[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Фортитьюд сложно было в полном смысле слова назвать обитаемой планетой - хотя бы по той причине, что ее коренное население представляли собой белые медведи, раза в три больше самой крупной особи, известой в галактике, олени, прекрасно приспособившиеся к вечной мерзлоте, и более мелкие животные, кое-как выживаюшие среди вечных снегов - а потому у нее был один-единственный космопорт, вокруг которого в вольном порядке самообразовался поселок, за неимением конкуренции называющий себя планетарной столицей.
Именно Фортитьюд был той точкой, куда Ирэлан проложила путь императорского катера - подальше от звездной системы Арракиса и Императора. Почти две недели им потребовались на то, чтобы достичь пункта назначения: в уплату за услуги Гильд-Навигаторов и топливо ушло все, что представляло хоть какую-то ценность, зато здесь, на Фортитьюде, Хиккс и Ирэлан собирались продать яхту, прикупить другой катер, менее приметный, и таким образом навсегда затеряться среди бескрайнего космоса. План был хорош всем - в теории, несмотря на то, что о Фортитьюде ходили слухи как о самой поганой, самой мерзкой планете в галактике. Планете, где собирались отбросы цивилизованного общества - контрабандисты, вольные торговцы, охотники за головами. Власть Империи на Фортитьюде признавалась лишь чисто номинально - и этим Фортитьюд манил мятежную принцессу и Хиккса.

Оставив яхту в порту, заплатив едва ли не последним за стоянку, беглецы отправились в город, стихийно расположившийся вокруг космопорта. Мальчишка-регистратор, оформляющий бумаги на стоянку, на вопрос Хиккса о том, где бы ему прицениться к катерам поменьше, указал на бар "Полночное солнце", и эти же координаты дал, когда Хиккс спросил о том, где можно снять комнату на пару ночей - очевидно было, что вся культурная и деловая жизнь столицы сосредоточена там.
Помощник бармена проводил их в номер на втором этаже - выстуженный, тесный, пропахший насквозь чем-то кислым, разительно отличный от внутренних помещений императорского катера. Хиккс огляделся, расплатился и, швырнув под кровать мешок с кое-какими пожитками, спустился вниз, оставив принцессу приводить себя в порядок после последнего рывка до Фортитьюда: последние пару дней водяные запасы на яхте были истощены, пополнение обошлось бы в круглую сумму и непозволительную задержку, а за скромную доплату в "Полуночном солнце" им подыскали номер с душем, а не цинковой ванной под краном.
Не совсем то, что подходило бы для принцессы Дома Коррино, но лучшее, что было на Фортитьюде.

Внизу постепенно собирались люди -  в "Полуночном солнце" заключались самые важные сделки, проходили основные переговоры, заводились полезные знакомства, и Хиккс прошел к стойке, решив для начала оглядеться, дожидаясь Ирэлан.
Бармен посмотрел на него с профессиональным равнодушием, выставил на стойку наполненную чем-то прозрачно-маслянистым стопку.
Хиккс выпил, но назад стопку не отдал, придержал возле себя. Бармен облокотился на стойку.
- Откуда ты, красавчик?
Пойло, чем бы оно ни было, согревало - Хиккс расстегнул парку, чувствуя, как холод перестает грызть его изнутри.
- Гаттака.
- Гаттака уничтожена сорок лет назад, - хмыкнул бармен.
- Тридцать восемь. Термодинамическая реакция после ядерного взрыва в атмосфере, - скупо поясняет Хиккс, разглядывая бармена так ж, как тот разглядывает его.
- Так откуда ты последние тридцать восемь лет?
- Салуса Секундус.
- Каторга?
- Только первые шесть.
- А потом?
Хиккс улыбается неизуродованной половиной рта.
- А потом у меня проявился талант.
Взгляд бармена холодеет, лицо замыкается.
- Лучше тебе убраться поскорее отсюда. Здесь, на Фортитьюде, таких не любят, сардаукар.
- Я в отставке.
Бармен по-прежнему смотрит враждебно.
- И кто же отправил тебя в отставку? - в его голосе отчетливо слышно недоверие - даже здесь известно, что отставки для сардаукаров не существует.
- Я сам, - неторопливо, очень четко говорит Хиккс, двигая стопку обратно к бармену. - Ну так что? Ты нальешь мне еще?
Бармен смотрит внимательно, очень внимательно, разглядывает Хиккса так, как будто хочет запомнить, а потом улыбается, смеется, показывая желтые зубы, опрокидывает бутылку над стопкой.
- Добро пожаловать на Фортитьюд, сардаукар в отставке. Так зачем ты здесь? Ты и твоя аппетитная спутница?
Хиккс не ведет и бровью, выпивает.
- Хотим продать корабль и купить что-то скромнее. Посоветуешь, с кем тут можно поговорить?
- Может и посоветую. Так значит, это твой корабль сегодня встал в двенадцатый док? Роскошная яхта, дорогая игрушка?
Взгляд бармена отрывается от Хиккса - он смотрит ему за плечо, и по тому, как меняется его лицо, Хиккс все понимает. Он уже привык к этому блеску в глазах тех мужчин, которые видели Ирэлан и не знали, что смотрят на Ее светлость консорт-принцессу, Сестру Бене Гессерит, старшую дочь Падишах-Императора Шаддама IV - некоторые не скрывали этого желания во взгляде, иные прятали; вторые казались ему опаснее. Он редко смотрел на Ирэлан, не зная, что она сможет прочесть на его лице.
- Не мой. Ее, - говорит Хиккс, снова двигая пустую стопку по стойке.
Их разговор с барменом тонет в общем шуме в помещении - здесь громко играет музыка из автомата в углу, здесь те, кто не ведет деловых переговоров прямо сейчас, разговаривают громко - делятся последними новостями, спорят, рассказывают надоевшие байки. Здесь, на островке жизни посреди ледника, царит какое-то лихорадочное оживление, изрядно подогреваемое крепким алкоголем и общей атмосферой аванпоста цивилизации.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Хиккс только кивает на вопрос и в подтверждение выпивает свою порцию - в отличие от бармена, он верно понимает, о чем спрашивает Ирэлан - и этто избавляет его от необходимости отвечать.
Бармен все еще смеется.
- Значит, не его и не ваша... Общая, да? Ну, если не сглупите при продаже, сможете купить две - каждому по отдельной посудине...
Хиккс ставит пустую стопку, наклонятся ближе - его устраивает, куда зашел разговор, хотя и не нравится то, о чем бармен его спрашивает.
- Ну так что, с кем нам поговорить насчет яхты?
Зря, конечно, он так открыто демонстрирует нетерпение и желание поскорее разобраться с этим вопросом - это наверняка понизит стоимость катера - но у них не особенно много выбора, как не особенно много кредитов. К тому же, думает Хиккс, катер слишком приметный и слишком дорогой, чтобы просить за него полную стоимость, особенно здесь, на Фортитьюде. Он согласен и на половину суммы - этого хватит на первое время, чтобы выбрать дальнейшую стратегию.

