[nick]Эсме[/nick][status]лучший товар[/status][icon]http://d.radikal.ru/d13/1904/c5/2ba27f79997f.jpg[/icon]- Урод… Я вообще не принимаю, понял? Ничего! Я даже не касаюсь этой дряни!
Эсме колотит. Натурально колотит от испуга, и еще вопрос, чего она боится больше, пушки этого мудака или содержимого пакета. Блядь, как же она попала, как же она попала, ну почему, за что? Понятно, конечно, за что, захотела легких и простых денег, но ведь и правда все вроде начиналось нормально. Ох, где бы ни была сейчас эта сука Флер, пусть ей там будет плохо, пусть хоть сдохнет…
Хотя, если эта сука сдохнет, то этот ее дружок-псих точно с катушек слетит.
Ствол тычется ей в щеку. Глаза у психа совершенно бешенные.

«Выбирай».
Блядь, да не хочет она выбирать, она хочет выбраться из всего этого, прямо сейчас. Живой. Без дополнительных дырок в теле.

- Урод, - с ненавистью говорит она. – Чтоб ты сдох, мразь. Убери свою пушку! Убери, я сказала, я вмажусь.
Хрен знает, чистый порошок или среди партии затесался разбулыженый, хрен знает, не стане ли ей плохо от этой дозы, она не соврала, Эсме и правда близко к дряни не подходила, ни к дорогой, ни к дешевой и крепче пива ничего не пила. И ей страшно. Но выбора у нее тоже нет, потому что мудак совсем крышей едет.
Она нервно раскрывает гриппер, высыпает белый порошок на тыльную сторону кисти – господи, ну вот она и становится такой же как они, как эти уроды, которые ловят кайф, а потом начинают творить всякое дерьмо.
Ладно, Эсме.
Ладно.
Иногда нужно просто взять и сделать.

И она берет и делает. Занюхивает эту дорогущую гадость, кашляет, такое чувство что от носа до мозга проложили огненную дорожку, ровно через центр лба. Пробурили там маленький такой аккуратный тоннель для прямой доставки дури прямо в мозг. Брезгливо отряхивает руку с остатками белого порошка, вытирает ее о куртку и только сейчас соображает, что на ней браслет этой девицы, Флер и ее платок.
- И что дальше? – мрачно интересуется она. – Будешь сидеть и ждать, пока я отъеду? Валяй, сиди, жди. Надеюсь я облюю твою тачку, урод, так, чтобы долго отмывать пришлось.
Ей терять нечего. Она заперта в машине с психом, у которого пушка и полная тачка наркоты, и ничего она с этим не сделает. Но если он думает, что Эсме будет плакать и умолять – то хуй бы там. Обойдется.
Она складывает руки на груди, демонстративно отворачивается и смотрит на каменную стену гаража. Гадает, когда ее накроет и как. И что будет после этого.  Пока что она чувствует только злость, ослепляющую бодрящую злость и невыносимое желание открутить мудаку его яйца и послать их Флер в корзинке с фруктами.

В квартире мудака на Эсме бросается пес, она испуганно вжимается в стену.  Пес выглядит уменьшенной копией своего хозяина, такой же псих. Она даже зажмуривается, потому что пес, кажется, вознамерился вцепиться ей в горло, даже успевает подумать, что мудак все сделал специально – специально ее сюда привел, чтобы скормить своей собаке. Но двуногий урод успевает поймать четвероногого урода за ошейник.
Ладно. Значит, еще поживем.
Она садится на диван и только потом соображает, что стоило бы умыться, может с холодной воды стало бы полегче, потому что голова у Эсме кружится – эта дрянь действует. И что, вот ради этого люди отваливают такие бешенные деньги? Совсем мозгов нет. Никаких мозгов нет у тех уродов, что тратят деньги на наркоту, об этом Эсме теперь может судить по своему опыту. Бесценная, блядь, штука – этот опыт.

На банку с колой даже не смотрит, хотя пить хочется – в горле совсем пересохло, а банка холодная, такая холодная… Но она из рук этого мудака и стакан воды не возьмет. Все. Они не друзья-приятели. Не после того, как он в нее пушкой тыкал.
- Перебьюсь, - зло отвечает она на предложение догнаться. – Сказала же, не мараюсь этим.
До сегодняшнего дня не маралась. Что, остается надеяться на те сказочки, которые рассказывают друг другу уроды, богатые и бедные? сказочка всегда звучит одинаково – я смогу остановиться когда захочу.
Вот только никто на ее памяти не захотел остановиться.

- А ты, я смотрю, не торопишься узнать как там твоя подружка.
Сидеть молча и копить злость Эсме не умеет, как и держать язык за зубами. Приволок ее в свою хату – пусть терпит, приедет Шариф – разберемся.
Эсме уже почти уверена, что они разберутся и все будет нормально. Товар чистый, деньги на месте. Шариф с клиентом ссориться не станет, но и на Эсме ему не за что наезжать
- Но тоже верно, подружка твоя совершеннолетняя, а товар сам себя не вынесет.
Ухмыльнувшись как можно более зубасто, Эсме кладет ноги в тяжелых ботинках на стол.
Она тут типа гостья, да? Ну, вот и погостим.
Уродский пес внимательно смотрит на нее из своего угла.  Положил голову на лапы и смотрит, глаз не отводит.  А если кинется? Этот мудак сказал что нет, но если пес кинется?

