовсе ушел из Хогвартса, решив, что будет поступать в колледж.
Дед и бабка были счастливы.
К назначенному часу лифт начинает возить гостей наверх и Джонни встречает их под руку с невестой. Ивонна очаровательна, жаль только, что вместо черного платья, которое он ей купил к этому случаю, она предпочла голубое. Но об этом они поговорят позже. Зато волосы она завила именно так, как ему нравится, от чего лицо мадемуазель Розье кажется милым и домашним.
У Ивонны темные волосы и серые глаза.
У Ивонны есть характер и свое мнение, но Джонни уверен, что с этим он справится. Он уже научился с этим справляться и Ивонна все больше подпадает под его влияние.
- Родерик! Мама!
Не смотря на то, что он ждал эту минуту и готовился к ней, Джонни чувствует, как в горле становится сухо и улыбка дается ему с большим трудом.
Мать. Эммалайн Гриффит. Такая изменившаяся, что в ней мало что осталось от Эммелины Мартелл и Джонни разрывает от любви и ненависти к этой женщины.
Родерик.
Брат. Соперник. Тот, у кого есть все. Ничего не потерявший со смертью Деррика Мартелла в то время как он, Джонни, потерял все.
- Хорошо добрались? Рад вас видеть. Позвольте я представлю вам свою невесту…
Немного театральным движением он целует руку Ивонны.
- Ивонна Розье. Ивонна, милая, это моя мать, Эммелина Гриффит, и мой сводный брат, Родерик Лестрейндж. Я счастлив что наконец-то мы собрались вместе, спустя столько лет.
[icon]http://s7.uploads.ru/ki2Vx.jpg[/icon][nick]Roderick Lestrange[/nick][status]любимый сын[/status]
В такси работал обогреватель и пахло хвоей - той самой синтетической отдушкой, от которой у Родерика чесались ладони.
Пока водитель - сириец или пакистанец - вел такси через вечные лондонские пробки, покачивая головй в такт музыке, звучащей в его наушниках, Родерик пытался отвлечься от омелы, занимающей все его мысли.
- Не хочу говорить - стоит только начать и я испорчу Джонни весь вечер, - глядя сквозь стекло на улицу, Родерик расстегнул пальто.
Что за прихоть, устраивать праздник в маггловском квартале, да еще арендовать пентхаус? И все ради чего, чтобы иметь возможность пригласить нескольких друзей-магглов?
Родерик не обсуждал тему маггловских друзей и увлечений Джонни ни с матерью, ни уж, тем более, с отцом - и на то были понятные причины, однако про себя не мог не удивляться: уход из Хогвартса после пятого курса, маггловская бизнес-школа, считающаяся альма-матер многих политиков и даже премьер-министра, однако девушка - стопроцентная чистокровная ведьма, да еще и из семьи, чью фамилию в магической Британии связывали с тем же, с чем было связано и имя Родерика.
- Достаточно и того, что прямо сейчас я в тупике - ни назад, ни вперед, никаких идей, и если не помогут твои орхидеи, мне останется только завязать с травологией раз и навсегда, - он торопливо закончил тему своей работы, не желая, чтобы мать его жалела, и перевел тему на то, что наверняка в той или иной степени интересовало их обоих. - Джон не писал тебе, где встретил эту девушку? Она, кажется, из Франции, но не припомню, чтобы он о ней рассказывал...
Кажется, на каникулах Джон с друзьями из колледжа ездил во Францию - написал Родерику пару восторженных открыток, звал присоединиться, но Родерик как раз готовился к поездке в Исландию, по следам все той же омелы, рассчитывая в древне-скандинавских рецептах уловить истоки использования высышенных бутонов... Встреча не состоялась, зато, видимо, Джон провел время не без пользы.
Их провожают в арендованный пентхаус, Родерик с интересом оглядывается. Онн прежде никогда не замечал в сводном брате страсть к показной роскоши, но здесь все - стекла, хай-тек, блестящий металл - вопит о современности и магловской минималистичной моде. Минимализм Родерику по душе - у него потребности ученого, а не гедониста - но этот минимализм стоит немало и наверняка обошелся Джонни в крупную сумму. Джонни и семье его отца, разумеется.
Брат встречает гостей почти на входе, в лучших традициях, под руку с темноволосой девушкой - видимо, невестой.
Они неуклюже обнимаются - сводные братья, за последний год едва обменявшиеся парой писем - и Родерик поворачивается к девушке.