- Согрелись, дамочка? Это вам не имперское пойло, - бармен обращается к Ирэлан, но поглядывает на Хиккса. - Это орш, его варят жены Старого Крастера. Поговорите с ним, он тут всем заправляет.
Получив инструкции, где найти Крастера, Хиккс расплачивается - нет необходимости ждать следующего дня, он не из тех, кто предпочитает лишний раз все обдумать, к тому же "Полуночное солнце" заполняется людьми так, что в баре становится тесно. Громкие разговоры, громкая музыка, лихорадочное веселье - здесь становится жарко, ему становится жарко в парке, и ему хочется оказаться подальше от всех этих людей и увести Ирэлан с собой.
Когда они идут через бар к выходу, дорогу Хикксу заступает рослый мужик в распахнутой куртке, отороченной мехом. На его обветренном лице гуляет широкая ухмылка, взгляд прикован к Ее светлости - это неправильно, совсем неправильно, потому что он будто не видит Хиккса, и не важно, что тому виной - крепость орша или слабоумие.
- Сладкая, - обращается фортитьюдец к Ирэлан, обшаривая ее взглядом, - куда же ты. Выпей со мной, посиди... Здесь, на Фортитьюде, есть только одно правило: никаких правил. С кем пришла, с кем уйдешь - дело твое, сладкая...
- Остынь, - роняет Хиккс тихо, но мужик шагает еще ближе, теперь между ними и фута не будет. Он здоровяк - из той породы, в ком больше самоуверенности, чем реальной силы, и сейчас он совершенно не контролирует ситуацию, подставившись под несколько возможных атак Хиккса и едва ли замечая это.
- Такой красотке нужен горячий мужик, - сообщает незнакомец, выбравший кусок не по зубам, и толкает Хиккса.
- Эй, Фаррад! Фаррад, - окликает его бармен из-за стойки - несмотря на то, что вокруг посетители притихли, явно ожидая продолжения, бармен отчего-то не хочет конфликта. - Фаррад, у них аудиенция у Крастера, дай им пройти и выкажи постине фортитьюдское гостеприимство...
Зал грохочет хохотом, Фаррад еще некоторое время сверлит Хиккса взглядом, но отступает. Его рука, лежащая на поясе, поблизости от рукояти ножа, скрытого полой парки, расслабляется, он издевательски улыбается, освобождая дорогу.
- Никаких правил, сладкая. Добро пожаловать на Фортитьюд!

Снаружи, казалось, стало еще холоднее. Хиккс застегивает парку, набрасыввет капюшон, чувствуя, как от ледяного ветра стягивает кожу на лице. Натягивает перчатки, поднимает воротник - это место заставляет вспоминать с симпатией иссушающий жар Арракиса.
Они вновь бредут через метель  - обходят территорию космопорта, несколько закрытых административных зданий, сейчас темных и безлюдных, выходят к единственному дому по эту сторону космопорта, огромному, низкому строению, многочисленные окна которого ярко освещены. Кем бы не был этот Крастер, он не экономит на тепле и уюте, и, судя по всему, пользуется здесь немалой властью.
Нельзя сказать, что Хиккс так уж рвется на эту встречу - особенно после слов об аудиенции, напомнившей ему его недолгую карьеру по дворе Падишах-Императора - но содержание огромной яхты и ее заправка им не по карману, да и она слишком запоминающаяся. Если этот Крастер и впрямь не экономит на роскоши и удобстве, то ему может прийтись по душе прогулочный катер Императора.

