[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Пока Ираэ разговаривает с болтливым дозорным, Хиккс рассматривает подходы к шахтам - насколько видно - в бинокль. Все так, как рассказывал бармен и те, кто захотел вчера в баре поделиться своим опытом: после спуска в шахты ведет узкая колея для вагонетки, большому отряду не пройти, люди будут только мешать друг другу, зато зверь, если устроится под спуском, сможет перебить всех. Это и произошло с несколькими желающими получить награду, объединившимися в очень большие группы без опытногоо командира - тут Хиккс может только посочувствовать.
Бармен первым понимает, к чему эти расспросы - но не отговаривает: это Хиккса дело, где угробить себя и женщину. К тому же, бармн уже понял, что сардаукар в отставке собирается остаться на Фортитьюде, сдлать планету портом приписки - а значит, нужен авторитет. Люди охотнее идут на сделку, когда уже слышали про тебя, все так.
О чем бармен не знает, так это о том, что Хикксу и Ираэ нужны и свободные деньги. От продажи яхты они получат пусть не ее полную стоимость, но немало - но им нужен корабль, амуниция, оборудование - а аукцион на даже мелкие планеты классов 5 и 6 требует приличных сумм, чтобы заполучить право на торговлю там, так что процент от годовой добычи одной из шахт будет кстати: даже если первая сделка не задастся, у них будут свободные кредиты на заправку и жизнь.

- Та шахта, в которой работа остановлена, тоже там? - спрашивает Хиккс, опуская бинокль - созерцание бесконечной вздыбившейся торосами ледяной пустыни ему вовсе не по душе.
- Ага, они, почитай, все там, сардаукар, - кивает дозорный.
Как об этом прозвище, которым наградил его бармен "Полуночного солнца", стало известно здесь, на отдаленной дозорной вышке, да еще так быстро, Хиккс не хочет думать - эта кличка не хуже прочих, а уж опасаться того, что слухи дойдут до Императора, нелепо - мало ли в космосе сказок.
- Только какая сейчас работа, ночь же, - продолжает дозорный, не видя ничего особенного в том, что ночь здесь, на Фортитьюде, тянется больше стандартного полугода. - Люди боятся работать ночью, боятся не увидеть, как туунбак окажется совсе близко...
Дозорный понижает голос, явно желая произвести впечатление на женщину.
- Мы, когда видим зверя, сразу врубаем тревогу, чтобы все успели попрятаться, но проклятый людоед никак не уходит, понравилась ему эта шахта... А выработка стоит, Старый Крастер теряет выручку, злится...
Хиккс кивает.
- Да, слышали. Кругом объявления, награда ообещана.
Дозорный смеется. поглядывает весело на Ирэлан.
- Да кто ж в своем уме туда сунется, мертвецу на что деньги...
Он осекается, смотрит на Хиккса и принцессу с пониманием, а затем серьезнеет.
- Думаешь, убьешь его, сардаукар?
- Думаю, убью, - так же серьезно отвечает Хиккс, который с лучеметом за плечами и после встречи с монстром, созданным Бене Тлейлаксу и Бене Гессерит, думает, что медведя убить - раз плюнуть.
- Крастер мало за него обещает, вот что я скажу, - продолжает дозорный внезапно. - Те, что поумнее, выжидают - еще пару недель простоя и, если зверь сам не уйдет, Крастеру придется  предложить больше...
- Пока другие выжидают, мы снимем все сливки, - спокойно отвечает Хиккс, отдавая бинокль и направляясь к спуску с башни.
- Удачи вам, дамочка, - говорит дозорный Ирэлан, когда она проходит мимо.

- В среднем туунбаке почти тонна, - говорит Хиккс принцессе, когда они идут к взятому на прокат снегоходу. - У них здесь оружие только пневматическое, ни крупного, ни среднего калибра, только против друг друга. Даже если попадут в зверя, того едва заденет - толстая шкура, толстая кожа - не убить. Мы справимся лучше с лучеметом, нужно только выследить его первым и пока не подоспели какие-нибудь местные охотники.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Кровь свежая и ярко выделяется на полу шахты. Ее уже схватило ледком, можно не опасаться смазать, но Хиккс все равно перешагивает через пятна, через размазанные полосы.
- Зверь сыт, сам к нам не выйдет, - впрочем, он непростой хищник, он может убивать и из удовольствия - но даже таким убийцам нужно время, чтобы пожрать и переварить сожранное.
Хиккс снимает капюшон - ему недостает тяжелого сардаукарского шлема, усиливающего малейший шум в большом радиусе, и брони, недостает стимуляторов перед схваткой, оттачивающих его реакцию. Лед мягко потрескивает вокруг, но, кроме этого, в шахте тихо - завывания ветра снаружи не отражаются в самой шахте.
Хиккс толкает тележку - примерзла. Здесь, в шахте, температура ниже, несмотря на обманчивое отсутствие ветра, но в капюшоне он не услышит туунбака, пока тот не окажется прямо перед ним, и не увидит.
Шлем компенсировал ему отсутствие глаза остротой слуха и тонкой электроникой, реагирующей на малейшее движение зрачка - теперь же, на Фортитьюде, приходилось полагаться только на свои силы, и это заставило Хиккса учиться заново практически всему: смотреть, слушать, двигаться без стимуляторов.
Проводить день за днем рядом с женщиной, которую называли одной из первых красавиц Империи.

Хиккс возвращается к снегоходу, снимает притороченные к седлам винтовки и гарпуны, возвращается к Ирэлан, держащей прожектор.
На фоне освещенного входа в пещеру ее силуэт выглядит хрупким и уязвимым, несмотря на бесформенную объемную парку и пододетое теплое белье и свитера - он задумывается, не упереться ли здесь, сейчас, велеть ей вернуться в "Полуночное солнце", ждать его там. Они едва коснулись этой темы, почти мельком - и она отказалась, просто и коротко, предельно ясно, а он не настоял, и теперь они оба здесь, перед шахтой, где притаился суперхищник, самый страшный зверь этой глыбы льда, которую называют планетой, который уже попробовал крови.
- Вы помните? - окликает Хиккс Ираэ. - Туунбак сейчас сыт, вероятно, расслаблен, отяжелел. Если все, что нам рассказали о его повадках, верно, он предпочтет отоспаться, чем заинтересоваться нами, по крайней мере, пока, поэтому мы в положении охотников, а не добычи. Нужно сохранить это преимущество. Возьмите гарпун и винтовку, стреляйте по глазам.
У туунбака крошечные глазки на вытянутой острой морде - но Ирэлан показала отличные результаты в стрельбе по целям, когда Хикксу пришло в голову дать ей в руки винтовку. Навыки гессеритки, видимо, хранились в ее памяти в таких объемах, которые Хикксу даже не представлялись - и она ничего не забывала из того, чему обучалась.
С каждым словом из его рта вырываются облачка пара, оседают на меховой оторочке снятого капюшона ледяными каплями - у нее светлая прядь, выбившаяся из капюшона, похожа на ледяную поделку, хвост кометы, схваченный во льду. Хиккс постоянно смотрит на эту прядь, думая, не сказать ли ей об этом - а может быть, просто снять перчатку и заправить ее в капюшон, - но, разумеется, ничего не делает.
На Фортитьюде из выпивки, которая в самом деле может согреть после выхода на улицу, только орш - но он же мешает сосредоточиться, заставляет стремиться получить еще больше тепла из всех доступных возможностей, заставляет искать секса, хотеть секса, и если сардаукарские способы самодисциплины Хикксу хоть как-то помогают, остальные завсегдатаи "Полуночного солнца" провожают Ирэлан жадными, тоскливыми взглядами. Она может предпочесть лююого, любого из них, и это наполняет их неясными надеждами, заставляет примериваться к Хикксу, очевидно принимаемому не то за ее опекуна, не то любовника. Заставляет выжидать чего-то - и это нервирует его куда сильнее, чем он может себе позволить здесь и сейчас, пока яхта не продана, а все, что у них есть, это слово старика, любящего красивых женщин и азартные игры.