- Очень приятно, Ивонна, - кажется, полагается поцеловать и ее, но Родерик медлит, пока это не оказывается уже излишним, пожимает протянутую руку. Она смутно ему кого-то напоминает - серьезный взгляд, сдержанная улыбка, легкий флер отрешенной сосредоточенности. Он почему-то ожидал увидеть кого-то совсем другого рядом с Дерриком - может быть, светловолосую магглу, спортивную, увлекающуюся греблей...
Улыбаясь собственным мыслям - и почему ему такое приходит в голову - Родерик отпускает ладонь девушки.
- Поздравляю, - он переводит взгляд на брата. - Поздравляю вас обоих. Довольно странно, когда твой младший брат женится раньше, чем ты, но, может, я еще успею - познакомлюсь прямо здесь с кем-нибудь...
- Шаг'ман, - раздается из-за его спины. - Мон шег'и, отсюда совег'шенно потг'ясающий вид! И ты тоже выглядишь пг'осто потг'ясающе в голубом!
Родерик оборачивается - перед ним, будто материализацией его ожиданий, высокая блондинка, старше Ивонны, в темно-фиолетовом открытом платье.
Она приобнимает Ивонну уверенным жестом, чмокает воздух в полудюйме от ее щеки ярко-накрашенными губами, улыбается, оглядывая остальных. Под ее взглядом Родерик чувствует себя взвешенным и оцененным, и задается вопросом, сможет ли когда-нибудь узнать цену или хотя бы критерии оценки.
- Констанс Флоран, - ей каким-то чудом удается произнести фамилию без грассирования, - кузина Ивонн. А вы, полагаю, семья жениха?
Ее взгляд останавливается на Джонни, она уверенно качается к нему, обнимает - у нее это выходит совершенно естественно, непринужденно.
- И сам жених? - она понижает голос. - Я немного волнуюсь - очень боюсь случайно упомянуть что-нибудь не то при магглах и даже не знаю, что лучше, если они г'ешат, что я немного fou, или если ваше Министег'ство обвинит меня в наг'ушении Статута! Навег'ное, пг'идется отказаться от шампанского.
Несмотря на легкомысленную шутку, у нее внимательный взгляд - и Родерик улыбается, когда она снова смотрит на него: она довольно прямо высказала то, о чем он сам думал с момента получения приглашения.
- Хочу поздороваться с мистером и миссис Мартелл - он больше не зовет их дедушкой и бабушкой, к чему. - Ма, составишь мне компанию?
Помолвка младшего сына стала для Эммалайн полнейшей неожиданностью – Джон еще очень молод, странно связывать себя обязательствами в таком возрасте. Но сын Деррика вообще умеет удивлять, чего стоил брошенный Хогвартс и выбор дальнейшего образования. Но это его жизнь – пусть живет, как знает. Это даже не разочарование, к сожалению, это равнодушие, за которое Эммалайн уже перестала себя корить. Нельзя полюбить из чувства долга. К тому же у нее есть Родерик и Рабастан, и они – все трое – действительно семья. Надо признать, с Бастом у них хорошо получаются не только опыты.
Они поднимаются на лифте, он прозрачен, по стене шахты сбегает вода – вероятно, какой-то особый маггловский шик.
Эммалайн улыбается младшему сыну, касается его щеки своей, улыбается его невесте.
Милая девочка. Не красавица, но мила, и, определенно, к себе располагает. Любопытно, что она нашла в Джонни. Хотя, конечно, она несправедлива к сыну, он вырос копией отца, а Деррика считали привлекательным и обаятельным мужчиной.
- Ивонна, я рада нашему знакомству. Можете звать меня Эммалайн, миссис Гриффит слишком официально, не находите? Джонни, дорогой, я поздравляю тебя. Уверена, вы будете очень счастливы.
Эммалайн ласково пожимает пальцы девушки – она явно взволнована, но держится хорошо, отлично держится эта малышка с серьезными глазами.
- Столько гостей! Мы поговорим позже.
Гостей действительно много и она кивает Костанс Флоранс – вот кто совсем француженка, до кончиков ногтей, ищет взглядом мистера и миссис Мартелл – они стоят у окна и сияют таким счастьем, будто это их помолвка. Эммалайн не хочется подходить к ним, но вежливость – прежде всего.
- Пойдем, поздороваемся, - кивает она.