Они стучат - и им открывает тот самый мальчишка, что занимался их документами при посадке. Он ничуть не удивлен, пропускает их в дом, ждет, пока они стряхнут снег с парок и капюшонов.
- Мы хотим видеть Крастера. Нам посоветовали обратиться к нему...
- Ага, - говорит мальчишка, - он вас ждал. Идите за мной и можете снять верхнюю одежду, здесь тепло.
Здесь и в самом деле тепло - обогреватели работают на полную мощность, но в воздухе нет сухости, разве что немного тянет ракетным топливом, но здесь, в поселке вокруг космопорта, все провоняло ракетным топливом, и после вездесущего запаха Пряности, споровождавшего Хиккса совсем недавно, ему не так уж мешает топливная отдушка.
Мальчишка провожает их в небольшую комнату, сплошь застеленную коврами, забирает парки, показывает на низкий диван у стола.
Хиккс не садится, оглядывается, и то, что он сперва принимает за ворох одеял и шкур в кресле, оказывается человеком - стариком в кресле на силовой подвеске.
- Ты Крастер? - без обиняков спрашивает Хиккс.
Одна из драпировок качается, из-за ее появляется привлекательная молодая женщина в весьма скудном наряде с подносом в руках. Не глядя на посетителей, качая бедрами, она подходит к столу, опускает поднос, разливает по серебряным рюмкам уже знакомый Хикксу и принцессе напиток.
- А вы мои гости, - скрипит старик, взмахом испещренной старческим пигментом руки отсылая женщину. - Садитесь, пейте мой орш, ешьте мой хлеб, а потом придет время разговоров о том, зачем вы здесь.
От лепешек на блюде поднимается пар, но прямо сейчас горячая пища не вызывает у Хиккса прилива энтузиазма - ему уже жарко в этой натопленной комнате, куда не проникает холод извне.
Мальчишка-сопровождаюший садится на корточки рядом с креслом старика, смотрит то на Хиккса, то на принцессу, будто ждет.
Неискушенный в церемониях, Хиккс не понимает, что от него требуется - стоит над столом, гадая, не издеваются ли над ними, заставляя участвовать в какой-то нелепой сцене.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
- Столь же любезна, сколь и красива, - дребезжаще хихикает Крастер, когда Ее светлость принцесса Ирэлан Коррино, Герцогиня Атрейдес, садится на поставленный специально для посетителей диван и благодарит Крастера за угощение.
Она представляется этим новым именем, выбранным за время бегства, представляет его - только имена, никаких статусов, никаких званий или указаний на что-то, что может дать Крастеру зацепку. Впрочем, если мальчишка, работающий в порту, снабжает Крастера информацией, то тот уже мог изучить путевой лист, места предыдущих стоянок вплоть до места приписки - императорского крейсера.
Хиккс все же садится, утопая в мягких подушках дивана, и Крастер оказывается выше в своем кресле. Если он и хотел создать впечатление беспомощности и глубокой старости, закутанный для тепла в меха и одеяла, ему следовало бы отказаться и от многого другого: от привычки возвышаться над собеседниками, от нескольких скрытых драпировками потайных проходов, за которыми вполне могут располагаться другие его слуги - или члены семьи.
- Пожалуйста, - кряхтит старик, - пейте еще... Орш крепок, зато согреет ваше нутро, заставить кровь вскипеть. То, что надо, когда ночь длится столько, сколько длятся ночи здесь, на Фортитьюде - то, что надо, чтобы ваша постель не остыла, пока не придет день. Мои жены варят его из мха и крови туунбака, а потом настаивают в течение нескольких недель, не давая ему остыть, держат в своих постелях, согревают своими телами... Их тридцать семь, моих касаточек, ив се они любят своего муженька, и если бы не орш, разве смог бы мужчина в моих годах любить их в ответ, всех тридцати семерых? Да, им нужна любовь, моим касаточкам, и не все из них так же красивы, как годы назад, и они варят орш и не жалуются, нет, не жалуются...
Крастер снова хихикает - видимо, получая удовольствие от светской беседы. Хиккс, который по примеру принцессы тоже угощается с подноса, ставит недопитую рюмку на стол.
- Спасибо за угощение, мэтр, - повторяет он за Ее светлостью, признавая, что ее обучение и опыт наверняка куда больше касались ведения переговоров. - Но мы совсем недавно прибыли на Фортитьюд и не планируем задерживаться...
Крастер возится в своем кресле, мягкий гул силового поля чуть усиливается.
- Нет-нет, не нужно торопиться, Хиккс. Мне скучно здесь, очень скучно даже с оршем, даже с моими касаточками - самая последняя жена попала в мой дом... Сколько с тех пор минуло? - вдруг обращается он к мальчишке, которого до сих пор игнорировал.
- Четыре стандартных года, отец, - тут же отвечает тот.
- Да, - протягивает Крастер, разглядывая Ирэлан. - Ни новых женщин, ни новых историй... Ничего. Вы хотите, чтобы  я помог вам избавиться от вашей роскошной яхты, которой вы будете мозолить глаза любому патрулю Империи и всем лихим людям округи, хотите, чтобы я купил ее у вас или указал на того, кто купит и не обманет. Вы хотите от меня протекции, - в его речи это слово звучит чрезмерно помпезно, но, должен признать Хиккс, именно этого они и хотят, - потому что Крастер здесь, на Фортитьюде, закон, Крастер и его сыновья. Но что я получу взамен?
Не желая, чтобы этот вопрос задавала Ирэлан, Хиккс спрашивает первым:
- А чего ты хочешь?
Крастер снова хихикает, кресло и ворох меховых одеял на нем сотрясается.
- Здесь, на  Фортитьюд, всегда нужны люди - работа тяжелая, мало кто соглашается даже за щедрую плату, поэтому в основном работаю те, кто должен мне, кто взял ссуду и не смог ее погасить, кто нарушил закон...  Ты выглядишь крепким, Хиккс, никогда не работал на леднике?
- Никогда, - подозрительно говорит Хиккс. - Но работать в аду приходилось.
Крастер благодушно кивает, ничуть не удивленный, улыбается беззубо.
- Сыграй со мной, я люблю хорошую игру с высокими ставками. Сыграй  - и если ты выиграешь, то я помогу вам и не возьму ни кредита за помощь. Проиграешь - мне нужны работники... Или новая жена.
Он улыбается еще маслянее - уже Ирэлан.
Несмотря на те слова, что использует Крастер, Хикксу понятно, что речь идет о рабстве - жены или работники на ледник, суть одна.
- Сколько ты хочешь, чтобы я на тебя работал, если я проиграю? - спрашивает Хиккс.
- Стандартный год. Это моя цена. Либо стандартный год, если ты проиграешь, либо проваливайте с Фортитьюд и ищите другое место.
Они могли бы улететь, думает Хиккс - но куда? Топлива хватит ненадолго, сколько времени они потратят на поиски другой планеты, где Империя не в чести?
- Я согласен. Стандартный год, и моя... спутница будет иметь полную свободу передвижения и сможет в любой момент распорядиться кораблем как посчитает нужным, и ты ей в этом поможешь, как поможешь с его продажей.
И вороха одеял показывается сухая рука.
- Договорились. От нашей сделки твоя красавица только выиграет.
Крастер приказывает принести карты, и та же миловидная женщина вновь появляется из-за драпировок, как будто подслушивала разговор в ожидании, когда понадобится Крастеру, выносит деревянную коробочку, снова разливает орш. При каждом шаге вокруг ее ложыжек звенят цепочки - узнаваемый символ рабства.
- Я люблю "Разбой", в Империи ее знают как "Войну"... Хорошая игра, долгая, но азартная, и помогает скоротать вечерок... Перетасуй колоду, красавица, и сдай - убедись, что все без обмана.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Ее светлость тасует колоду, усыпляя внимание старика улыбками и изящными движениями - для человека, не иначе как из чистой прихоти заведшего себе тридцать семь наложниц, это весомый отвлекающий фактор, и Крастер смотрит на Ирэлан с восхищением и теплотой. Как коллекционер на ценный объект, вожделенный объект, приходит в голову Хикксу.
Ему хочется заставить Крастера смотреть на себя, не на принцессу - и он касается одной из карт, выложенных перед ним.
- Там, откуда я, - говорит Хиккс, - мы редко играли в "Войну".
Крастер оживляется, потирает руки в темных бляшках.
Его служанка - жена? - серебристо смеется, опускается по другую сторону низкого стола на колени, ласково дотрагивается до руки Крастера.
- Можно, можно Лэлли останется и посмотрит? - просит она будто ребенок и, когда Крастер позволяет, радостно взвизгивает - скучно здесь не только старику.
- Налей нашим гостям еще орша, Лэлли, и следи, чтобы их рюмки не пустели, - распоряжается старик, и Хиккс угадывает в происходящем ритуал - им придется пить с Крастером, это тоже элемент игры.