Хиккс перевешивает лучемет на плечо, заодно прихватывает и второй гарпун.
- Нам придется выманить его из его логова, - говорит он, снова глядя на заледеневшую прядь. - Раздразнить как следует, чтобы он выбрался на поверхность или как можно ближе к поверхности, иначе я не смогу прикончить его из лучемета.
Лучемет - оружие для других условий: в шахте, как справедливо опасается Хиккс, оно способно причинить больше разрушений, чем вреда туунбаку, а ему вовсе не хочется оказаться запертым в крошечном пятачке со зверем и разряженным лучеметом, когда своды шахты рухнут из-за таяния под воздействием высоких температур лучемета. На первых порах в шахте крепкие упоры и укрепления, но чем ниже они будут спускаться, тем ненадежнее будут промерзшие насквозь конструкции, тем больше вероятность скопления горючих газов. В самом логове туунбак практически неуязвим.
- Вы готовы? Уверены, что не хотите остаться здесь и дождаться, когда он поднимется? - делает последнюю попытку Хиккс.
Здесь - например, на снегоходе, готовая в любой момент сорваться с места, потому что если туунбак поднимется один...
Эта мысль наводит Хиккса на другое сображение.
- Я знаю, вы говорили, что хотите, чтобы мы были партнерами, но мы не партнеры, - он удерживается от привычного "Ваша светлость". - Не так, как вы хотите. Поэтому если что-то пойдет не так - если я неправильно рассчитал план - вы уйдете одна. Мне будет намного проще, если я буду знать, что не должен беспокоиться еще и за вас. Хорошо? Вы вернетесь к снегоходу, если дела пойдут плохо и я попрошу вас вернуться или буду мертв и не смогу попросить?

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Когда она уходит в темноту, оставляя на льду оружие, парку и толстые свитера - уходит безоружная, полураздетая, но очень уверенная в себе - Хикксу еще долго есть, что сказать. Не ей - ей он ничего не может сказать, ничего не может возразить, и она все равно настоит на своем, использовав Голос ли или еще какое-нибудь оружие из гессеритского арсенала. Ему не по силам с ней тягаться - не в том, что касается упрямства или крепости воли: она дочь своего отца, она росла для того, чтобы заставлять подчиняться других, и даже Император не смог сломить ее, заставить выносить мерзость.
Куда уж ему, думает Хиккс, и говорит это вслух.
- Куда уж мне.
Зная, что нужно торопиться - потому что и ей, оставшейся без парки и свитеров, придется торопиться - он не тратит время на то, чтобы попытаться понять, почему позволил ей отправиться в логово зверя: в данном случае они отряд - совсем крохотный, из двух человек, но отряд, и она была совершенно права, когда указала на очевидные плючы и минусы каждого из них. Он лучше стреляет - а она подвижнее, ловчее и с двумя глазами. Она идеальный кандидат, чтобы выманить звверя ближе к поверхности, где Хиккс будет ждать в засаде, и, будь на ее месте кто угодно еще, обладающий той же скоростью и ловкостью, как тренированная Сестра Бене Гессерит, он не задумываясь сделал бы все именно так, как предложила она - подумал бы об этом первым.
Проблема в другом, вынужденно признает Хиккс, обустраивая ловушку для туунбака - он делает это почти на автомате, почти инстинктивно, благодаря вбитой в него тактической смекалке. Укрепляет прожектор так, чтобы максимально далеко осветить уходящий вглубь шахты тоннель, переворачивает вагонетку, чтобы иметь упор для стрельбы, раскладывает все имеющееся оружие, досылает патроны в ствол, снимает гарпуны с предохранителей - должно хватить одного выстрела, но он занимает руки и голову, чтобы избавиться от мыслей об Ирэлан - об Ираэ, как она теперь себя называет, заставляя и его называть ее так, заставляя забыть о принцессе Дома Коррино, чьим капитаном он был.
Мысли путаные, мешают - и Хиккс сосредотачивается на тяжести лучемета в руках, на ожидании.
До Бене Гессерит ему, конечно, далеко, но у сардаукаров своя наука.

Приближающийся рев предупреждает Хиккса о том, что охота вступила в свою завершающую стадию. Он снимает перчатки, упирается коленом в вагонетку, давая опору лучемету - слишком многое зависит от того, чтобы не задеть стены ледяной пещеры или укрепления свода, весь выпущенный заряд должен прийтись в зверя - переводит режим боя в короткие очереди.
Ираэ вылетает из тоннеля так быстро, как будто за ней гонится сам дьявол - впрочем, так оно и есть: как бы быстро она не бежала, туунбак огромными скачками нагоняет ее. Его когти оставляют глубокие царапины на ледяном полу шахты, тело, издалека кажущееся таким неповоротливым, сейчас не уступает женщине ни в ловкости, ни в гибкости: он с легкостью компенсирует заносы, когда оскальзывается, глубоко вонзая коогти в лед, сводя скольжение к минимуму, и теперь Хикксу намного понятнее, что дело не только в том, что он крупный и сильный - он отличный охотник, он истинный хозяин Фортитьюда, этого замерзшего моря, ледяных равнин и метели. И он не любит конкуренции.

Он уже может выстрелить - и, скорее всего, попадет - то туунбак все еще слишком далеко в тоннеле, и это может закончиться обвалом, поэтому Хиккс ждет - и ему кажется, что эти несколько секунд, в которых еще нуждается Ирэлан, чтобы выскочить из тоннеля на более открытое место, растягиваются на целый час.
Он смотрит на нее поверх ствола лучемета, не чувствуя, как ледяной пластмет обжигает холодом изуродованную сторону лица, и когда Ирэлан добегает до выхода из тоннеля, считает до трех про себя и выдыхает, когда зверь, уже предчувствуя окончание погони, собирается с силами и прыгает:
- Ложись!
Лучемет теплеет в его руках, короткая лазерная вспышка проносится над Ирэлан и срезает туунбаку голову.
Туша тяжело падает наземь, голова пролетает дальше, разбрызгивая кровь, почти сразу же застывающую на холоде.
Хиккс бросает лучемет, перепрыгивает вагонетку, на ходу расстегивая свою парку - одежда принцессы выморожена за то время, пока она подманивала зверя к выходу, он не догадался позаботиться об этом, а ей сейчас, должно быть, чертовски холодно и чертовски нужно одеться в теплое.
Стаскивая парку вместе со свитером, он перетряхивает одежду, опускается рядом с ней на колени.
- Надевайте. Надевайте, это теплое, сразу согреетесь... Вы в порядке? Нога? Как ваша нога?

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Хиккс тянется за винтовкой, но откладывает ее в сторону под это решительное "он пойдет с нами".
Детеныш туунбака небольшой - пока небольшой - и сравнительно безобидный: он тычется в бедро Ирэлан, вытягивает шею, слизывает с льда матернскую кровь, пачкая морду.
- Это дикое животное, - говорит он, поднимаясь, принимаясь собирать оружие, избегая смотреть на женщину. - Милосерднее было бы прикончить его здесь же.
Потому что в противном случае - либо его сожрут сородичи, обнаружив, что он остался без матери, либо убью те, кто пересказывает друг другу все городские легенды о зверствах туунбака.
- Одевайтесь, - напоминает Хиккс, для которого переохлаждение - не пустой звук.
Ее парка холодная, как лед, на котором лежала - но налезает на него, хоть и с трудом: узка вв плечах, не застегивается, слишком короткие рукава... Впрочем, Хиккс холодна сейчас не чувствует - его переполняет первобытный азарт охоты, победы, и еще то, другое, такое же древнее, то, что потянулось к Ирэлан, на ее взгляд, к ее губам, ее рукам - до того, как она рванула за детенышем медведя.
Это все еще здесь, никуда не делось, и хотя момент уже в прошлом - Хиккс никогда раньше не думал, что в самом деле можно так остро ощущать упущенный момент - эта память, видимо, останется с ним навсегда.
Вот спасибо.