Зеркальная колонна отражает их с Родериком, лица родителей Деррика, сразу ставшие фальшиво-любезными. Но для Эммалайн это не новость, она знает все, что они о ней думают – считают ее виноватой в смерти сына, и они правы. Считают, что она предала его память, выйдя замуж в Италии, даже не дождавшись окончания траура – и тоже правы. Но поскольку ей больше не нужно приезжать к ним на Рождество, Эммалайн плевать.
- Рик, Эммелина, как мило, что вы пришли! Такое событие, такая радость. Правда, Ивонна чудесная девочка?
Миссис Мартелл щебечет, как райская птичка, зло поглядывая на бывшую невестку. Мистер Мартелл более сдержан.
- Родерик, рад тебя видеть. Эммалайн, хорошо выглядишь. Италия пошла тебе на пользу.
- Да, но у нее такая короткая стрижка. Эмма, милочка, мне больше нравилось, когда у тебя были длинные волосы, и этот темно-красный цвет, он тебя старит. Знаешь, наша Ивонна немного напоминает мне тебя, но, конечно, она мягче и такая милая, чистая девочка, уверена, они с Джонни будут очень счастливы.
Она говорит «Джонни», но Эммалайн догадывается, что миссис Мартелл чуть не сказала «Деррик».
[nick]Roderick Lestrange[/nick][status]любимый сын[/status][icon]http://s7.uploads.ru/ki2Vx.jpg[/icon]
Мистер и миссис Мартелл куда больше похожи на родителей Джонни, чем на его деда и бабку - это, наверное, хорошо, отвлеченно думает Родерик. Хорошо, что Джон не лишился семьи, а, как и сам Родерик, обрел новую.
Впрочем, младший брат не дает поводов о себе волноваться, никогда не давал, разве что в самом начале, после смерти Деррика.
Родерик считает, что им всем удалось достаточно благополучно решить все эти проблемы - он не знает, сколько праавды в рассказанной матерью истории о смерти человека, которого он пятнадцать лет считал отцом, и не хочет знать. Родерик уверен, что некоторые вещи лучше не трогать, и, в конце концов, разве не все наладилось? У матери, у него, у Джона.
Отходя, он оборачивается на Ивонну - Ивонну Розье, такую немногословную, держащуюся так спокойно, как будто все происходящее имело к ней самое отдаленное отношение. Ему, думает Родерик, нравится это спокойствие. Нравится ее манера держаться.
Миссис Мартелл зовет мать Эммой - Родерик обращает на это внимание почти случайно, но точно знает, что матери это не по душе. Эмма - это совсем не то что Эммалайн, и даже отец зовет ее Эммс совсем редко, только если чем-то слишком увлечен.
Но Эмма...
Родерик примеряет на мать это короткое Эмма - оно звучит пустой коробкой, в которую кто-то насыпал нафталина. Эмма. Эмма Мартелл. В Англии есть люди, которые всегда будут думать о ней как об Эмме Мартелл - немудрено, что она не особенно скучает по Лондону.
Эммалайн Вэнс, Эммелина Мартелл - все это в прошлом.
Родерик искоса смотрит на мать, а затем на миссис Мартелл - та молодится, очевидно, прибегая к помощи как магии, так и маггловской хирургии. Тщательно высветленные волосы, макияж, узкое платье-футляр из светлой плотной материи - ей не дашь ее восьмидесяти, хот в магическом мире возраст в принципе не бросается в глаза.
- Темно-красный тебе идет, - говорит он матери, когда со светскими условностями покончено и они могут обменяться впечатлениями, пока Джонни и Ивонна приветствуют остальных гостей - их становится все больше, просторное светлое помещение заполняется мужчинами и женщинами, далеко не все из них ровесники Джона, некоторые заметно старше, напоказ успешны, богаты. Кое-кого Родерик узнает - здесь достаточно магов, но магглов, кажется, все же больше.
Они с матерью стоят у высокой колонны, в сложную текстуру отделки которой запрятаны светодиоды - из-за этого колонна напоминает зачарованные фонари Косого переулка, но выглядит достаточно интересно. Гости скользят мимо - Родерик не знает, в чем дело, еще не знает, но они с Эммалайн испускают ауру непробиваемой самодостаточности, которая и ограждает их от возможного навязчивого внимания.