Крастер выпивает - выпивает и Хиккс - и они одновременно переворачивают самые левые карты из разложенных перед ним. Хиккс открывает девятку, старик - тройку, и обе карты ложатся к Хикксу, справа.
Следующие три пары забирает Крастер, а затем снова Хиккс открывает карту большего значения. Развлечение нехитрое, но и мальчишка, и Лэлли наблюдают за игрой с немалым интересом, и Крастеру приходится напоминать жене не забывать об орше.
Последствий выпитого Хиккс пока не чувствует - ему и так жарко в этой натопленной норе, и хотя смутные намеки Крастера вполне стоят того, чтобы к ним прислушаться, отказываться от угощения, очевидно, здесь нельзя.
Они снова выпивают, снова переворачивают карты - уже шестые из того десятка перед ними. На этот раз они оба вскрывают карты одного достоинства: две семерки лежат друг против друга на столе.
- Война, - улыбается Крастер и просит Ирэлан. - Отсчитай нам по семь карт, милая.
Четырнадцать карт рубашками вверх лежат на столе, неразыгранная колода уменьшается - Хиккс подсчитывает, что в ней осталось восемнадцать карт.
Они со стариком переворачивают седьмые карты из первоначального десятка, у Хиккса тройка, а у Крастера валет, и он сгребает все шестнадцать карт к себе, жестом предлагает выпить еще.
Они опять выпивают - и Лэлли подливает снова и снова, подливает и Ирэлан, и на ее лице застыло выражение легкого злорадства.