Дикое животное или нет - но Хиккса уже поставили на место, и он больше не пытается спорить. Его принцесса хочет питомца - его принцесса получает то, что хочет, пора это признать.
- Заверните его в один из своих холодных свитеров, он согреется и не замерзнет, пока мы будем ехать обратно, - потому что нет сомнений, он нне поспеет за снегоходом. - Наденете мою парку и устроите его между рулем и собой - никуда он не денется.
Собрав винтовки и гарпуны, перепроверив состояние лучемета, Хиккса присаживается перед медвежонком, перехватывает его передние лапы, зажимает голову локтем и лезет медвежоонку в пасть. Тот тихо и жалостливо скулит, обнажая бледно-розовые беззащитно-беззубые десны, тычется в бедро Хиккса лишенными пока когтей лапами. Безобидная игрушка, приходит к выводу Хиккс, отпуская зверька, и встает.
- Ладно, поищу пока, на чем мы можем перевезти тушу его матери.

Сани находятся поблизости - наверное, на них доставляли припасы на шахту, потому что рядом Хиккс находит и бухту троса, снабженную креплением, и достаточное количество ремней.
Пока он закрепляет прожектор и оружие обратно на снегоход, туша замерзает, становится жесткой как камень и такой ж мобильной. Он не без усилия взваливает тушу на сани, то волоком, то переворачивая, потом долго мудрит с ремнями - зато окончательно забывает о холоде, хотя красные пальцы едва сгибаются.
Голову он оставляет на перевернутой вагонетке - туунбак как будто приветствует входящих. Эта история Крастеру должна понравиться.
Благодаря ровному укатанному льду, ему удается сдвинуть сани с места и протащить их столько, сколько требуется, чтобы закрепить трос на снегоходе.
Еше раз перепроверив притороченные винтовки и гарпуны, Хиккс закидывает лучемет, с которым предпочитает не расставаться, за плечо, и садится за Ирэлан на широкое сиденье снегохода. Теперь оно оказывается неожиданно коротким - детеныш занимает немало места, и Ирэлан оказывается неожиданно близко - ее спина, бедра.
- Это был отличный план. У вас был отличный план. И вы отлично справились со своей частью, - быстро говорит Хиккс, пока она не завела двигатель и разговоры еще возможны, как сказал бы это любому человеку на ее месте - только она все равно не любой, и все равно остается принцессой Дома Коррино, дочерью своего отца.
Ладно, думает Хиккс, нацепляя обратно капюшон и спуская массивные очки - на равнинах ветер и снежное крошево свирепствуют - он как-нибудь со всем этим разберется.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Ирэлан хлопочет о приемыше, Хиккс делает вид, что его это не касается - завсегдатаи Полуночного солнца осмысляют, что значит это возвращение с медведем и, когда женщина поднимается нверх, унося с собой детеныша, начинают расспрашивать об обстоятельствах охоты.
Бармен наливает ему орша, кивает на тех, кто подбирается поближе:
- Давай, сардаукар, расскажи нам.
Хиккс снимает парку, садится - здесь, в кругу мужчин, его несколько отпускает. Здесь все привычно - привычно и ожидание, и желание услышать хорошую историю. Он плохой рассказчик, но знает, что ему нужно будет рассказать всего лишь один раз - а дальше история заживет сама, найдутся рассказчики лучше, которые за стакан орша будут пересказывать раз за разом всем желающим, как ослепительно красивая женщина с повадками настоящей принцеессы убила самку туунбака, занявшую шахту и охотящуюся на людей, а потом подобрала ее детеныша, чтобы выходить самой.
Такие истории нужны всем, всегда - такие истории обрастают деталями, красочными подробностями, остаются в истории, становятся местным фольклором. Ему становится понятнее, почему Ирэлан не осталась ждать его тут, в баре - ей это все было понятно сразу, а вот он тугодум.
И Хиккс рассказывает - опуская то, как они поспорили с Ираэ в начале, хоть и замечает на многих лицах неодобрение: на Фортитьюде, где женщин мало, практически нет, их берегут, не используют как приманку для суперхищника, но история захватывает и тех, кто неодобряет такой риск, кое-кто понимающе кивает, когда Хиккс объясняет, почему так долго ждал перед выстрелом, а кое-кто, кажется, взволнован тем, что представилось во время рассказа.
Не упоминает Хиккс и о том, что Ирэлан является гессериткой - он не знает, есть ли у Сестер уязвимые места и слабости, но и не хочет, чтобы кто-то задумывался над этими вопросами.
Его рассказ нравится - периодически кто-то из слушателей выскакивает прямо в свитере на улицу, чтобы самолично осмотреть тушу, а потом начинает делиться с соседями впечатлением. Хиккса угощают, поглядывая на лестницу наверх - не спустится ли Ираэ - советуют, как поступить с туунбаком, объясняют, что детенышем и объяснялись эти странности в поведении зверя: самка готовила логово, чтобы растить медвежонка, стаскивала добычу, не отходила далеко...
Задним умом все крепки, но Хиккс позволяет разговору тянуться, теперь помалкивая и только кивая, когда к нему обращаются - местные специалисты взахлеб обсуждают туунбаков, вспоминают прошлые случаи и охоты...

В разгар веселья в баре появляются незнакомцы - судя о тому оружию, что они тащат за спинами, профессиональные охотники.
- Ну что, ребятки, сбились в кучу и ждете, пока кто-нибудь прилетит и прикончит вашего хищника? Ну так команда спасения здесь, - говорит их вожак - судя по повадкам, по самоуверенному виду. Его люди поддерживают его, скалятся нагло, проходят к стойке - на них потрепанные, но теплые, добротные куртки, присыпанные снегом, снег же осел и в бородах.
Они явно не новички на окраинных маршрутах.
- Вы опоздали, ребятки, - в тон отвечает им бармен, однако орша разливает по стопкам - выгода есть выгода. - Все уже сделано, лежит во дворе.
Самый младший выходит на улицу под мрачными взглядами остальных, вскоре залетает обратно:
- У них там мертвая зверюга на санях, Делэнси, - рапортует он. - Мы, по ходу, и правда опоздали, зря только топливо жгли...
Тот, кого назвали Делэнси, жестом требует бутылку, подливает себе еще и выпивает, довольно жмурясь, однако под этим довольством Хикккс угадывает гнев и желание любой ценой укрепить авторитет в команде.
- И кто же нас опередил?
Ему указывают на сидящего Хиккса.
Делэнси садится напротив, разглядывает бывшего капитана с наглой усмешкой, толкает к нему бутылку.
- Продашь мне шкуру? Дам хорошую цену.
Вокруг почему-то наступает тишина - Хиккс, еще мало знакомый с обычаями Фортитьюда, не знает, что охотник никогда не продаст другому охотнику часть своей добычи, но ему инстинктивно не нравится вновьприбывший.
Появление Ирэлан отвлекает, бармен приветствует ее появление, обращает на него внимание Хиккса - от выбранных барменом слов лицо Хиккса застывает, он тянется к своей рюмке, пока Ирэлан идет сквозь толпу, провожающую ее уже куда более уважительными взглядами. Принцесса - это прозвище подходит ей как нельзя лучше, потому что это правда.
Хиккс не успевает ничего сказать - ничего не идет в голову - зато говорит Делэнси.
- Какая красавица, - и в его голосе много такого, что Хиккс опускает рюмку. - Клянусь старыми богами, ни в одном борделе в округе я не встречал такую красотку - к дьяволу охоту и ваше чудовище, я буду гонять сюда катер каждый день, лишь бы оказаться между ее ног... Давай, красотка, что мне нужно сделать, чтобы отвести тебя наверх? Сколько заплатить, я готов...
Он в самом деле готов - это видно по его лицу - и поднимается на ноги. Толпа местных вокруг молчит - предложение, хоть и сделано в оскорбительном тоне, все же сделано, и решать женщине, принимать его или нет. Правило Фортитьюда - никаких правил.
Хиккс решительно несогласен - избавиться от недовольства собой он не умеет, зато знает, как избавляться от недовольства другими.
Перехватывая руку Делэнси, тянущуюся к Ирэлан, Хиккс прижимает ее к столу, смотрит снизу вверх, не говоря ни слова.
Делэнси удивлен, но не слишком - наверное, и правда, давно мотается по диким мирам вроде этого.
- С дороги, урод, - велит он, ловко хватая свободной рукой бутылку и разбивая ее о голову Хиккса. Остатки орша стекают на плечо, мелкие осколки цепляются за воротник свитера. В руке Делэнси появляется кривой охотничий нож - Хиккс вскакивает, подаваясь вперед, с силой толкая стол на Делэнси, и тот не успевает отпрыгнуть: спотыкается об лавку, валится на спину.
Хиккс коленом прижимает перевернутый стол, пока Делэнси не начинает хрипеть, и его рука, размахивающая ножом перед лицом Хиккса, не слабеет.
- Сардаукар у нас с Гаттаки, - невозмутимо поясняет бармен, пока остальные берут в кольцо людей Делэнси. - Не любит, когда с женщинами грубо разговаривают, парни. Давайте проявим уважение к Принцессе - она сегодня убила туунбака. Выпьешь, красавица?