Рядом с диваном стоит лампа на толстой керамической ножке, наверное, пса можно будет вырубить лампой. Эсме кажется, что она запросто вырубит пса лампой, если придется. Или его хозяина. Но это, конечно, лишнее, потому что скоро приедет Шариф, она отдаст ему деньги и все будет нормально.
Эсме украдкой трогает карман куртки и холодеет.
Во внутреннем кармане лежат свернутые две сотни, аккуратно застегнутые на молнию, а вот остальная выручка…
Блядь.
Блядь.
Ничего не будет нормально. Ничего не будет нормально, Эсме. Потому что как сказал урод – ей пизда, и это так, воистину так.
[nick]Эсме[/nick][status]лучший товар[/status][icon]http://d.radikal.ru/d13/1904/c5/2ba27f79997f.jpg[/icon]

- Просто Эсме, - отрезает она.
То есть, конечно, она Эсменур, но так ее даже мать не зовет. А насчет всех прочих подробностей, то обойдется, у них тут, типа, не вечер встреч и не свидание, она ему откровенность не должна.
Эсме ему вообще ничего не должна, это он ей должен, если уж на то пошло. Из-за него она потеряла деньги Шарифа, он ей в лицо своей пушкой тыкал, пока она не вмазалась этой дурью.
Просто у нее сейчас есть проблемы посерьезнее, чем этот мудак.
Ее проблема Шариф.

Сколько у нее времени? Час? Меньше? Дурь искажает чувство времени и Эсме не смогла бы сказать, пятнадцать минут она сидит тут, на этом диване, под настороженным взглядом собаки с акульими зубами, или час. Или прошла уже половина ночи.
Ей надо выбираться отсюда – вот что ей надо.
- Я совершеннолетняя. На улицу вышла потому что деньги нужны.
Надо же что-то отвечать, надо делать вид, что все нормально. Надо, чтобы этот мужик ничего не заподозрил – типа она сидит и ждет Шарифа, чтобы он отвез ее домой баиньки. Ага.
Мысль о том, чтобы сказать ему о том, что случилось, что она потеряла выручку, мелькнула и пропала – он же мудак, Эсме, даже если сейчас притворяется дружелюбным. Поржет и скажет что это твои проблемы.
Или предложит что-нибудь… затейливое.
Не, надо выбираться самой.

- Я это, в ванную. Мне нужно. Освежиться.
Ей нужно подумать – вот что ей нужно, но для этого ей надо остаться одной. Хотя бы ненадолго.

Дверь в ванную напротив спальни, от входной двери далековато, к тому же пес лениво встал чтобы сопроводить ее – и вроде бы никакой угрозы, но что-то в его взгляде намекало на то, что лучше ей не делать резких движений.
Эсме запирается – фигня это, что, она тут будет от Шарифа прятаться? Вынести дверь дело пары секунд. Но она все равно запирается, включает холодную воду, умывается. И мрачно смотрит на свое отражение в зеркале.
Ну и что будешь делать?
Музыка слышна даже здесь, как и повизгивания какой-то девки, которую, похоже, приходуют прямо в ванной комнате.
- Заткнитесь вы, - неожиданно для себя орет она. Сползает на пол, закрывает уши руками. Если она не придумает как выбраться отсюда до приезда Шарифа - ей конец.[nick]Эсме[/nick][status]лучший товар[/status][icon]http://d.radikal.ru/d13/1904/c5/2ba27f79997f.jpg[/icon]

[nick]Эсме[/nick][status]лучший товар[/status][icon]http://d.radikal.ru/d13/1904/c5/2ba27f79997f.jpg[/icon]Дело, конечно, в том, что Эсме натерпелась уже за эту ночь, и в том, что дурь действовала, усиливая панику до крайней степени. Еще дело было в мыслях о Шарифе и о том, что он с ней сделает, когда узнает, что она потеряла деньги. Короче, навалилось все сразу, поэтому, когда в ванной появляется дружок Флер и хватает ее, Эсме уже не думает. У нее только одно в голове щелкает – освободиться и бежать, и она начинает отбиваться. Получается плохо – она  ниже ростом, а он трясет ее, и Эсме кажется – сейчас ударит, потом ее рука натыкается на ствол, а дальше все само происходит, она бьет его по голове рукояткой пистолета и мужик оседает тяжелым кулем.

Она его убила – вот что понимает Эсме, когда в глазах немного светлеет. Она потеряла деньги Шарифа, она убила человека, ее жизнь летит в такую жопу, откуда ей уже не выдраться.
- Шевелись, - велит она себе, потому что из зеркала на нее пялится бледное лицо, испуганное, это не ее лицо, Эсме никогда не бывает такой запуганной.
Эсме не запугать.
- Шевелись, если жить хочешь.
Она хочет.  Она все еще хочет жить.

Эсме осторожно выходит из ванной – собака тут же лезет туда, начинает облизывать лицо хозяина. Ну, прекрасно. Она закрывает дверь, припирает ее тумбой, чтобы пес не выбрался и не сожрал ее за хозяина.
Перед глазами Эсме страшная картина, говорят, кошки и собаки жрут покойников, если больше жрать нечего, начинают всегда с лица, вроде лицо проще всего съесть.
Лицо этого мудака она теперь навсегда запомнит…
Эсме сует пистолет за пояс, вытряхивает из журнала наркоту, рассовывает ее по карманам – возвращаться нельзя, двух сотен хватит ненадолго, а товар на улице – те же деньги, за хороший товар можно многое купить. Многое, но не безопасность.
Ладно, как-нибудь разберемся.

В ванной ярится и рычит пес.
- Пошел нахуй, - кричит ему Эсме.
Дверь. Коридор. Подъезд со светлой довольно чистой лестницей – никаких граффити, никаких разбитых окон. Улица.
В темноту ночи Эсме падает с разбегу, дышит жадно, потом озирается, пытаясь понять, где она. Вроде, если идти прямо, упрешься в набережную Сены, и она решает идти прямо. А там как-нибудь разберемся.