Снова пьют и снова переворачивают карты - в какой-то момент Хиккс перестает считать, перестает следить за количеством оставшихся нераскрытыми карт, он смотрит только на свою открываемую карту и карту Крастера. Когда все десять карт открыты, Ирэлан раздает поровну из оставшихся и они продолжают - карту за картой, рюмку за рюмкой. Когда они вновь открывают карты одинакового значения, то играют уже на те, что лежат справа, в выигранной колоде, и Крастер снова забирает весь куш.
Хиккс переворачивает карту за картой - и отдает их, отдает намного чаще, чем забирает себе в стопку, и, в орше ли дело или нет, ему уже почти не важен исход игры, лишь бы закончить. Лишь бы этот старик взялся помочь.

Хиккс переворачивает последнюю оставшуюся у него карту, снова тройка. У Крастера семерка.
Старик разводит руками.
- Может быть, твоя спутница вернется за тобой через год. Может быть, ты даже доживешь. Многие доживают.
Лээли смеется, косится на Хиккса, избегая смотреть на его обожженное лицо.
Хиккс ставит на стол пустую рюмку, поворачивается к Ирэлан.
- Не нужно возвращаться, - говорит он, вместо того, что хочет сказать на самом деле - орш развязывает ему язык, развязывает мысли, и он смотрит на Ирэлан прямо, долго, как не смотрел эти две недели. - Не обязательно. Я не буду ждать.
Не будет - потому что если он будет ждать, а через год она не вернется, что ему еще останется?

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Все идет неправильно, все идет не так - яхта должна остаться при ней, и Хиккс бросает на старика короткий взгляд, когда тот отказывается от яхты.
Не то чтобы он готовился к проигрышу - сардаукары не умеют проигрывать, не умели до встречи с населением Арракиса, по крайней мере, - но должен был просчитать и такой вариант, а потому заранее избавил себя от искушения поставить на кон яхту.
Впрочем, Хиккс тут же жалеет об этом - потому что Крастеру не нужна яхта.
- Нет, - говорит Хиккс, как будто может ей запретить - как будто может запретить принцессе Ирэлан распоряжаться собой, но мальчишка дергает его за рукав.
- Каждый имеет право сыграть с Крастером, - говорит он.
Хиккс отталкивает его руку, и у него есть куча всего, что он может сказать еще - но все, что он может сказать, говорить он не имеет право: принцессе Ирэлан не может указывать капитан ее гвардии, а он именно так себя и ощущает, хотя орш говорит другое.

- Нет! - повторяет он куда громче, и теперь и женщина смотрит на него - заинтересованно.
А потом уже никто ничего не говорит - после того, как Ирэлан озвучивает свою цену.
- Соблазнительно, - выговаривает Крастер, и его пальцы сжимаются на подлокотниках кресла, когда он наклоняется вперед, глядя на принцессу.
Хикксу, должно быть, мешает орш, потому что он теряет понимание происходящего - то есть как это девственница?
Это не его дело - далеко не его, но разве она не была восемь лет замужем за герцогом Паулем Атрейдесом?
Или объявление Императором недействительность брака было не пустыми словами?