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Охотники прикрывают вожака, но на шутки отвечают не ударами, а пока еще натянутыми улыбками - Делэнси наливают еще орша, дают прийти в себя. Он что-то неразборчиво бормочет, выбираясь из-под стола, но когда поднимает голову, держится достойно.
- Не держите обиды, дамочка. И друг ваш тоже пусть не держит, да? - он кивает на нож. - Мои извинения.
Он принимает стопку, уходит вместе со своими людьми в угол, подальше от Хиккса - улететь прямо сейчас они, видимо, не могут, оставив катер на дозаправку, если принимать во внимания слова о потраченном топливе, но и уйти из бара некуда. Придется оставаться, несолоно хлебавши, участвовать в чужом празднике.

Хиккс возвращается обратно за поднятый стол, стряхивает с плеча стекло, кивает на похлопывания по спине, на одобрительные замечания - ловко он со столом, да, и череп крепкий, как есть, сардаукар, даже слова не проронил, сразу накинулся. Все так, но он предпочел бы поскорее пройти через эту обязательную процедуру признания.
Его зовут выпить, его хотят слушать - может, думают, он расскажет что-то еще. Не о туунбаке - о других местах, других охотах. Ближе к утру, когда орш разогреет кровь как следует, о других убийствах и других женщинах.
Хиккс проходит к стойке, подозревая, что ему придется угостить всех этих людей, чтобы отвлечь, встает рядом с Ирэлан - ему интересно, каково ей, о чем она говорит с барменом. Как вообще отнеслась к его выходке - к тому же, ему хочется держаться поблизости, на всякий случай, и, кажется, ждут от него того же.
- Мы не думали об этом, - Хиккс опирается локтями на стойку, поворачивается к Ирэлан - она ясно обозначила, что зверь пойдет с ними, но куда? И каковы ее планы на его счет? - и снова смотрит на бармена. - Питомец из него выйдет, ты знаешь? Как быстро они растут?
Бармен задумчиво почесывает заросшую шею над воротником.
- Никогда о таком не слышал, сардаукар. Посадить на цепь - выйдет хороший сторож, а в доме или на корабле держать - нет, не слышал. Туунбаки не приручаются, да и зверь есть зверь. Растет быстро, жрет много - не успеешь оглянуться, как отхватит тебе полноги - или твоей Принцессе.
Хиккс пожимает плечами - Ирэлан не так проста, да и он будет начеку.
- А что со шкурой? Сколько за нее можно получить - примерно?
Бармен выставляет бутылку, неторопливо выкручивает пробку.
- Двести, может, двести пятьдесят - но если сперва раскошелишься на скорняка, то и все триста. Ребята говорят, шкура целая, только головы не хватает - за такую можно и поторговаться. Но я бы на вашем месте не стал ее продавать. Принцессе нужна шубка подстать - а если шкуру хорошо выделать, она и легкая, и теплая, и до пят будет.
Он ласково улыбается Ирэлан.
- Снесите шкуру скорняку, а потом отдайте женам Крастера - они сошьют тебе шубу, которую и Императору подарить можно, Принцесса.
Он достает чистые рюмки, ставит перед Хикксом и принцессой, наливает из бутылки, подмигивает:
- Это не просто орш - это самый лучший орш в этом углу галактики. От него на душе становится легче, а у вас, даром, что вы сегодня герои, на душе тяжело - у меня глаз наметанный.
Щедрое приглашение к откровенности оставляет Хиккса равнодушным.
Он кивает на бутылку.
- Есть еще одна? Угости всех - и тех в углу тоже. За мой счет, охота и правда удалась, - он смотрит на Ирэлан. - Вы оставите зверя себе?

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Хиккс не может точно сказать, почему она это делает - почему позволяет себе откровенность, почему тычется ему в плечо, как будто так ей станет легче.
Принцесса Дома Коррино, которую он знал, принимала спокойно удары судьбы куда страшнее, чем смерть кошки - атаку на Арракис, взрыв топтера, падение транспортника, и дальше, когда, казалось, их жизни висели на волоске. Она не позволяла себе ни расплакаться, ни пасть духом - тщательно держала лицо, хранила при себе эмоции, если они были, даже после, на императорском крейсере, где, как оказалось, ее ждало самое страшное - предательство, разочарование.
Может, орш и верно дает выпустить пар, а может, это еще один симптом отмирающей брони Ее светлости, рождение Ираэ.
Хиккс думает, что утром ей не покажется, что плакать на глазах у посетителей Полуночного солнца было хорошей идеей - она только что заработала авторитет, который и не снился местным женщинам, она здесь Принцесса. Принцессам негоже плакать на плече своего сардаукара.

Хиккс осторожно ставит стопку, очень остро ощущая, как вздрагивает Ирэлан, цепляясь за его свитер, почти инстинктивно обнимает ее узкую спину.
Бармен отводит глаза - мужчины сочувственно молчат, понимающе переглядываются, незаметно расступаются, освобождая дорогу к лестнице. Может, каждый из них вспоминает что-то подобное - потерю, рана от которой не заросла, несмотря на годы. Даже те охотники в углу затихают - и тоже переглядываются.
Хиккс отодвигает рюмку в этой наступившей тишине, ловит взгляд бармена, тот кивает.
- Ну, парни, расходимся, чего встали. Сардаукар и Принцесса угощают - лучший орш во всей галактике, еще целая бутылка, и если кто-то споет, я поставлю еще одну от себя, ну?
Парни, смущенные и растерянные, радуются возможности сменить тему, разражаются довольным бормотанием - бутылка идет по кругу, пока Хиккс уводит Ирэлан к лестнице, продолжая придерживать ее за талию.

В комнате тепло - Ирэлан, за восемь лет, наверное, привыкшая к температуре Арракиса, не выключает обогреватель, но да экономить им сейчас не обязательно, и теперь хотя бы можно снять верхнюю одежду, колючие свитера.
Из гнезда из свитеров медвежонок поднимает заспанную голову - будущий суперхищник, убийца и охотник.
Зверушка принцессы.
Лето, напоминает себе Хиккс. Медвежонка зовут Лето.
- Это связано с обучением Бене Гессерит? - спрашивает Хиккс, чтобы отвлечь Ирэлан, заставить ее встряхнуться. - Правила Ордена?
В комнате тепло - и ему становится жарко, жарко в свитере, после выпитого, после пережитого, от ее спины под ладонью и ее такой внезапной чисто женской слабости и беззащитности - плачет из-за кошки, ну подумать только.
- Хотите, Дюк принесет вам чего-нибудь сюда? Хотите, я схожу прогуляюсь, пока вы... Ну, успокоитесь?