- Совсем не старит, - ему плохо удаются комплименты, обычно это вовсе не важно. К тому же, Италия в самом деле пошла матери на пользу, позолотила ее кожу, придала глубины серым глазам, немного округлости фигуре.
Ему в целом понятна реакция миссис Мартелл, но та меряет слишком мелкой меркой, руководствуясь антипатией к бывшей жене мертвого сына.
- Принесу нас шампанского.
Одна из стен помещения отдана под буфет. На металлической сияющей барной стойке выставлены высокие фужеры, деловитые молодые люди в костюмах наполняют их и составляют на подносы, подхватываемые ожидающими официантами.
Родерик берет с подноса два бокала, но не успевает вернуться к матери - замечает Ивонну Розье в отдалении и идет к ней, еще не зная, что ей скажет.
И скажет ли что-нибудь.
- Красиво? - спрашивает Родерик, останавливаясь у огромного, едва не во всю стену, панорамного окна пентхауса. Вроде бы ради этого и выкладывают деньги, но высота оставляет его равнодушным и это еще мягко сказано: ему не по себе от вида на пеструю ленту Темзы, на "Лондонский глаз" на южном берегу. - Ты живешь в Лондоне?
Он ничего не знает о невеста брата - ровным счетом ничего, кроме имени и фамилии и того, что, кажется, они познакомились в Париже - и это почему-то оказывается сюрпризом: ему почему-то казалось, что он знает о Джоне все. Это странное чувство - чувство, что он удивлен, и Родерик протягивает Ивонн содин из фужеров, чтобы не выглядеть глупо.
Ивонна стоит у окна и изо всех сил пытается почувствовать себя счастливой.
Очень трудно поверить в то, что это действительно ее помолвка, что теперь она невеста Джонни, а в скором времени станет его женой. Ивонна и сама не поняла, как так случилось, что она дала уговорить себя, можно было бы просто встречаться какое-то время. Но Джонни такой джентльмен, он внимателен, галантен и так трогательно говорит о своей любви, о том, что слишком уважает ее, чтобы «просто» встречаться, что она сдалась... Родители Ивонны одобрили намерения Джонни, отметив, что это выдает в нем хорошее воспитание, даже на подруг он сумел произвести впечатление, разве что кузина Костанс его недолюбливает, но она просто пристрастна.
Ей повезло встретить Джонни, который готов заботиться о ней.
Нужно просто помнить об этом и пора бы уже смотреть на жизнь серьезнее, не так ли? Она хотела заниматься энтомологией – но что это за занятие?
И все же при воспоминании о коллекции бабочек, которой предстоит отправиться пылиться на чердак, Ивонну охватывает что-то, опасно похожее на грусть. Но она не должна грустить, не в такой день, это огорчит Джонни.
Вот кто, определенно, счастлив.
От вопроса, раздавшегося у нее над плечом, Ивонна вздрагивает, и тут же пытается сгладить свой испуг улыбкой – это старший брат Джонни. Родерик – красивое имя, и так странно, что один сын в семье Родерик, а другой – Джон, обычное, маггловское имя, но это, конечно, ничего не значит – тороплив напоминает себе Ивонн – главное то, что ее жених чудесный человек и очень ее любит. Кроме того, он талантливый молодой финансист с большим будущим – так говорит ее отец.
- Да, красиво, только слишком высоко...
Она берет бокал – бокал в руках помогает не чувствовать себя неловко, а ей неловко, потому что она ничего не знает о брате Джонни. А они скоро станут одной семьей.
- Нет, мы живем в Париже. Но Джонни говорит, что я должна привыкать к Лондону. Думаю, я привыкну. А ты? Где ты живешь, чем занимаешься?
Набор обычных вежливых вопросов невелик, светские беседы редко бывают продолжительными, но ей действительно интересно. Ей хочется знать, похожи ли братья. Внешне, конечно, нет, удивительно разные, но не может же у двух родных людей не быть внутреннего сходства?
Ивонна улыбается миссис Гриффит, которая проходит мимо, к младшему сыну, ей нравится эта женщина, по правде сказать даже больше, чем мисси Мартелл, которая прямо-таки душит ее своей опекой. Мама Джонни и Родерика не выглядит так, будто способна кого-то задушить опекой или утопить в любви, а Ивонне иногда кажется, что именно это и происходит у них с Джонни – он дает ей много любви, очень много, любви и заботы и иногда ей кажется, что она задыхается.
Вы здесь » Librarium » Третье поколение » Узким кругом