Должно быть, что-то проявляется у него на лице, потому что Лэлли фыркает, а затем хихикает - а вслед за ней и Крастер бросает на Хиккса внимательный взгляд.
- Твой друг удивлен, и я тоже, - говорит старик, и его пальцы елозят по подлокотникам, наводя ассоциации с жирными пауками.
Хиккс смотрит отводит взгляд от Ирэлан, смотрит на ковер между ботинками, пытаясь сообразить, лжет принцесса старику или нет, и чего хочет добиться в том случае, если лжет.
- Но удивление - это еще не все, - продолжает старик. - У меня тридцать семь жен - иные из них были невинны, когда попали в мой дом, и я старый человек, человек с опытом, красавица. Девственница, какой бы красивой она не была, не согреет постель так, как согреет ее женщина, которая знает о том, как любить мужчину... Я мог бы принять твой обмен один к одному - одну ночь ты проводишь в моей постели, на одну ночь меньше твой спутник проводит на леднике. Это хорошая цена. И может, потом ты не захочешь уходить.
Крастер ерзает в кресле, не обращая внимания на Лэлли, которая сверли Ее светлость гневным взглядом - видимо, эти четыре года именно она была любимицей Крастера, и теперь не хочет освобождать место для другой.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Ее светлость поднимается на ноги плавным, томным движением - так, как не может двигаться младшая жена Крастера, как бы не старалась.
Хиккс смотрит под ноги, но потом Ирэлан начинает говорить - и этот голос будто запускает в организме Хиккса тот механизм, который он так успешно игнорировал эти две недели наедине с Ирэлан в прогулочной яхте.
В ее голосе есть все - обещание, которому невозможно сопротивляться - и по участившемуся дыханию мальчишки Хиккс понимает, что, видимо, это действует на всех.
У него пересыхает горло - он шумно сглатывает, переводит дыхание. Он знает, что она, кажется, прибегает к Голосу - этим бене-гессеритским штучкам - но от этого знания Голос не действует на него меньше или как-то иначе.
Голос действует на него так, как и должен - так, как действует на каждого мужчину в этой комнате, заставляя хотеть Ирэлан Коррино.

И Голос действует на Крастера. Старик подается ближе к Ирэлан, тянет к ней руку, к ее светлым волосам - Хиккс знает, как захрустит его запястье, если его сломать.
Но Крастер не касается волос - не то сдерживается, не то оставляет это на потом.
- Да, - говорит он хрипло.  - Да.
Под хныканье Лэлли он облизывает губы, его руки подрагивают.
- Да, детка, я понимаю. Мы сыграем на твоего друга, и если ты выиграешь, то я отпущу вас обоих и помогу с кораблем, а если ты проиграешь...
Лицо старика искажает мучительная гримаса вожделения.
Хиккс думает, что убьет его - если Ирэлан проиграет, он убьет его.
Хоть это-то он может сделать.

Крастер почти наощупь хватает колоду дрожащими руками, тасует, карты разлетаются из его непослушных пальцев, потому что он, будто завороженный, не может перестать смотреть на Ирэлан. Лэлли подползает поближе, собирает карты, протягивает ему с жалкой и заискивающей улыбкой, но Крастер просто выдергивает карты, отпихивает ее в сторону.
- Мы сыграем, красавица, мы сыграем, - повторяет Крастер, кладя колоду на середину стола и первым переворачивая карту. У него восьмерка, и он смотрит на Ирэлан - все смотрят на Ирэлан.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
У Ее светлости горячие пальцы, обжигающе-горячие, как, наверное, она вся горячая - под этим свитером, даже на Фортитьюде. Как будто она принесла Дюну с собой.
Хиккс смотрит на старика не мигая, Хиккс ждет.
Того, как отреагирует Крастер - хозяин Фортитьюда - на проигрыш, но больше того, как он отреагирует на то, что Ирэлан - Ираэ - уйдет отсюда сегодня, а не завтрашним утром.
Хиккс знает, что сделает, если старик попытается помешать - стеклянная бутыль с оршем, уже почти пустая, стоит совсем близко, ему хватит секунды, чтобы схватить ее и разбить об угол стола, затем прыжок через низкий стол, пинком в лицо избавиться от мальчишки, и пока те, кто, наверняка, дежурят за драпировками, придут на помощь своему хозяину и отцу, приставить зазубренный край бутылки к шее Крастера.

- Девственница, - хихикает старик, расслабляясь, жестом веля своей жене убрать карты - та торопливо сгребает их в коробку, убегает, унося ее с собой, как будто боится, что Крастер передумает. Она больше не качает бедрами, не пускает в ход все эти нехитрые приемы обольщения - может быть, инстинктивно понимает, что еще длительное время сравнение будет не в ее пользу, что сейчас бессмысленно пытаться привлечь к себе внимание, пока эта женщина здесь.
- Новичкам везет, - повторяет Крастер, как будто поясняет свою шутку, и снова хихикает. Жаль, что удача мне изменила, в следующий раз, когда мы сядем за карты, девственницей ты не будешь - мои жены варят очень хороший орш... Жаль, но никто не может сказать, что Старый Крастер с Фортитьюд не держит свое слово. Ты выиграла.
Он сладывает руки на коленях, не выглядя, впрочем, готовым совершить какую-нибудь глупость.
- Приходите через три дня, Ираэ и Хиккс. Я найду вам покупателя. - Он поглаживает впалые щеки. - И не возьму своего процента с этой сделки, хоть она и будет совершена на Фортитьюд. Ты повеселила меня, красавица, и разожгла огонь в моих чреслах. Мои касаточки не долго будут дуться, узнав, что я хотел привести в дом новую жену, я приголублю их, одну за другой, одну за другой...
Крастер снова хихикает, кресло направляется прочь от стола, в тени, образованные складками што и драпировок.
Мальчишка поднимается на ноги, смотрит на Ирэлан с восторгом и любопытством.
- Я провожу вас.
Очевидно, аудиенция окончена.