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
- Ясно, - говорит Хиккс, которому мало что известно о внутренней кухне Ордена. Леди Джессика - наложница давно мертвого герцога Лето Атрейдеса (Лето, кстати) и мать Пауля Атрейдеса не враг Империи, долгое вреся считалась мертвой, потому - вынужденным союзником, и Хиккс с интересом слушает то, что рассказывает принцесса. Вот, значит, как.
Ему понятно, о чем говорит Ирэлан - о правилах и их нарушении: в конце концов, и его преступление схоже с преступлением леди Джессики. Он поставил свой долг перед Ирэлан вышел, чем долг перед Императором - хотя она никогда ничего ему не приказывала, никогда ничего не просила.
Только вот он не согласен, что это сделало его слабым. Просто - другим.

- За что вы извиняетесь, Ваша светлость? - вот она опять превосходно владеет собой, и ему уже кажется лишним, что он увел ее снизу. Как будто имел на это право. Впрочем, в глазах тех, кто остался, наверное, имел - и, наверное, это к лучшему, это их заблуждение. Избавит ее от возможного внимания, от необходимости огрызаться самой. В конце концов, он был капитаном ее гвардии - и то, что он делает сейчас, это, фактически, продолжает делать то, что делал.
- Мне жаль вашу кошку.
Возвращаться он не хочет - снизу доносится довольный гул, музыка, пение. Вечер на баре вступает в свои права, развивается по уже знакомой Хикксу схеме. Ему нечего там делать - он не любит шумные сборища, да и оршем лучше не увлекаться: других женщин здесь нет, а его с точки зрения тех, кто остался внизу, женщина - не из тех, с кем ему приходилось иметь дело. И не их тех, с кем придется.
- Жаль, что я не знал об этом раньше. Я не стал бы возражать против Лето, - впрочем, что ей до его возражений - и она совершенно не обязана была рассказывать о себе больше, чем он и так о ней знает.  - И передо мной не нужно извиняться. Ни перед кем не нужно. Разве мы... Вы не потому здесь? Чтобы больше не извиняться за привязанности?
Наверное, он говорит больше, чем должен - и уж точно больше, чем собирался: проговаривает то, о чем думал сам, о чем не хотел думать. И все эти вопросы возникают сами собой, он задает их, чтобы не задать другие, куда более рискованные, откровенные вопросы.
Их он задает взглядом - и поэтому старается не смотреть на Ирэлан, но не сейчас: сейчас он смотрит, долго, на ее решительный подбородок, на крупные губы, на светлые волосы, забранные назад.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Ее первый вопрос ставит его в тупик.
Хиккс едва сдерживается, чтобы не пожать плечами, чтобы не уйти от ответа - это личный вопрос, вопрос о его родине, но его останавливает опасение, что, прекрати он сейчас этот разговор, она больше не заговорит - не заговорит об этом.
- Я не...
Он хмурится, но взгляда не отводит.
- Я не помню, чтобы такое случалось. Обычно все понятно заранее - обоим понятно. Мужчина может оказывать определенные знаки внимания, и женщина знает заранее, что ее выбор будет взаимным. Это не так устроено, как вы думаете. На Гаттаке редко рождались женщины, еще меньше выживало - я не знаю, почему, что-то с древности, со времен Батлерианского джихада, какой-то вирус в атмосфере или воде. И поэтому женщины выбирают. Могут выбирать - самых сильных, самых смелых. Тех, кто докажет, что будет хорошим партнером. Такой выбор - это честь. И отказы... Я не помню. Не думаю, что это случалось.
Рабыня, думает Хиккс, и это заставляет его подумать о том, что он все же лжет. Рабыня была не против лечь в его постель. Она была рабыней, но это был бы ее выбор - она не спрашивала, но это в самом деле было понятно. А он, значит, сделал вид, что не понимает, прикрылся тем, что ее воля несвободна.

Долго думать о лицеделке, которая очень хотела ему угодить - настолько, что преступила закон лицедеев, приняла внешность одного из членов императорского дома - у него не получается.
Хиккс проводит раскрытой ладонью по голове, потому что вот теперь в комнате по-настоящему жарко - выпитый орш требует прикоснуться к Ирэлан, по-настоящему прикоснуться, он же помнит тяжесть ее тела по Арракису, запах ее волос и кожи.
- Я бы согласился. Я бы согласился, даже если бы мы все еще были на крейсере, - и это означало бы смерть для них обоих - но он бы все равно согласился. Ее вопрос о том, нравится ли она ему-  он смешной. Хиккс не понимает, как она может спрашивать - разве в этом можно сомневаться?
Он тянется ладонью к ней, спинка кровати, которую он выбрал в качестве хотя бы видимой преграды, кажется не такой уж преградой, скрипит протяжно, когда он на нее опирается - и касается ее щеки, еще горячей от недавних слез и этого разговора.
- Выберите меня. Я буду защищать вас до конца жизни - от всего. От Ордена, от Императора, от Атрейдесов или любого другого. Я никогда вас не обижу. Никогда не предам. Выберите меня, Ваша светлость.
Она так спрашивает о его согласии, как будто это в самом деле важно - или как будто он может отказаться. Отказаться от нее.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Позже, когда даже самые загульные завсегдатаи бара разошлись по своим хибарам или комнатам, Хиккс просыпается от холода, тянущего с приоткрытой двери в номер - двери, которая должна быть закрыта.
Он подтягивает повыше одеяло, прикрывает плечи Ирэлан, стараясь ее не разбудить - зря беспокоится, должно быть: сочетание пережитого на охоте, секса и выпитого орша должно действовать не хуже снотворного, - но его же что-то разбудило.
За окном привычная метель, полярная ночь здесь серая, будто молоком разбавленная, не видно ни неба, ни звезд, только лед.
При мысли о вчерашней охоте приходит мысль о детеныше туунбака - он мужественно принял свою ссылку с кровати, закопался в гнездо из свитеров и не напоминал о себе. Хиккс вспоминает о нем только сейчас, привстает, опираясь о локоть - но отведенное медвежонку место пусто, зато объясняется приоткрытая дверь. Звереныш проснулся, проголодался и направился на поиски еды.
Хиккс еще колеблется, идти ли за ним - после вчерашнего, как ему кажется, медвежонка здесь любят - но все же собирается: если туунбак разорит кладовку, бармен едва ли будет доволен.
К тому же, Хикксом движет и желание расспросить бармена побольше о скорняке и шубе - нет необходимости продавать мех, а если они устроятся на Фортитьюде, Ирэлан в самом деле не помешает одежка получше, чем парка, которая вряд ли может согреть привыкшую к Арракису женщину.
Это спокойные мысли, расслабленные мысли  - и сам он спокоен и расслаблен, и даже Фортитьюд ему начинает нравиться - как понравилось бы любое место, подарившее ему Ирэлан.
От расслабленности не остается и следа, когда снаружи, со двора, доносится выстрел, а затем еще два и пронзительный вскрик, перемежающийся руганью. Метель относит звуки в сторону, но даже сквозь снег ясно: во дворе бара что-то случилось.
Хиккс натягивает штаны, всовывает ноги в ботинки, свитер хватает с пола уже у шкафа, вытаскивает лучемет.
- Ирэлан, - зовет ее перед тем, как выскочить из номера. - Держи оружие при себе.