Хикксу немного жаль далеко отходить от бутылки - он все еще ожидает сюрпризов - но они благополучно достигают выхода, получают назад свои парки, одеваются, заматывая лица, поднимая шарфы, натягивая перчатки: после жарко натопленных комнат Крастера температура снаружи должна показаться особенно низкой.
Однако, к удивлению Хиккса, ему не холодно - орш, вспоминает он путанные объяснения старика. Вот почему они тут не замерзают насмерть - это все орш.
Их следы уже замело метелью, видимость почти нулевая, но для Фортитьюд это всего лишь ночь - и Хиккс берет на красные огни по периметру космопорта, помня, что там была тропа, ведущая к "Полуночному солнцу".
- Спасибо, Ваша светлость, - говорит он, останавливаясь, когда уже можно не опасаться, что за ними кто-то следит - в метели ничего не разглядишь через пару футов - спускает шарф пониже, и ветер срывает слова с его языка и отност их прочь. - Спасибо. Мне пришлось бы убить его, если бы вы проиграли, и это, наверное, создало бы нам неприятности, и все же. Я вас подвел, Ваша светлость.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Он проиграл - и этим подвел ее, но она так отрицает его вину, что Хикксу требуется подобрать слова, чтобы объяснить, о чем он говорит, а потом ему, и так не особенно разговорчивому, и вовсе становится не до того, когда Ирэлан касается его лица.
Понимает ли она, какой это оказывает эффеект - после демонстрации себя у Крастера, после использования Голоса?
Хиккс не знает, сколько длится действие Голоса - предпочитает думать, что дело все еще в нем.
Потому что, как бы он ее не называл - Ее светлостью или тем именем, которым она представлялась на протяжении их бегства с крейсера Императора - она все равно принцесса Дома Коррино.
- Надньте перчатку, Ираэ, - покладисто соглашается он.
В ее словах о верности и защите есть что-то неправильное - но прямо сейчас он не хочет с этим разбираться, и дальше они идут молча, занятые каждый своими мыслями, идут быстро: то, что ревет и рычит во мраке среди метели вряд ли охотится в такую погоду от хорошей жизни.

Впрочем, до "Полуночного солнца" идти недалеко, и они даже не успевают как следует замерзнуть - а может, это все действует орш. Несомненно, он действует и тогда, когда, оказавшись в их тесной комнате над баром, Хиккса все еще не отпускает желание поговорить, и он считает уместным задать те вопросы, ответы на которые он никак не может додумать сам.
- То, что вы сделали там, у Кастера... Я имею в виду, заставили его передумать и согласиться на ваше условие - он же согласился, потому что вы его заставили? - Кто угодно согласился бы на любое ее условие - и этому она научилась не за время их бегства до Фортитьюда или с Арракиса, а намного раньше. - Почему вы не заставили герцога Атрейдеса? Вашему отцу был нужен ребенок, наследник его и Атрейдесов - нужен настолько, что он объявил вас беременной и хотел подвернуть той процедуре на крейсере в нарушение всех законов. Вы не могли не знать об этом. И вы могли это сделать - но не сделали?
Задавая этот длинный - почти бесконечный - вопрос, Хиккс обдумывает и другое: например, не будет ли лучше им вернуться на катер, не солгал ли Крастер.
Из-за оставленного обогревателя в комнате жарко - и дело еще и в количестве выпитого. Снизу доносится громкий шум - очевидно, местные жители не теряют время на сон.
Если Ирэлан не преувеличивала, когда говорила, что все отдаст за несколько часов спокойного сна, ее ждет разочарование - а вот сам Хиккс спать не хочет. Он, напротив, хочет разговаривать - как будто под действием орша все-все вопросы, которые ждали своего часа, должны быть заданы.
- Что вы хотите делать дальше? Когда получите деньги за яхту, когда купите другую - что дальше? Куда направитесь? Позволите ли мне продолжать выполнять свои обязанности?
Она представляется другим именем, она больше не Ее светлость - зачем ей капитан несуществующей гвардии?
Она выбрала его капитаном на крейсере, но не слишком ли много Хиккс вкладывает в этот поступок, не слишком ли многого хочет.
Здесь, на Фортитьюде, заручившись расположением Крастера, она в большей безопасности, чем была на арракисе или крейсере Императора - и если она направится в Лансдраад, то получит там куда лучшую защиту, чем Хиккс. Его это беспокоит - он понятия не имеет, чем займется, если она его отпустит.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Хиккс, как и любой сардаукар, не очеь многое знает о Пауле Атрейдесе - только то, что, как считал Император, нужно знать: что Харконенны захватили Арракис, убили герцога Лето и тех, кто был верен Атрейдесам, что леди Джессика и Пауль долое время считались погибшими в пустыне вов ремя песчаной бури... Что через несколько лет, с поддержкой фрименов, они вернулись на Арракин, разбили объединенные силы Харконеннов и Императора и вернули себе Арракис. Знает он и про Алию - младшую сестру Пауля, воплощение Мерзости - но это, пожалуй, все, что он знает, и это намногоо меньше, чем то, что известно Ирэлан, проведшей на Арракисе восемь лет, поэтому Хиккс слушает внимательно - и не задаваясь вопросом, почему ему так интересно все, что с ней связано, почему ему интересно все, что связано с ее браком с герцогом Атрейдесоом.
Его поражает это "не хотел" - у герцога Пауля была наложница-фрименка, нет оснований считать, что его не привлекали женщины, и признание Ирэлан, что ей фактически предпочли фрименку, поражает не меньше, однако Хиккс держит свои соображения на этот счет при себе: как бы он не выразил эту мысль, она все равно ни в какой формулировке не станет приемлемой.