Пока он спускается по лестнице, перескакивая сразу чрез нсколько ступеней, выбрав в пользу скорости, а не скрытности, он уверен, что это за ними - что их нашли, отправили погоню. Что его бывшие тооварищи по казармам явились сюда, на Фортитьюд, чтобы отнять у него Ирэлан - вернуть ее Ордену и Императору, их чудовищным экспериментам, заставить выносить и родить ребенка от мертвеца.
Внизу, на пороге бара, прислонившись спиной к распахнутой настежь двери, впускающей холод и снег, сидит, вытянув ноги, Дюк, бармен. Рядом с ним валяется винтовка, пахнет порохом и кровью.
Хиккс держит лучемет наизготовку, прислушивается - вдали слышны звуки отъезжающих снегоходов и тяжелое, неровное дыхание бармена.
Хиккс обходит его по широкой дуге, но никкаких ловушек не видит, зато видит два расширяющихся темных пятна на ярко-красном свитере Дюка - в дверном проеме он был отличной мишенью.
- Сардаукар, - хрипит Дюк, с трудом поворачивая голову. - Они, должно быть... следили за баром... Вернулись, когда все ушли... Лето... Медвежонок Принцессы... И туша...

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Ее присутствие в помещении он теперь чувствует совсем иначе - намного ярче, намного полнее. Это удивительный, действительно удивляющий его опыт - он был готов умереть за нее и до этой ночи, умереть не задумываясь, не ища вариантов, не торгуясь, так что изменилось? Может быть, шевелит мозгами Хиккс, теперь он хочет ради нее жить.
Она занимается барменом - принцесса, умеющая, кажется, все на свете, принцесса, которую готовили и в шпионы, и в убийцы, и в политики. Хикксу требуется немало сил, чтобы не глазеть на нее постоянно, чтобы хоть иногда отводить взгляд, но когда в баре прибавляется людей, это становится проще.
- Все так, сардаукар, - басит тот, кто рассказывал вечером про вельмеру, - твоя шкура, и зверек Принцессы, но они - не с Фортитьюда, их яхта стоит в порту, и значит, это дело Крастера. Он занимается прибывшими - такие правила.
Это Хиккс уже слышал - это они, пусть возмущенные и негодующие, твердят ему в разных формулировках.
Он больше не хочет этого слышать.
Эти ублюдки - Делэнси и его люди, их опознал бармен - не просто украли его добычу, что ему до добычи, он сардаукар почти столько, сколько себя помнит, все, что у него было, всегда принадлежало Императору, они украли у него это утро - то единственное утро, которое имело значение сейчас, утро, когда он мог понять, не жалеет ли его принцесса о сделанном выборе, не был ли этот выбор результатом выпитого. Когда он мог спросить и мог уверить ее, что она не пожалеет - и какого черта, что он делает вместо этого? Что она делает вместо этого?
Ему надо было сказать ей кучу всего - а он брякнул про винтовку и поскакал вниз.
Словом, претензии Хиккса упираются не только в шкуру, будь она неладна, и детеныша туунбака - но он оставляет полный список при себе.
- Это мое дело, - упорствует он. - Они у меня украли - и тушу, и медвежонка. Прибывшие они или местные - это мое дело.
Окружающие его мужчины - рослые, крепкие, бородатые - качают головами, переговариваются негромко, но Хиккс видит: они не согласны.
- Они подстрелили одного из вас, - прибегает к последнему аргументу Хиккс, тыча пальцем в сторону стола, где бармен как раз красочно дергается под заботой Ирэлан. - Две пули. Два раза в него выстрелили, а вы говорите, что это дело Крастера.
В каком-то смысле, Хиккс понимает - здесь иначе не выжить. В месте, где одно правил - никаких правил, нужно очень четко понимать, где чья зона ответственности, если не хочешь напороться на гарпун соседа. Понимает, но - к черту правила.
- Их яхта в порту. Это дело Крастера. Он сдерет с них втридорога, сардаукар, и отвалит вам с Принцессой за волнения, - говорит кто-то.
Хиккс выдыхает, а затем трет изуродованную щеку.
- К черту. Мне нужна моя шкура. Моя женщина хотела шубу - и мы с ней убили этого туунбака.
Уже договаривая, он понимает - ему нравится, как это звучит.
Пара мужиков понимающе переглядывается, остальные пожимают плечами - когда стало известно, что речь идет о парнях Делэнси, прыти в них поубавилось.
- Слышь, сардаукар, - дергает его за локоть еще один - кажется, он вчера громче всех поздравлял с удачной охотой, - местные не могут соваться в дела пришлых и Крастера, все  так, но ваша с красавицей яхта тоже в порту, и порт приписки у нее - не Фортитьюд, так? Сечешь, к чему я клоню? Местные не разбираются с пришлыми без Крастера, но вот дела двух пришлых его не касаются, верно?
Хиккс сечет.
Сечет, хлопает советчика по плечу, поднимается наверх - одевается быстро, но как следует, как будто на охоту. Выгребает из шкафа почти все имеющееся в их распоряжении оружие, перекидывает за спину и спускается.
Мужчины все еще обсуждают наглость Делэнси  - обсуждают, какой счет выставит им Крастер, обсуждают, какой процент отдаст потерпевшим: Хикксу, Принцессе и Дюку.
Хиккс разговорами сыт по горло, сразу направляется к Ирэлан.
Короткого взгляда на бармена хватает, чтобы понять - тот еще жив. Живучий сукин сын. И везучий.
- Тут у них свои законы - мне не по душе. Я хочу назад нашу собственность - и шкуру, и Лето. И верну и то, и другое, очень быстро - им все равно бежать некуда, а взлететь сразу им никто не даст. Хорошо? - наверное, на самом деле он хочет спросить, было ли ей хорошо так же, как и ему. Хорошо ли ей сейчас так же, как и ему - и если он выйдет из бара, а через час или два вернется, не пожалеет ли он о том, что вернулся, но это слишком сложные мысли для Хиккса, поэтому он спрашивает только одно. - Хорошо?

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Во дворе он обходит снегоход, иначе перевязывает петли для винтовок и гарпунов, примерно представляя, как это должно выглядеть и собираясь проверить на практике свое представление.
Поглубже натягивает капюшон, массивные очки, защищающие лицо от ветра и помогающие хоть что-то разглядеть в этой метели.
Бармен сказал, было три снегохода - они вернулись все впятером, не то ожидая сопротивления, не то предпочитая не расставаться.
Следы уже почти уничтожила метель, даже самые глубокие, от тяжело груженых саней, но на Фортитьюде особенно неуда податься: есть только двери дороги - одна связывает космопорт и городок, вторая - городок и шахты. Все остальное - смерть на леднике, и Хиккс сомневается, что Делэнси и его люди рванут в ледяную пустыню, подальше от своего катера.
Он удостоверяется, что баки снегохода полны, и выезжает со двора бара в направлении космопорта - здесь ему и зрение не нужно, метель не мешает, он ориентируется на Фортитьюде с первого дня, в голове как будто тактическая карта местности, свои плюсы приобретенного на службе Императора опыта.
Выжимая из снегохода все, на что тот способен, Хиккс гонится за Делэнси, не сомневаясь, что догонит: пусть у них неплохая фора во времени, но их по двое на снегоходах, а к третьему прицеплены сани с тонной замороженного туунбака. Им никак не успеть погрузиться на катер, забаррикадироваться там и ждать Крастера для переговоров - Хиккс нагонит их раньше.

Так и происходит - на подъезде к космопорту он замечает тонкие лучи прожекторов их снегоходов, прочерчивающие полосы впереди: они едут медленно, почти наощупь в этой метели, и сани их только тормозят.
Хиккс прибавляет скорости, тянется к лучемету за плечом, но передумывает - он не хочет рисковать Лето, не зная точно, на каком тот из снегоходов. Тащит винтовку из седельной петли за приклад, досылает патрон в патронник, кладет прямо на штурвал, упирая себе в грудь, но для выстрела еще слишком рано: у винтовок хорошая дальность, хорошая кучность, но он все еще слишком далеко. Достал бы из лучемета, но боится взорвать снегоход с Лето, к тому же, чувствует Хиккс, этим местным любителям законности не придется по вкусу, если он убьет всех. Им нужно кого-то судить, Крастеру нужно кого-то судить, поддержав свой авторитет хозяина этих мест, и Хиккс не хочет рисковать - не собой, а Ирэлан - заслужив немилость местного царька.

В порту они останавливаются: босают снегоходы, торопятся к саням, чтобы поднять тушу на борт, но, уловив среди воя метели приближение другого снегохода, не тратят времени на размышления - двое из пятерых тут же брросают возиться с ремнями, удерживающими замороженную тушу на месте, возвращаются к своим снегоходам, и в их руках появляется оружие -жаль, Хиккс не разглядел, что у них, прошлым вечером, но подозревает, что у них все те винтовки и карабины, не с дробовиками же они на охоту отправляются.
Он не снижает скорость, выезжает на открытую площадку перед кораблем охотников - хорошим, добротным катером, округлым и весьма крупным, видимо, дела у ребят идут хорошо. Шли хорошо.
Хиккс стаскивает зубами верхнюю перчатку, но даже в нижней, тонкой, его палец едва пролезает на спусковой крючок - а потом стреляет.
Очередь взрыхляет снег в оставленной снегоходом колее, задевает одного из вооруженных мужчин - не сильно, он падает, но свой ствол не роняет, и они оба открывают стрельбу по Хикксу.
Тоже винтовки, причем стреляют ребята одиночными - не то решили сэкономить, не то оба мнят себя снайперами.
Хиккс резко бросает снегоход в сторону, закладывает вираж, засыпая след взметенным снегом, а люди Делэнси принимаются стрелять очередями - догадались, как лучше, по движущейся-то мишени.
Из-за метели выстрелы едва слышны, все вязнет в этой молочной снежной буре, и Хикксу не достает остроты восприятия: тонкой электроники шлема, брони, стимуляторов и переговоров своих людей на канале радиосвязи. Он не позволяет себе надолго задержаться на этой мысли, уводя снегоход с линии огня, и по его неровному ходу понимает, что несколько выстрелов нашли цель.
Но и он уже на месте.

Пока он, укрывшись за пустым складом, спрыгивает со снегохода, снимая с него все оружие, люди Делэнси, явно собравшись с мыслями, тушат прожекторы вокруг своего катера, чтобы затруднить Хикксу прицеливание - это хороший ход, наверное, они все же не только охотой за животными промышляют, но сардаукара это не может остановить.
Осмотрев снегоход, Хиккс обнаруживает несколько дыр от пуль, одна из них - в топливном баке. За снегоходом тянется тонкой струйкой топливо - хорошее, высокооктановое, предназначенное для космических кораблей.
Хиккс забрасывает ногой часть топлива на снегу, разворачивает снегоход в сторону катера Делэнси, канистрой из под сиденья прижимает педаль подачи топлива и, примотав рычаг сцепления найденным в кармане парки обрывком ремня, пускает снегоход в сторону занимающихся спешной погрузкой охотников.
Пока они не слышат приближение снегохода, не торопясь стряхивет с плеча лучемет, примеривается, короткой лазеной вспышкой поджигает тянущийся за ним след - топливо занимается тотчас же, горит хорошо, не гаснет на ветру и снегу.
В первый момент люди Делэнси уверены, что это возвращается он - и открывают стрельбу по снегоходу. Он виляет, но с курса не сходит - врезается в пустой погрузочный трек рядом с катером, куда еще не успели перевалить тушу, и взрывается - теперь все пятеро как на ладони, Хиккс встает на колени за брошенным у ангара ящиком, упирает винтовку в плечо и целится.
Пять выстрелов, один за другим - магазин винтовки пустеет, он слишком много расстрелял очередью - но трое, считая того, который уже успел подняться, падают, двое больше не шевелятся.
Остальные открывают беспорядочную стрельбу в ответ. Хиккс кидается мордой в снег, ждет, оставляет пустую винтовку и ползет, волоча за собой гарпун - лучемет он тоже оставляет за складом, уже уверенный, что справится и тем, что есть. Эти люди - не профессионалы. Может быть, профессиональные охотники и пару раз охотились за головами, но не профессиональные убийцы. Где им до сардаукаров Императора.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Оставшиеся трое расстреливают угол ангара, ящик - бестолково стреляют, тратя патроны, как будто думают, что он еще там, но теперь хотя бы не стоят кучно, рассыпаются в разные стороны, бросив сани и так и не перенесенную на трек тушу. Раньше надо было расходиться, чтобы не дать ему пугнуть их очередью, но да что возьмешь с охотников, привыкших, что у добычи только когти и зубы.
Хиккс проползает еще несколько футов, ориентируясь на дым от горящего снегохода. Люди Делэнси притихли, постепенно перестали стрелять, затаились - ждут, принесла ли какого успеха их массированная, но бестолковая стрельба.
Хиккс переползает еще немного под прикрытием метели, в своей светло-серой парке почти невидимка, скатывается в траншею, оставленную тяжелым погрузчиком, и по ней уже бежит, лишь слегка пригибаясь, пока не оказывается с фланга - неподалеку от брошенных саней. Тушу он хорошо видит, белый мех туунбака сугробов выделяется на фоне костра, но Хиккс выглядывает Лето - и, конечно, самого Делэнси.

Наконец у тех заканчивается терпение: они принимают наступившую тишину за то, что с Хикксом покончено, и он замечает, как одна фигура вылезает из-за саней, машет другим. Еще один поднимается от блокираторов катера, и третий выглядывает из-за горящего трека.
Третий как раз и есть Делэнси, судя по тому, как уверенно машет остальным - они не переговариваются, привыкнув к охоте на животных, обладающих куда более острым слухом и не понимая, что в метели Хиккс, оставайся он в самом деле у ангара, не услышал бы их, даже если бы они говорили в полный голос. Пусть так.
Тот, кого он определил как Делэнси, машет обоим, тычет в сторону ангара - без слов понятно, хочет, чтобы кто-то сходит и проверил.
На удачу Хиккса, отправляется самый дальний - тот, кто прятался у катера.
Он передвигается перебежками, не торопится, прячется при каждой возможности  и низко наклонившись, винтовку тащит за собой как новичок - должно быть, тот мальчишка, который выскакивал во двор, услышав, что зверь уже мертв.
Двое других напряженно следят за ним, полностью забывая об осторожности.
Хиккс перелезает через ледяной край траншеи, скользит в сторону, опустив голову, держась так, чтобы между ним и тем, кто прятался за санями, оставалась сваленная с саней туша.
Оказавшись за спиной охотника, Хиккс берет его в захват, тянет за собой, отступает и опускается на снег, снова прячась, пока их не заметил Делэнси, и только затем сжимает захват сильнее.
Охотник хрипит, дергается, цепляется за парку Хиккса, но Хиккс перехватывает его иначе и коротким, резким движением ломает ему шею - следует поторопиться.
Выглядывая из-за саней, он видит, как посланный на разведку мальчишка почти добежал до ангара и теперь оборачивается на Делэнси, ища подтверждение своим намерениям. Делэнси машет, мол, давай, давай, но сам предусмотрительно держится под прикрытием трека.
Хиккс подтягивает винтовку, отряхивает перчатки от налипшего снега, находит в прицеле капюшон мальчишки.
Тот все же заглядывает за ангар, выпрямляется, вертит головой, а затем оборачивается:
- Нет!... Е... тут ... ет! - метель накидывается на его слова, раздирает их на звуки, оставляет огрызки, но смысл понятен: Хиккса, мертвого или раненного, там, где он должен быть, нет.
Хиккс ухмыляется под капюшоном, чувствуя, как натягивается обожженная сторона лица - конечно, нет.
Он мягко жмет на спусковой крючок, за головой мальчишки на стене ангара появляется яркое пятно - абстракция, искусство.
Мальчишка падает на колени, а затем валится на снег с простреленным черепом.
Делэнси бросается на снег, оборачивается - он-то понимает, откуда стреляли - и по-крабьи ползет в сторону катера, волоча за собой винтовку, держась низко-низко над землей.
Хиккс пытается прицелиться, но ему мешает неровная поверхность заметенного космопорта.
- Эй, - кричит Делэнси неразборчиво, не поднимая головы, - это ты, урод?
- Я, - отзывается Хиккс, пересчитывая магазин. - Где медвежонок?
- Тебе нужен звереныш, урод? Может, сторгуемся?
Хиккс загоняет в патронник последний патрон, берется за цевье, осторожно выглядывает из-за саней.
Выстрел тут же ложится совсем рядом, высекая искру из металла.
- Нет, - кричит Хиккс, - не сторгуемся. Я тебя пристрелю и заберу медвежонка.
Метель воет, но ветер спадает.
Делэнси замолкает - наверное, не согласен.
Хиккс примеривается, прикидывая, сколько времени ему потребуется, чтобы добраться до трека, где совсем недавно прятался Делэнси - выходит не так, чтобы много.
Он переводит винтовку на стрельбу очередями и, почти не выбирая цель, обстреливает место вероятностного нахождения Делэнси. В ответ - вскрик, ага, задел.
Отбрасывая опустевшую винтовку, Хиккс поудобнее перехватывает гарпун и кидается к треку - едва успевает, Делэнси отстреливается, значит, если и ранен, то не сильно.
- Давай сторгуемся, сардаукар! - вновь кричит он, и в голосе его паника и боль.
Хиккс не отвечает - сардаукары не торгуются.
Только выполняют приказы.
Он осторожно огибает трек, бежит к катеру - Делэнси стреляет, прекрасно понимая, что это его последний шанс, вскакивает на ноги, отступая к опущенному грузовому трапу.
Хиккс бежит зигзагами - бросается из стороны в сторону, вытягивая из-за спины гарпун, и, когда до Делэнси остается не более двадцати шагов, жмет на спуск. Пневматика срабатывает отлично, гарпун с зазубренным лезвием попадает Делэнси в горло, пробивая слои парки, шарфа и свитеров, пригвождая его к блокиратору катера.
Когда Хиккс, хромая - поймал в бедро пулю, и это, так-то, удача, что только одну - подходит, охотник уже мертв.
Хиккс оглядывается, слыша скулеж - за опущенным трапом, перевязанный ремнем, будто колбаса, скулит Лето.