Садясь рядом с принцессой на жесткую койку, Хиккс думает, чем вызввано ее недовольство - видимо, его расспросами - однако после ее ответа понятнее ему не становится: она все еще не говорит, какие у нее планы.
Сосредоточившись - для этоо ему приходится смотреть вниз, на грубые доски пола, прикрытые ковриком, на котором уже мокрые пятна от растаявшего снега с их ботинков, а не на нее - Хиккс обдумывает услышанное. Партнерство - это значит, что отпускать его она не намерена, как бы это не называла. Личной гвардии у нее больше нет, как нет нужны и в капитане несуществующей гвардии - однако она предлагает партнерство.
Что кажется ему намнного важнее, это то, что она говорит дальше - о Голосе, о том, что может научить его сопротивляться Голосу.
- Вы хотите отправиться на Валах? - прямо спрашивает он, истолковав это предложение как намек на то, что им - ему - придется иметь дело с гессеритками, причем так, что обойтись ушными затычками не выйдет. - Хотите заставить Сестер признать свою вину и исправить то, что они наделали?
Не все из Бене Гессерит, думает Хиккс, разделяют беспринципность ныне покойной Преподобной Матери - наверняка не все. Принцесса Ирэлан - внушительная фигура, чтобы заставить Орден как минимум прислушаться к себе.
Сардаукар, умеющий сопротивляться Голосу, может пригодиться - это, по крайней мере, объяснило бы ее желание оставить его при себе.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Она объясняет ему, чего хочет - но Хиккс не понимает. Не хочет возвращаться? Не хочет быть принцессой?
Хочет быть пилотом и, судя по всему, стать свободным торговцем или охотником за головами?
Хиккс обдумывает эту мысль, пробует ее на вкус.
В логике принцессе не откажешь - он напоминает себе, что она Бене Гессерит, как будто об этом можно забыть, что она была шпионом Императора на Арракисе, - и в ее рассуждениях есть эта логика. Здесь, подальше от центра Экумены, от Императора и Ордена, есть работа для тех, кто умеет пилотировать катер и обращаться с оружием, кто не боится рисковать и знает кое-что о торговле - и они подходят под это определение.
Его устроил бы любой вариант, реши она вернуться на Валах или даже на Арракис, но она хочет остаться здесь, на периферии, и хочет, чтобы он остался с ней.

Наверное, его молчание она истолковывает как сомнения, потому что продолжает, и Хиккс поднимает голову на словах о защите - Ирэлан не может этого знать, но на Гаттаке, где он родился и прожил первые одиннадцать лет своей жизни, женщина говорит о защите, когда предлагает себя, союз с собой, сделав выбор, и потому ее вопрос звучит для него в первый момент скорее открытым флиртом, почти соблазнением - всему виной и недопонимание, и орш, и то, что она заставила их всех пережить у Крастера.
Хикксу требуется усилие, чтобы понять верный смысл ее слов - и он не решается объяснить ей, как еще могли прозвучать ее слова.
- Я хочу дать вам защиту, - отвечает он так, как мог бы ответить, будь она гаттаннианкой - и в самом деле предложи ему себя - но, разумеется, вкладывает совсем другой смысл. - Мне больше ничего не нужно.
Ему нравилось быть сардаукаром - пока приказы Императора не противоречили тому, чего он хотел.
Хиккс не помнит, как это - быть хозяином самому себе - поэтому идея партнерства его оставляет равнодушным, зато привлекает идея остаться здесь, не на Фортитьюде, но подальше от центра Экумены.
- С кораблем и благоволением Крастера мы можем первое время помотаться вокруг. Сюда редко добираются грузовики с основных торговых путей, торговцы из центра не любят окраины - слишком много затрат и риска при том, что нет уверенности в том, что окупятся хотя бы затраты на дорогу. Зато более мелкие компании и вольные торговцы способны рискнуть в надежде урвать куш - здесь полно мало изученных планет, куда еще не добрались крупные компании, где можно заключить хорошую сделку, - углубляется он в пояснения, но вскоре обрывает сам себя - она, наверное, знает обо всем этом. - Словом, можно попробовать получить контракт, поучаствовать в аукционе на мелкие планеты в окрестностях. Это то, чем занимаются вольные торговцы - работа, которую мы можем получить, имея корабль и пилота.
И ее навыки в переговорах - а также то, чему научил ее Орден.
- Если вы не хотите возвращаться, давайте узнаем, есть ли что подходящее здесь?