За спиной Хиккса разом вспыхивает несколько фонарей.
- Космопорт - земля Крастера, - гудит усиленный мегафоном голос.
Хиккс прикладывает руку ко лбу, заслоняясь от света, разглядывает несколько вездеходов, из которых бьют прожектора, а затем идет за Лето.
- Стоять! Стоять! - надрывается неизвестный.
Хиккс отбрасывает гарпун, поднимает медвежонка за густой загривок, тот разевает беззубую пасть, выкручивает шею, но укусить не может.
Из вездеходов бегут люди в самодельной форме, которую Хиккс заприметил на работниках космопорта.
Люди Крастера.
Они заталкивают его в один из вездеходов, но без особого рвения или жесткости - это, наверное, хороший знак.
Прижимая Лето к себе, Хиккс откидывается на борт вездехода, когда тот, тихо урча, разворачивается.
Один из людей в форме кидает ему шприц, кивает на ногу - штанина потемнела от грязи и крови.
Хиккс вкалывает иглу, выжимает поршень - или кровоостанавливающее, или обезболивающее, но, кажется, и то и другое вместе. Его смерти нет в ближайшей программе.

[nick]Капитан Хиккс[/nick][status]сардаукар Ее светлости[/status][icon]http://sg.uploads.ru/zKjGo.png[/icon]
Отчасти ему все это напоминает представление - наверное, местным здесь скучно, не только Крастеру, а потом в его дом набивается, кажется, весь поселок.
Крастер не торопится появляться, выжидает непонятно чего - и с опозданием до Хиккса доходит, толькоо когда появляется Ирэлан, что Крастер тянул до ее прихода.
На этот раз им не предлагают сесть, как не предлагают и орша.
Силовая подушка кресла старика гудит, когда он задает свои вопросы, люди вытягивают шеи, стараясь расслышать каждое слово.
Хиккс, чувствуя пожатие принцессы, поднимает голову: он успел кое-что обдумать, пока его везли сюда, так что ему есть, что сказать.
- Из того, что я успел о тебе узнать, - начинает он медленно, глядя Крастеру в лицо, и добавляет, пподумав, - мэтр, я понял, что ты справедлив - что на Фортитьюде есть законы и ты следишь за их выполнением. Один из законов говорит, что Старый Крастер выступает посредником в делах между пришлыми и местными, но нет закона, согласно которому ты обязан вмешаться в дела пришлых. Команда того катера - пришлые, и я - мы - тоже пришлые. Мы гости, порт приписки нашей яхты - не Фортитьюд. Мне жаль, что я догнал тех, кто украл у меня добычу, только в космопорте, но я пришлый, мне не нужен посредник, чтобы вернуть свою собственность.
Крастер ерзает в кресле, шумно сопит - по случаю он обряжен в бархатную темнокрасную, почти коричневую куртку, вместо одеял его колени прикрывает шкура туунбака. Должно быть, он чувствует себя сейчас самим Императором.
Хиккс безбожно потеет в свитере - не иначе, эффект вколотого лекарства - но не жалуется, и даже медвежонок притих, почуяв рядом Ирэлан.
- Как только вы продадите яхту и купите новую, с припиской к Фортитьюду, вы уже не будете пришлыми, - ворчит Крастер.
- Этого еще не произошло, - как можно мягче говорит Хиккс. - Но если ты позволишь этому произойти, мы больше не будем твоими гостями.
Крастер хмыкает, втягивает щеки.
Ему по душе это представление, по душе собственная роль, приходит в голову Хикксу.
- Ваша яхта слишком дорогая - вам не продать ее здесь даже за половину ее цены, - говорит Крастер, наверняка преувеличивая проблему, но Хиккс сомневается, что намного - они с принцессой были готовы к тому, чтобы потерять на продаже. - Три дня, которыее я вам обещал, истекли - поупателей нет. В любой момент вы улетите на свой красивой игрушке - и что останется старому Крастеру? Старые истории, пять трупов, да счет за заправку катера, который Делэнси уже не оплатит? А он был должен мне куда больше, чем за этот рааз - а теперь он мертв и никогда не заплатит... Ты увбил его, сардаукар, и он никогда не заплатит мне свои долги. Обязательно было убивать его?
- Я не умею убивать наполовину, - Хиккс продолжает смотреть старику в лицо - тот так сокрушается о потерянной выгоде, как будто катер Делэнси не стоит в его порту. Так сокрушается, как будто боится, что Хиккс прямо сейчас потребует свою награду за убитого в шахте зверя.
Крастер щелкает языком, смотрит в ответ - затем, возможно, придя к выводу, что Хиккс все же слишком глуп для таких переговоров, переводит взгляд на Ирэлан.
Его лицо сразу же освещает масляная улыбка.
- Ну так что, красавица, поговорим по душам? Твой мужчина не понимает, он умеет убивать, а не считать барыши - все так, есть время для одного и есть время для другого, но здесь, но Фортитьюде, я не могу выбрасывать деньги на ветер. Мне нужно кормить моих касаточек, нужно обогревать этот дом, держать их в тепле и покупать им красивые безделушки у снующих туда-сюда торговцев... Мне нужно заботиться о тех, кто работает на шахтах, и нужно следить за своим авторитетом... Вы нравитесь мне, красавица, нравитесь - но ведь я деловой человек. Старый Крастер - деловой человек, и это все, что у меня есть, ты понимаешь? Фортитьюд - планета деловых людей, и поэтому я спрашиваю тебя: что я получу? Что восстановит мою репутацию среди моих людей?